Йога. Искусство коммуникации (Издание второе, исправленное) - Виктор Бойко

Немного истории. Моё личное знакомство с йогой (не считая совсем уж детской попытки после прочтения «Лезвия бритвы» в 1964) началось в 1971, с айенгаровской «Light on Yoga». Когда её привезли из Москвы – это было событие! Помню ксерокопию подлинника, кипу машинописного перевода и отдельно фотографии асан. Мы просто упивались ими: что делает человек со своим телом! И главное – потрясающая детализация, всё расписано по дням, бери и пользуйся.

Но с другой стороны была ещё йога Радхакришнана (147), «Махабхараты» (118-122), «Лезвия бритвы» (72) «живая этика» Рерихов, интегральная йога Шри Ауробиндо (160). И всё это, кроме самых общих мест, никак не пересекалось с «Йога дипикой»! Она показывала что делать, сколько, в какой последовательности, но нигде не говорилось, как сделать асану, чтобы она удалась лично мне! Сколько угодно пассажей типа «Взять ногу, с выдохом занести её за голову...» и т.д. Но нога не желала заворачиваться туда, сколько не пытайся! Не получалось и подавляющее большинство поз, объяснений же по существу, которые проясняли бы ситуацию, в книге не было.

Философы упоминали асаны и пранаяму как этапы системы спасения, однако работы с телом метафизика не касалась. Речь шла, как правило, о медитации, подразделяющейся на дхарану, дхьяну и самадхи. Но каким боком относится к этому «Йога дипика»?

Возникал и другой вопрос: если одно (философия) находится вне видимой связи с другим (практикой), почему тексты упорно твердят о том, что Раджа-йога – система целостная и последовательность освоения её должна соблюдаться неуклонно?

В итоге мною было принято компромиссное решение: работать с предметом «сверху», изучая философский аспект йоги, и одновременно «снизу», через ежедневные занятия «по Айенгару», книга которого казалась нам тогда верхом совершенства. Моих друзей больше интересовало оздоровление, меня – смысл. Я упорно вгрызался в «Индийскую философию», «Локаята даршану», «Атмабодху», Упанишады (в переводах В.В. Бродова), отлавливал у букинистов ашхабадские выпуски «Махабхараты», вникал в учения бесчисленных школ и сект. Все они превозносили йогу как инструмент самореализации, спасения, интуитивного познания и т.д., ничего не говоря о технологии асан и медитации (кроме комментариев Б.Л.Смирнова к его переводам «Бхагавадгиты», да и там эти сведения были минимальны).

Я даже пытался отыскать здравое зерно в «живой этике», но при всём том неизменно занимался по утрам, до ухода в институт, «по Айенгару», однако если от философии трещали мозги, то асаны просто не получались! Я жил обычной жизнью, как все, ни от чего не уклоняясь (кроме спиртного), но в то же время не было причин, которые могли бы нарушить регулярность моих занятий.

Как ни странно, это оказалось неосознанным соблюдением классического познавательного условия, гласящего: я не могу требовать от мира, чтобы он шёл мне навстречу, когда реализую то, что мне интересно. Именно эти, казалось бы – совершенно излишние в повседневности усилия являются главным условием саморазвития.

Итак, самоотверженно занимаясь по «Йога дипике» на протяжении трёх лет институтской учёбы, я не получил какого-либо внятного результата кроме множества мелких травм. В книге всё выглядело элементарно: читай описание и делай, как показано на фотографиях, однако, несмотря на исключительную добросовестность, я топтался на месте. Любые попытки выполнить позы «как на картинке» неизменно перегружали тело. К счастью здоровья было вдоволь, но лично меня угнетало отсутствие прогресса и понимания. В конце концов, я пришёл в ярость и поклялся, что носа не суну в медитацию до тех пор, пока не разберусь с асанами.

Однажды, переживая очередную травму и временно утратив возможность старания в асанах, я ощутил совершенно непривычный внутренний покой, так в мой ум, омрачённый пагубным стремлением к воспроизведению чужой гибкости, проник луч истины. Тогда я попытался расслабляться более качественно, не давить на форму, и вскоре понял, что для обеспечения качества практики воля и личные усилия не нужны, более того – они являются помехой. А уже впоследствии произошла фундаментальная переоценка аспекта гибкости в Хатха-йоге.

Любой обмен информацией продуктивен лишь в том случае, когда психоэмоциональное состояние участников отвечает определённому уровню покоя. Следовательно, в йогической технологии должен присутствовать универсальный принцип, приводящий тело и сознание ко взаимно однозначному соответствию. Этот принцип – полная (мышечная и ментальная) релаксация, только при её наличии тело неощутимо «стекает» к абсолютной границе формы, куда невозможно добраться сознательным усилием.

