Правило 18 - Клиффорд Саймак

Судья вскинул руки. Огромное табло щелкнуло. Земля открыла счет!

Земные трибуны пришли в неистовство. И мужчины, и женщины вскакивали со своих мест, завывая от восторга. Стадион содрогался от топота множества ног.

И на протяжении всей игры на отданной землянам части стадиона царило столпотворение, ведь одиннадцать «Зелено-золотых» зарабатывали очко за очком, раз за разом разбивая марсианскую команду и неукротимо отвоевывая ярд за ярдом.

Окончательный счет равнялся 65:0, и изнеможенные восторгами земные болельщики вдруг осознали, что четыре долгих четверти часа жили в стремительном, мечущемся, нереальном мире упоительного наслаждения. Четыре долгих четверти часа они обращали стадион в бедлам — сумасшедший, кружащийся, лепечущий и ревущий лужеными глотками бедлам.

А марсианские трибуны издали долгий вопль плача над усопшими, погребальную песнь древних друзеков; этих стенаний не слышали на футбольных матчах Земля-Марс более шести десятилетий.

В ту ночь земляне едва не разнесли Гуджя Тант по камешку, ибо таково право и обычай всякой победившей футбольной делегации. И хотя марсиане отнеслись к проигрышу довольно философски, участники захвата могут поведать, как яростно они воспротивились похищению из стойла талисмана-зимпа, принявшего участие во множестве торжественных процессий в честь марсианских побед, — и доставки его на борт чартерного футбольного космолайнера.

Хэп Фолсуорт, откомандированный на игру «Вечерней ракетой», доходчиво разъяснял Симсу из «Звезды» и Брэдли из «Экспресса»:

— Ну, раздули шумиху, пустили пыль в глаза. Это все психологические штучки Снеллинга. Набрал компанию крепких ребят и держал их от глаз подальше, научил их куче новых комбинаций и создал им репутацию таинственной команды. Так что «Красные бойцы» перетрусили до смерти еще до встречи с этими парнями. Попомните мои слова, этот матч выиграла психология…

— А ты хорошо разглядел ребят из нашей команды? — перебил его Симс.

— В общем-то, нет, — признался Хэп. — Разумеется, я видел их на поле со своего места в ложе прессы, но лицом к лицу с ними не встречался. Тренер не подпустил нас к раздевалке на пушечный выстрел, даже после игры. Черт знает, что за способ выигрывать — но если он способен выиграть подобным образом, я обеими руками за него. — Он затянулся венерианской сигарой. — Но вот попомните мои слова: вся штука в старушке психологии.

Замолчав, он оглядел собратьев по перу и вдруг взорвался:

— Эй, да вы, как я погляжу, мне не верите?!

Те промолчали, но вглядевшись в их лица, Хэп убедился, что ему действительно не верят.

Дверь открылась, и редактор «Вечерней ракеты» Артур Харт поднял голову, чтобы поглядеть, кто пришел.

В дверном проеме стоял Джимми Рассел, а за его спиной маячил бронзовокожий мужчина, наготу которого скрывала лишь набедренная повязка.

Редактор уставился на него, разинув рот.

Все присутствующие в отделе городских новостей обернулись от своих столов, гадая, кто бы это мог быть.

— Я вернулся, — сообщил Джимми. Редактор издал сдавленный вопль, пронзивший воцарившуюся в комнате тишину. Репортер вошел в комнату, таща спутника за собой. — Ты уж тоном потише, а то напугаешь моего дружка. Он и так за последний час повидал достаточно, чтобы испереживаться до конца дней.

— Да кто он такой, черт побери?! — взревел Харт.

— Сей джентльмен — вождь Гайавата, — провозгласил Джимми. — Выговорить его имя мне не по зубам, вот я и зову его Гайаватой. Он проживал где-то тут тысячи три-четыре лет назад.

— Здесь не маскарад, — отрубил редактор, — а редакция газеты.

— Разумеется. А я здесь работаю и доставил такой материал, что у тебя глаза на лоб полезут.

— Ты что, хочешь сказать, что добыл материал, за которым я послал тебя две недели назад? — угрожающе проворковал Харт. — Да неужто ты уже доставил его?

— Его самый, — согласился Джимми.

— Очень жаль, но игра закончилась. Она закончилась два часа назад. Земля выиграла с огромным счетом. Наверно, ты был чересчур пьян, чтобы выяснить это.

— Там, откуда я вернулся, не было ни капли спиртного.

— Тогда тебе пришлось туговато.

— Слушай, — не вытерпел Джимми, — нужен тебе рассказ очевидца о земной команде, или нет? Я его добыл. Это грандиозно! Неудивительно, что Земля выиграла. Да знаешь ли ты, что ее игроки были набраны из числа лучших футболистов Земли за последние 1800 лет? Конечно, у Марса не было ни малейшего шанса!

— Разумеется, ни малейшего! — зарычал Харт. — Фолсуорт в своей статье все разъяснил. Они были наголову разбиты еще до начала игры. Психология! И что это за треп о сборе команды за 1800 лет?

— Дай мне пять минут, — взмолился Джимми, — и если не доорешся до хрипоты к их исходу, я признаю, что ты хороший редактор.

— Ладно, — буркнул Харт, — садись и выкладывай. И уж постарайся, если не хочешь схлопотать по уху.

— Гайавата, — обратился Джимми к своему спутнику, — садись-ка вот в это кресло. Оно тебя не укусит. Эта штука, чтобы отдыхать.

Индеец лишь молча пялился на него.

— Он пока понимает меня с пятого на десятое, — пояснил Джимми, — но считает меня каким-то богом и старается изо всех сил.

Харт презрительно фыркнул.

— Не фыркай, — осадил его репортер. — Вероятно, бедный заблудший дикарь считает тебя тоже богом.

— Хватит тянуть, — огрызнулся редактор.

Джимми уселся на краешек стола. Индеец вытянулся во весь рост и сложил руки на груди. Все газетчики покинули свои места и сгрудились вокруг.

— Вы видите перед собой, — изрек Джимми, — дикого индейца, являющегося представителем туземного населения данного континента. Он жил здесь задолго до того, как белый человек ступил на эту землю. Я привел его, чтобы показать, что добыл верные сведения.

— Какое отношение это имеет к игре? — не унимался редактор.

— Грандиозное! Вот только послушайте. Вы не верите в путешествия во Времени. До недавнего я тоже не верил. Таких, как вы, многие тысячи. Кораблями, одолевающими миллионы миль от планеты до планеты, теперь никого не удивишь. Трансмутация металлов ныне достоверный факт. А ведь тысячи полторы лет назад люди были убеждены, что подобные вещи невозможны. И все-таки вы — в наш просвещенный век, снова и снова доказывающий, что невозможное возможно — отвергаете теорию путешествий во Времени вдоль четвертого измерения. Вы сомневаетесь, что Время является четвертым измерением, и даже в принципиальной возможности существования четвертого измерения.

— Эй, хватит нам зубы заговаривать!

— Давайте зафиксируем, как факт, что никто не верит в путешествия во Времени — никто, кроме нескольких придурковатых ученых, которым стоило бы обратить свои усилия на что-либо иное, несущее выгоду. Скажем, повысить производительность труда, сделать людей счастливее или заставить космолайнеры мчаться еще быстрее, чтобы время рейса Земля-Марс сократилось еще на пару минут.