Игрушки. Выше, дальше, быстрее - Артём Рыбаков

– Что в машине? Ну, кроме картотеки и дел? – поинтересовался я. Он начал было отвечать, но закашлялся…

Я достал из чехла, висевшего сзади на поясе, флягу и бросил ему. «Чёрт, она же пластиковая!» – подумал я, но было поздно пить боржоми. Непривычная лёгкость фляги не смутила Алексея. Торопливо отвернув крышку, он начал жадно пить,… Выхлебав примерно половину фляги, он с сожалением завернул крышку. Потом просительно посмотрел на меня.

– А у вас курить нету, товарищ старший лейтенант? А то я пять дней ничего не курил… – и он просительно уставился на меня.

– Конечно, минутку – я машинально полез в карман, но, на полпути остановил руку. «Там же у меня «данхилл» лежит!». Подумав ещё пару мгновений, я достал одну сигарету и, быстрым движением оторвав фильтр и спрятав его между пальцами, протянул сигарету сержанту. Потом как будто что-то щёлкнуло у меня в голове, я взял сигарету в рот, прикурил её и снова протянул Алексею. Тот торопливо взял её, с наслаждением затянулся и, блаженно прикрыл глаза. «Эк его повело!» – подумал я, но что-то мне подсказывало, что бдительность снижать рановато. Алексей открыл глаза и сказал:

– Какой табак у вас хороший, товарищ старший лейтенант. Мягкий и ароматный. Фабрики Урицкого? В этот момент в ухе у меня заголосило:

– Тоха, это Тотен, справа немцы. Мотоциклы!

Мы сидели в тени полуторки, так что сразу заметить с дороги нас было трудновато.

– Так, сержант, мухой в кузов и замри там. На дороге немцы! – прошипел я, откатываясь в сторону. На мгновение Алексей замер, но, довольно быстро сообразив, что к чему, с трудом встал (ага, не зря я его так сажал – через пять минут ноги у непривычного человека затекают, так, что только держись) и полез в кузов.

– Тотен, Арт в канале.

– На связи.

– Докладывай обо всех перемещениях. Мне солнце в глаза бьёт.

– Колонна идёт. Впереди мотоциклисты, за ними броневик, дальше – грузовики. Много.

– Понял тебя. Отбой. Люк, ты где?

– Метров тридцать правее и полста – тебе за спину. Под кустом.

– Понял тебя. Без команды не стреляй. Интересно, если сержант меня слышит, какие мысли у него в голове бродят?

А колонна всё шла и шла… Я насчитал уже пятнадцать грузовиков с пехотой… А, учитывая, что это были трёхтонки, в каждую из которых влезает по два отделения немцев, то мимо нас проезжал как минимум батальон…

На солнышке нам пришлось проваляться почти два часа. Я лежал и считал: восемьдесят четыре грузовика с пехотой, две батареи противотанковых «колотушек», миномётчики, какие-то части обеспечения. Ну, точно, полк. Потрепанный только. Когда вдалеке показался хвост колонны, я с облегчением вздохнул. Как оказалось – напрасно. Внезапно один из мотоциклов арьергарда притормозил на обочине.

– Тотен, Арт в канале. Что там?

– Здесь Тотен. Гадят сволочи.

В бинокль я разглядел мотоцикл с коляской, у которого скучал рослый унтер. Тут я заметил, что два его кореша, видимо, сделав то, для чего они спустились в придорожную канаву, вылезли не обратно на дорогу, а на поле. По их жестикуляции мне стало понятно, что один предлагает посмотреть нашу машинку. Вот весело то! Я нажал тангенту:

– Люк, здесь Арт. Сможешь, если что снять дятла на дороге?

– Не вопрос. Тут всего-то метров двести пятьдесят.

– Чудненько, но давай решать – ноги сделаем или попробуем стволами разжиться?

– Я бы рискнул.

– Я тоже. Попробую накоротке из нагана их пострелять. Как начну – снимай унтера. Чёрт, чуть не забыл Дымова предупредить. Я трагически зашептал:

– Алексей, к грузовику идут немцы. Двое. Мы будем их брать. Сиди тихо. – А в ответ ничего. Ну и ладно, есть дела поважнее. На всякий случай я потянулся проверить, как вытаскивается нож из ножен, но вспомнил, что «сог» я оставил под машиной. Пришлось лезть за спину за «камилуссом». Зачем, спросите вы? А я считаю, что нож и пистолет лучше, чем просто пистолет, или просто нож. Минуты, прошедшие до того момента, как немцы подошли на полсотни метров, показались мне часами. Внезапно вспотели ладони. Двигаясь очень медленно, я положил нож и пистолет на землю, и также медленно вытер ладони о штаны. Колени ходили ходуном. Тонкая противная струйка пота проползла вдоль позвоночника. «Ну же, гады, ну же…». Потом пришла другая мысль: «Ну, зачем ТЕБЕ это? Героем себя почувствовал? Пусть этим профи занимались бы: Фермер, Бродяга или тот же Люк».