Со временем выяснилось, что эта «текучесть» и прирост гибкости в асанах прямо пропорциональны степени «очистки» сознания, как от произвольной ментальной деятельности, так и от спонтанного «мусора».

К тому времени подоспел и «самопальный» перевод Сутр, где я с изумлением прочёл шлоку 47 главы второй: «При прекращении усилия или сосредоточении на бесконечном... асана достигается» (99, с.143). Это было как гром среди ясного неба: вот оно, почему же об этом нет ни слова в айенгаровской «Дипике»!?

Когда удалось сравнить результаты практики, основанной на расслаблении с тем, что получалось при добросовестных стараниях и в обычном состоянии сознания, сомнения исчезли – я на верном пути. Чтобы обеспечить технику безопасности (ТБ) в асанах, нужно было осознать и решить проблему растворения ощущений, а уже потом искать подходы релаксации ментальной. Вскоре стало ясно, что увеличение общей гибкости тела является физическим следствием глубокого расслабления, но одновременно и побочным его эффектом.

Итак, Сутры определяют йогу как временное торможение физической, ментальной и эмоциональной активности. «Очень важно удерживать тело в одном положении без специального усилия, поскольку лишь выполненная непринуждённо асана даёт необходимое сосредоточение. Идеальное положение тела – когда отсутствует какое-либо усилие для его поддержания», пишет Вьяса. «Выполняющий асану йогин должен снять естественное телесное напряжение» (227 с.56).

И далее: «По отношению к физическому телу асана – это экаграта, сосредоточение на одном предмете: тело „сосредоточено“ на своём положении. Как экаграта утишает колебания и рассеяние „вихрей сознания“, так и асана прекращает всякие движения тела, наполняя его осознанием самого себя...» (там же).

Кажется, что такому описанию отвечает одна Шавасана, но это не так, поскольку подавляющая часть двигательной активности человека автоматизирована и происходит без контроля сознания. При этом мы никогда не причиняем вреда телу. Следовательно, для гарантий его безопасности в таком же ключе – без ощущений! – должна реализоваться и Хатха-йога.

Определение: «Релаксация (от лат. relaxatio уменьшение напряжения, ослабление) —

1). Физический процесс постепенного возвращения системы в состояние равновесия после прекращения действия факторов, выведших её из данного состояния;

2). В медицине – а), расслабление скелетной мускулатуры; б), снятие психического напряжения» (171, с.522, 523). Под релаксацией подразумевается, в данном случае, не только и не столько мышечное, но, прежде всего, ментальное расслабление (торможение сознания) поскольку именно оно составляет цель йоги. Тело в асанах может нагружаться с любой интенсивностью, но в результате длительной тренировки при этом возникают два момента, существенно отличающие работу в традиционной йоге от обычной деятельности:

• опустошённое и частично заторможенное сознание;

• сохранение преобладания парасимпатической активности ЦНС;

Обычная практика йоги не может вызвать гипотонус, напротив, подобранные в необходимой (для данного индивида) пропорции силовые и растяжечные позы приводят организм к оптимальному вегетативному балансу. Что же до нервной системы среднего жителя мегаполиса, то социум ежедневно нагружает её до такой степени, что ментальная релаксация никогда не будет лишней. ССС пишет: «Подобно тому, как для расслабления тела нужна удобная кровать, вашему уму также необходимы определённые периоды отдыха для сохранения свежести» (журн. «Йога», №1, 2003, с.6). Когда глубокое расслабление освоено, человек получает возможность без каких-либо отрицательных последствий напрягаться так, в том числе и физически, как раньше и мечтать не мог.

Итак, традиционная Хатха-йога очищает и регенерирует психосоматику, а также даёт наработку предмедитативного состояния, и только на этой основе можно переходить затем к медитации. «Какого-либо динамического применения силы следует всячески избегать, общая установка на расслабление вообще достаточно характерна для йоги. В каждой асане задействована та или иная внутренняя структура..., которая требует только минимальной затраты энергии... „Обучение асане представляет собой совершенствование сенсомоторной регуляции, так что снижение мышечной активности будет отражением роста мастерства в Хатха-йоге“ (226, с.24, 45, 47). В результате тонус бодрствующего сознания уменьшается, наступает торможение. Реализуемая в таком ключе практика асан вызывает самопроизвольную концентрацию внимания, на Западе же концентрация понимается совершенно по-иному, как стягивание восприятия в фокус и волевое удержание его на одном месте (объекте). Но ССС утверждает, что истинная концентрация внимания может быть только спонтанной, и возникает в полностью расслабленном теле и сознании. Иными словами главное, с чем следует целенаправленно и сознательно работать в йоге – это полная (особенно – ментальная) релаксация, только при её наличии в системе возникает самонастройка и саморегуляция.