Предрассветные миражи - Ника Муратова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даже когда вместо ожидаемого повышения Виктора Сергеевича Доронина вернули в родимый отдел и они вновь учились жить на зарплату работника МИДа и быть, как все, Кира делала вид, что все прекрасно. После четырехлетнего привилегированного статуса дипломатов, защищенности дипломатическим иммунитетом в чужой стране, вхожести во все двери и довольно большой зарплаты жизнь вовсе не казалась Дорониным медом, но Кира упорно старалась «держать марку», невзирая на изменения в отношении к ней учителей.
— Нам к такой жизни не привыкать, но вот Кира… — вздыхала Светлана Георгиевна.
— А что Кира? Пусть знает, что жизнь — это не постоянное восхождение наверх.
Отец нервничал и в то время был резок со всеми.
— Не знаю даже, как сказать, но меня тревожит ее подход к жизни. Все держит в себе, я не знаю о ее неприятностях, о переживаниях. А ведь они есть, просто она их скрывает.
— А зачем ей это надо? Ты же никогда ее ни за что не наказывала. Может, у нее просто такая натура. Я вот тоже не люблю распространяться по поводу своих проблем.
— Ты — другое дело. Ты — мужчина. А она — молодая девушка. В таком возрасте, наоборот, хочется выговориться, обсудить свои страхи. А она… И не скажешь, что замкнутая, обо всем рассказывает, но только обо всем хорошем. А о плохом я никогда не слышу.
— Так и радуйся, что не грузит тебя своими проблемами. Чего ты боишься, Свет? Ты все время за нее боишься, а ведь она совершенно не дает для этого поводов. Разумная девица, без подростковых выкрутасов.
— Это-то и тревожит. Она у нас такая вся идеальная, строгая к себе чересчур. Может, на нее тот… тот случай все же повлиял?
— Думаешь? — Виктор Сергеевич нахмурился. Воспоминания тенью пролетели перед глазами. — Но она была такой маленькой. Я уверен, она ничего не помнит. В таком возрасте ничего не запоминается. А мы никогда об этом не вспоминаем, уничтожили даже намеки на то, что было. Не думаю, что кто-нибудь мог проговориться. Тебе нечего опасаться.
— Не знаю, не знаю. Думаю, сейчас она переживает не меньше твоего. Но не говорит об этом.
— Привыкнет.
— Это к хорошему быстро привыкаешь. А к плохому…
К счастью, вскоре Доронин все-таки получил заветное звание посла и назначение в Казахстан. Кира к тому времени уже училась в институте и с родителями поехать, естественно, не могла. Решили нанять Кире домработницу и оставить одну. Хоть и разрывалось у матери сердце от того, что ласточка ее ненаглядная остается без материнской опеки и ласки, но другого выхода не было. Кира, впрочем, воспринимала это вполне спокойно. Неожиданно свалившаяся на голову независимая взрослая жизнь даже обрадовала ее. А то, что по дому будет кто-то помогать, было приятным дополнением. Голова у нее всегда была на плечах. Разумность Киры не вызывала сомнений, потому и решились Доронины на такой шаг, да и родственники успокаивали: поможем, мол, езжайте, присмотрим за вашей девочкой.
Но Виктор Сергеевич на этом не успокоился. Прикрепил, если можно так сказать, к дочери еще одного помощника. Андрей Ладынин начал работать в их отделе сравнительно недавно. Выпускник МГИМО, выходец из семьи их давних знакомых. Знакомы они были еще с времен, когда работали с молодежью, по делам комсомольским, только вот после распада системы Доронин больше по политической линии пошел, а Вадим Ладынин, отец Андрея, в бизнес ударился, и весьма успешно. Поговаривали, что комсомольскими фондами никто толком не занимался, не то что партийными, и лидеры молодежной ячейки, те, кто пошустрее, смогли эти самые фонды довольно эффективно использовать. Был ли Ладынин из числа этих шустрячков, или по-другому наладил свой бизнес, Доронину копаться никогда не хотелось. Вадим переехал в Питер еще до распада Союза, и видеться часто им не удавалось, но связь давнюю все же поддерживали и, если надо, всегда друг другу помогали кто чем мог.
Когда настало время сыну Вадима поступать в институт, Доронины даже на какое-то время приютили парнишку, пока он готовился к экзаменам под их присмотром. Так что Кира и Андрей были знакомы и отлично ладили не первый день к тому моменту, когда пришло время Дорониным уезжать и оставить Кирочку одну. Андрей виделся всем отличной кандидатурой, тем самым плечом, на которое Кира могла опереться в отсутствие родителей.
Ладынин-младший был на шесть лет старше Киры. В то время, когда он жил у Дорониных во время вступительных экзаменов, Кира была еще совсем юным подростком и, естественно, для Андрея никакого интереса не представляла (хотя позже он утверждал обратное). Но она, юная и впечатлительная, именно с тех пор и начала грезить о прекрасном принце, каким явился для нее тогда Андрей. Голубоглазый, с волнистыми, цвета спелого ореха волосами, высокий, плечистый, начитанный и прекрасно воспитанный юноша произвел неизгладимое впечатление на двенадцатилетнюю Киру, которую потянуло к этому парню, как пчелку на цветок с долгожданным нектаром.
В те времена Доронины лишь улыбались восторженности дочери.
— Вить, а Кира наша, кажется, влюблена, — шепотом докладывала мать отцу.
— В ее-то годы? Не рановато будет? Ей бы сейчас учебой заниматься, а не мальчикам глазки строить.
— Как раз в ее годы это легче всего и случается. Только вот думаю, что Андрюша этого не замечает.
— Еще чего не хватало! Ему поступать надо, а не мою дочь охмурять!
— Ой, ну на все у тебя есть ответы-советы. Еще посмотрим, что будет через несколько лет. Кто знает, как у них сложится…
Мечтательность тона супруги позабавила Доронина.
— Ты уже, я смотрю, все за них решила. Я бы, в принципе, был не против, но только вот решать не нам с тобой, а им. А они еще из детских штанишек не вылезли для таких решений.
— Это тебе так кажется. А мои слова ты еще помянешь, — уверенно завершила разговор Светлана Георгиевна.
Андрей в МГИМО поступил, от Дорониных переехал, иногда заходил навестить их, а после их отъезда в Польшу на какое-то время потерялся. До тех пор, пока не попал на работу в отдел к Доронину. Тут и отец его поспособствовал, и рекомендация Виктора Сергеевича не лишней оказалась. Впрочем, образование и способности Ладынина-младшего говорили сами за себя. Никто в отделе не сомневался, что при удачном раскладе парень пойдет далеко.