Весёлые голоса немцев приближались… Вот они остановились у левого переднего колеса – точно с противоположной стороны машины от меня. Глубокий быстрый вдох. Медленный выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Так. Один полез в кабину, а другой, я вижу со своей позиции, пинает тело несчастного Щёлокова. Выдох. И я быстро перекатываюсь под машину. Выпускаю из руки наган и хватаю «сог»… Вдох… Ещё один перекат… Выдоооох… Я, вставая, бью немца правой рукой в живот… Сто двадцать миллиметров нержавеющей стали, практически без сопротивления, входят в тело. Дёрнув его на себя, так чтобы он пролетел к кузову, всаживаю второй нож в почку тому, кто ковыряется в кабине… Его выгибает, и я вижу широко раскрытый в крике рот… Выстрел… Где-то на периферии моего поля зрения падает на дороге немецкий унтер.

Время опять потекло с нормальной скоростью. Немец, выдернутый мною из кабины, падает на тело водителя. Чуть поодаль хрипит и бьётся в конвульсиях другой. Резко и внезапно меня скручивает приступ тошноты… Когда я, сплюнув тягучую желчь, поднимаюсь с колен, ко мне подбегает Люк. Он что-то говорит… Не понимаю… Мотаю головой, силясь понять…

– … силён ты! Фермер мне говорил, но я не верил… Я и глазом не моргнуть не успел… – тут он останавливается, внимательно смотрит мне в лицо.

– Первые, да? – участливо кладёт руку мне на плечо, в другой руке – фляжка.

– На, Тоша, глотни!

Машинально делаю глоток. «Оппа-па!» – глоток «Степного бальзама», опалив огнём горло, скользнул по пищеводу и гранатой взорвался в пустом желудке. Я сел на землю, тупо глядя перед собой. Поднял голову:

– Сань, стволы собери. И проверь там, этого… В кузове. …

Через пять минут всё сделано. Немцы оттащены в кусты совместными усилиями Люка и Лёши. Мы стали богаче на два немецких карабина, аж целых три гранаты-толкушки и ТТ, найденный у одного из немцев. К нашему счастью, одинокий выстрел, похоже, никто не услышал. Время делать ноги.

– Сержант! Ключи от сейфа у вас есть? – спрашиваю Дымова.

– Да, товарищ старший лейтенант, а зачем они вам? – спрашивает он с изрядным пиететом. Похоже, скорость, с которой я «упорол» двух рослых немцев произвела на него впечатление. Правда, как я блевал, он не видел.

– Забрать из сейфа документы, печати и бланки.

– Но зачем, точнее, почему только это? А как же дела?

– На весь этот хлам у нас сейчас ни времени, ни сил нет. А насчёт остального… Ты же не хочешь, чтобы немецкие диверсанты с подлинными документами у нас в тылу шлялись? – вворачивается на язык правдоподобное объяснение. – Со штампами твоего райотдела и на подлинных бланках!

Больше ничего объяснять не надо. Метнувшись в кузов, он недолго звякает там ключами и, буквально через минуту спрыгивает, держа в руках плотно набитый сидор.

– Тотен, доложи обстановку! – связываюсь я с нашим наблюдателем.

– Всё пучком, командир! – и, уже другим тоном, – «Тоша, ты как?» Всё-таки заботливый он у нас.

– Нормуль, Алик. Бди! Мы идём.

Подошедший Люк протягивает мне один из «маузеров». Потом задумчиво смотрит на полуторку:

– Палить будем?

– Зачем? Только себя выдавать. Ходу мужики, ходу.

Сайгаками добежав до дороги, мы засовываем тушку унтера в коляску мотоцикла. Горло у него пробито пулей Люка. С «полпинка» запустив мотоцикл («БМВ Р12» – солидная вещь!), кое-как съезжаю с дороги в кусты. Совместными усилиями вытолкав транспортное средство из кювета, мы откатываем его метров на пятнадцать от дороги. Передав карабин Тотену, нагло присваиваю унтерский МП-38. Машинка хорошо мне знакома: тяжела как зараза, но если нормально ухаживать – не подводит. К тому же, как её разбирать я знаю. Знакомые питерские «поисковики» в своё время научили. Невзирая на грустный взгляд сержанта, говорю непонятное для него: «Нет, пулемёт я вам не дам», и наш героический отряд скрывается в лесу. …

Идём по лесу, петляя, как заяц при поносе. Сделав знак Люку, сторожить Дымова, немного отстаю и докладываю командиру про наши приключения. Спрашиваю, можно ли привести чужого на стоянку. Командир не против, тем более что у нас есть спец по допросам без применения силы – Бродяга как-никак почти три десятка лет в «конторе» оттянул. Догнав своих, пошёл рядом с сержантом.

– Алексей, а почему ты сержантом ГБ представился? Ты же из милиции?

– Да напугать я вас хотел. На диверсантов или дезертиров это должно было подействовать! – смущённо отвечает Дымов.