Соль и сирень (СИ) - Солнцева Анастасия

— Вот так просто? — не поверила я.

— Вот так просто, — ответил кот. — Всё, что тебе нужно, это всего лишь сойти с этой дорожки, и ты вернешься в свой мир. Не уверен, что на то же самое кладбище, откуда мы ушли, но реальность будет твоей.

— То есть, если я сейчас сделаю шаг в сторону, меня может закинуть куда-нибудь в Боливию? — не обрадовалась я озвученной перспективе и оглянулась по сторонам, присматриваясь повнимательнее.

Дело было в том, что чем дальше мы удалялись от берега, тем сильнее светило солнце. В какой-то момент солнечный свет переместился с отметки «очень ярко» до отметки «на грани выносимого». Глаза начали сильно слезиться и приходилось сильно щуриться, чтобы вообще хоть как-то ориентироваться.

Я постоянно прикрывала лицо ладошкой и старалась больше смотреть себе под ноги, что позволяло хоть как-то защитить зрение и не ослепнуть окончательно. Теперь же, после слов Сократа, я решила присмотреться. И увидела, что по обе стороны широкой мощенной дорожки, похожей на средневековую городскую мостовую, тянулись насыпи песка.

Ярко-желтая сыпучая поверхность занимала все обозримое пространство, упираясь в горизонт, где оканчивалась кроваво-красными дюнами, выглядящими довольно угрожающе на фоне залитого лазурью неба. И чем дольше я смотрела на песок, тем сильнее мне казалось, что он… живой. Песок медленно шевелился, пересыпался, менял высоту и глубину матовых холмов, а оттуда, из сыпучих глубин, доносились странные звуки…

Я тряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение и вновь заторопилась следом за Сократом, который не стал дожидаться, пока я наслажусь местными пейзажами и унесся далеко вперед.

— Послушай, мне надо конкретно в мой город, — начала я обеспокоенно. — У меня нет денег выбираться потом из какой-нибудь южноамериканской дыры, в которую меня выплюнет ваша местная… не знаю, что это? Флора и фауна!

— Максимум, куда тебя может, как ты выражаешься, выплюнуть, так это в населенный пункт по соседству, — поморщился кот. Вот прям взял и поморщился! — В любом случае, домой ты сможешь вернуться.

— Твои слова не очень обнадеживают, — скривилась я. — И вообще, это не тот путь, по которому я бы хотела пройти.

— Путь — это всего лишь путь, — флегматично заметил Сократ, очевидно подражая знаменитому тёзке. — Как дорога. Его всегда можно покинуть.

— Долго нам еще идти? — раздраженно спросила я, в виду обстоятельств не настроенная на философию, через десять минут молчаливой ходьбы, ощущая, как по спине стекают капли пота. — Мне уже не очень хорошо. Точнее, мне уже очень нехорошо. И пить сильно хочется.

— Потерпи, совсем немного осталось, — строго проговорил кот ни на секунду не сбавляя шага. Откуда у животного брались силы без устали скакать по каменной дорожке с учетом того, что один мой шаг был как его четыре, для меня осталось загадкой. Хотя, он же — говорящий, следовательно, волшебный, может у него и крылья имеются?

Или копыта.

С рогами.

Я подняла взгляд и из-под ладони взглянула в сторону леса, к которому мы шли уже добрых полчаса. Самое удивительное было в том, что за это время он не стал ни на полкилометра ближе. Создавалось такое ощущение, как будто мы шли к нему, а он — от нас.

— Ты уверен? — чувствуя, как последние силы уходят, пропадая где-то в пропасти, спросила я. Каждый шаг следующий шаг давался в несколько раз труднее предыдущего. В какой-то момент оторвать ногу от земли показалось непосильной задачей. — Кажется, будто мы шагаем на месте.

— Это оптическая иллюзия. Для защиты.

— Защиты от кого? — еле ворочая языком от жажды, поинтересовалась я.

— От тех, кого не приглашали в гости, — сдержанно пояснил кот.

— А меня приглашали? — спросила я, вяло подумав о том, а зачем я вообще продолжала следовать по дорожке за говорящим котом, вместо того, чтобы просто вернуться домой?

Мысли путались, сворачиваясь в тугой клубок, словно змеи.

— Ты же со мной, — пояснил кот, хотя слова его еще больше запутывали, ничего не разъясняя.

