Предрассветные миражи - Ника Муратова

тыл в настоящем и будущем. Старалась даже в ущерб себе, своей самореализации. Она знала, что быть женой дипломата — это тоже работа, к которой следует тщательно готовиться, чем Кира и занялась вплотную.

Она сочувственно покачала головой, когда ушла к себе и услышала, что муж тоже отправился принять душ перед сном. «Бедняга, — подумала она, — еще один рывок перед отъездом, и станет полегче. Всем нам станет полегче». В последнее время у него даже на секс сил не хватало. Но она и тут не сетовала. Успеется. Какой может быть секс при таком стрессе? Они даже детей пока не планировали. Пока все не утрясется.

Кира дождалась, когда он выйдет из душа, положила руки на плечи, мягко помассировала, поцеловала в макушку.

— Кира, не сегодня. Я устал.

— Ты так говоришь, как будто я тебя работать заставляю! Не думай, что тебе удастся увиливать слишком долго. Я своего не упущу!

Попытка вызвать улыбку оказала прямо противоположное действие. Кира сменила тон.

— Я знаю, милый, знаю, как тебе тяжело, — прошептала она, приблизившись прямо к уху. — Потерпи еще немного. Скоро ты забудешь обо всех неприятностях и бесчисленных проблемах на работе. Скоро мы будем смотреть на волны океана и думать только о чудесном настоящем.

Андрей вяло посмотрел на нее и даже не попытался улыбнуться.

— Ты действительно так думаешь?

— Уверена.

— Поразительно!

Он покачал головой, словно и впрямь услышал нечто совершенно удивительное.

— Ты всегда во всем уверена. И не только за себя, но и за других. Как тебе это удается? Впрочем, — он убрал ее руки с плеч. — я рад за тебя. Должен же хоть кто-то быть уверенным в этой жизни.

— Что ты имеешь в виду? Договаривай уж, раз начал. А то в последнее время сплошные недомолвки. Молчишь, дуешься на что-то. Я же не ясновидящая, чтобы решать твои проблемы, если даже не знаю, что тебя тревожит.

— Кира, успокойся. Ничего я не имею в виду. И поверь мне, я в состоянии решать свои проблемы самостоятельно. Я не собираюсь больше грузить тебя ничем.

— Я и не обвиняю тебя в этом. Я просто хочу ясности, терпеть не могу, когда ты молчишь.

Андрей быстро взглянул на нее и отвел глаза.

— Всем нам приходится мириться в жизни с чем-то, чего мы не выносим. До определенного момента. А теперь давай спать.

Кира поджала губы, но не стала усугублять. Подобные разговоры перестали быть новостью в последнее время. Но она — мудрая женщина. У нее все под контролем. Тем более теперь, когда все неудачи позади, когда проблемы мужа решены и она сама наконец избавилась от всех страхов. Она словно раскрылась навстречу попутному ветру и не понимала, почему Андрей не ощущает этих перемен. Возможно, успокаивала она себя, он поймет это чуть позже. А пока она сама будет рулить их семейной лодкой и обязательно справится.

И ведь справлялась. До сегодняшней ночи.

Кира наконец оторвалась от окна, прошла в спальню мужа. Распахнутый шифоньер. Кира знала его содержимое наизусть, так что ей не составило большого труда определить после беглого осмотра, что взял он лишь несколько рубашек да пару джинсов. Ничего официального. Дорожный туалетный набор тоже уехал вместе с хозяином. На столике у постели лежал мобильный телефон, оставленный спугнутым звонком хозяином, и подмигивал голубым светом. «Один пропущенный звонок», — гласил миниатюрный экран.

На подушке еще темнела вмятина от его головы. И запах. Она ведь обожала его запах! Каждая вещь в доме дышала его запахом. Стоило ей уткнуться носом в его рубашку, подушку, футболку, халат — все вызывало воспоминание о нем. Бывало, вдохнет запах — и этого достаточно, чтобы пробудить в ней острое желание. Что она теперь будет делать? Как она будет жить без него, без его запаха, без его присутствия в ее жизни? Для кого она будет жить, если последние семь лет она жила только им, его жизнью, для него?

Кира провела рукой по смятой простыне и почему-то отдернула ее, словно обжегшись. Неприятие, выпрыгнувшее неизвестно откуда, как реакция на случившееся, резкое неприятие всего, что касалось Андрея, вдруг накатило на нее ужасающей волной. И даже любимый запах стал врагом. Андрей ушел. Как преступник. Ничего не сказав. Он бросил ее. Он предал ее. Он разрушил все, что они создали вдвоем, он безжалостно умертвил их союз, их идеальную семью. Почему он это сделал? Как он мог так поступить? Почему люди совершают подобные поступки, непредсказуемые, безумные, не характерные для них? Почему вдруг выпрыгивают из теплого, комфортного течения, привычного, знакомого, несущего их в известные дали, почему выпрыгивают и бросаются в неведомый омут, в неизвестность, в темноту? Почему?

В данный момент для Киры Ладыниной это не имело никакого значения. Имело значение лишь то непоправимое, что сделал ее муж.

Глава 2

Она не знала, сколько прошло времени. Она сидела на кухне и заторможенно гладила закругленные уголки своего изящного ежедневника в кожаном переплете ярко-оранжевого цвета. В нем была вся ее упорядоченная жизнь, распланированная и предсказуемая, простая для понимания и исполнения. Сегодня в нем не появилось ни одной записи. Хаос не поддается описанию. Кира застегнула миниатюрную застежку и отложила ежедневник. Она встала, сварила себе кофе. Так, как любила, крепкий, с неполной ложечкой сахара, с пенкой. Ни запах, ни вкус не возымели ожидаемого (или уже даже не ожидаемого) действия. Кофеин тоже. Но выпить крепкого кофе в такой ситуации казалось правильным. Правильным также казалось привести себя в порядок, пригладить прическу, надеть свежую блузку, отутюженные джинсы и… А вот что делать дальше, что делать, чтобы это действительно оказалось правильным, она не знала. Жена и дочь дипломата знает многое о том, как вести себя на публике, о правилах поведения за столом и на различных презентациях, но этикет ничего не говорит о том, что является правильным в ситуации, когда твой мир, твой такой любимый, по кирпичикам, деталь за деталью выстроенный мир вдруг разрушен практически до основания без всякой на то причины. Просто так. В одночасье. За несколько сонных мгновений под покровом ночи.

В новом, разрушенном мире от счастливого прошлого осталось множество вещей. Мужская одежда в шкафах, фотографии повсюду на стенах, на полках, книги мужа, его любимая кружка…

— А-а-а-а-а!!! Ненавижу!!!! Ненавижу тебя!!! Ненавижу!!!

Кружка звонко раскололась о плитку кухонного пола. Кира смотрела немигающим взглядом на мелкие осколки фарфоровой любимицы. Это сделала она? Господи, нервы ни к черту. Нельзя. Нельзя терять самообладание. Нельзя выходить из себя. Она