— А ты кто? — запоздало решила поинтересоваться я, в тот момент, когда меня, как от толчка, шатнуло в сторону. Лишь в последнюю секунду я успела среагировать и не ступить на песок. Не знаю, почему, но мне не хотелось прикасаться к этому сыпучему желтому морю. Вот не хотелось и всё, хотя разумных объяснений этому внутреннему протесту не было, каким-то седьмым чувством я ощущала, что этого зависит слишком многое, то, чем я не могла рискнуть. — Если исключить предположение, что ты — порождение моей белой горячки.

— О, Боги! Дайте мне сил! — взмолился блохастый. — Сколько можно повторять, что не следует меня приписывать к последствиям различного рода человеческих заболеваний. Я вообще не имею отношения к вашему миру. Я — ключ!

— Если есть ключ, значит, где-то должна быть дверь, — попыталась я оставаться в рамках логики.

Но, кажется, я просто бредила.

— Мы пришли, — вдруг сообщил Сократ. И очень вовремя, потому что я уже в буквальном смысле валилась с ног.

Отодрав подбородок от липкой потной груди, я взглянула вперед и поняла, что да, действительно пришли. Потому что не было больше зноя, яркого солнца, бесконечной каменной дороги и шевелящихся песков. Теперь мы стояли на опушке леса. Сквозь плотные верхушки деревьев с трудом можно было разглядеть кусочки голубого неба, благодаря чему вокруг царила благодатная прохладная тень. Прямо перед нами — небольшой домик, сколоченный из круглых деревянных брусьев. На маленьких окошках со старинными резными рамами стояли распустившиеся цветы в разноцветных горшочках — синих, красных, желтых, зеленых. Вместо стекол имелись ставни, которые в этот момент были открыты и на легком ветру покачивались кружевные занавески.

— Ух, ты, — пораженно выдохнула я. — Как в сказке.

И упала в обморок, как раз в тот момент, когда заскрипев, начала открываться дверь.

Глава III

Первое, что я услышала, придя в себя, это приглушенный разговор. Одним из говорящих был Сократ, его мурлыкающую болтовню было невозможно не узнать. Второй голос, высокий и мелодичный, явно женский, показался мне не знаком.

— Ты балбес, — тихо и вкрадчиво заявила женщина, скрытая от меня высокой, расписанной золотыми вензелями на черном фоне ширмой.

— Да почему сразу «балбес»? — возмутился кот.

— Потому что из-за тебя девочке стало плохо, — заявила женщина и загрохотала чем-то тяжелым.

— Ну, я же не виноват, что она дохлая, как сопля, — резонно заметил кот.

— Не выражайся! — прикрикнула на него явно хозяйка дома и, очевидно, та самая колдунья, про которую блохастый упоминал ранее.

— Зачем ты вообще её сюда притащил? — проворчала женщина и прошагала совсем рядом с ширмой. Я сжалась, ощутив себя нежеланным посетителем, которого и видеть не хотят, но и выгнать не могут, воспитание не позволяет.

Почему-то стало обидно.

— Она видит, Мила, — уверенно заявил Сократ. — О, молочко! Спасибо!

— Мало ли, кто и что видит, — продолжила спорить с ним скрытая от меня ширмой Мила. — Не всех же в Межмирье тащить! Она — человек, ей здесь не место!

— А где ей место, Мила? — вдруг очень тихо и с явной горечью спросил кот. — Ты же видишь её ауру. Она серая, это плохо. Очень плохо. Девчонка потерянная, она сама себя не понимает. И ты не хуже меня знаешь, что такие, как она, всегда плохо заканчивают.

— Всех не спасти, Сократ, не мне тебе это объяснять, — тяжело, но строго выдохнула Мила.

— Но её спасти можно, — не отступал Сократ и я вдруг ощутила теплоту по отношению к этому шерстяному сосредоточению вредности и ехидства. — И я хочу её спасти. Тем более, что раз она видит меня, раз она может со мной разговаривать, значит, в ней есть зачатки магии. И их можно развить!

— Как минимум, в одной десятой всех жителей человеческого мира есть задатки магии, — ответила ему Мила.

— Но за триста с лишним лет моего существования, она — первая из всего человеческого вида, кто меня слышит! — воскликнул кот с угадываемой радостью в сопровождающем его речь мурлыканье. — В ней точно что-то есть!