Все схвачено - Дуровъ

– Какой гад? – не понял Легат.

– Ну, этот… который орла придумал. Намек? Предупреждение?

– Какое предупреждение, шеф, окстись. Ну, карикатура, ну, шутка дурацкая… Чего ты во всем крамолу ищешь?

– Это работа моя – крамолу искать. А твоя работа сегодня – завтрашний ДНП. Что-то мне не понравилось твое спокойствие. Тебе что, все равно, что завтра будет? – Он, как берсеркер, накручивал себя, разжигал ярость, и она разгоралась практически мгновенно, казалось, сейчас убьет малахитовым пресс-папье.

Но Легат достаточно хорошо знал Начальника и знал, что не убьет. На худой конец – легко ранит. А пар выпускать полезно, хотя сам Легат не умел этого делать.

– А завтра все будет о’кей, – спокойно заявил он и встал. – Я пойду. Дел-то – до ночи. Я никого из своих не отпускаю. В семь вечера – последняя репетиция на Площади, жалко, что у тебя окна на другую сторону выходят. Посмотрел бы малек… Да, сигареты я у тебя забираю, попыхтел – и хватит.

И пошел к двери, забрав пачку с орлом.

А Начальник сказал вслед:

– Будет что не так – уволю нах.

На такую мелочь, слышимую, кстати, многократно, Легат внимания не обратил.

Переходил площадь, смотрел, как у здания музея Истории Страны собирались войсковые подразделения, бэтээры там всякие, солдатики, одетые по-летнему. Часы на Главной Башне пробили половину четвертого. В семь – репетиция. Генерал из Генштаба будет у него в шесть пятнадцать. Времени, в общем, кот наплакал…

Он пешком вернулся в свой кабинет, велел никого не пускать и ни с кем не соединять, сел за стол, достал из портфеля сигаретную пачку, поставил перед собой, как давеча Начальник, и стал смотреть. Знал: если долго, а то и очень долго смотреть на вещь, в которой ты подспудно чуешь невидимое глазу содержание или неведомый мозгу смысл, то рано или поздно что-то в тебе проклюнется. Ну, намек какой-то явит себя. Ну, мысль – из ряда нетривиальных – осенит. Ну, вспомнишь чего-то такое, что не вспоминалось, а вот выперло наружу и сразу – ясность в башке.

Он посмотрел на часы, отметил время, уложил руки на стол, а подбородок на руки и уставился на орла. Когда раздался звонок спецтелефона № 1, Легат почти уже нашел мало-мальски приемлемое объяснение феномену, назовем это так, сигаретной пачки. Но – звонок.

Легат мгновенно снял трубку: этому аппарату звонить лишнее не полезно.

– Легат, – сказал Легат.

– Я вспомнил, – сказал на том конце правительственного закрытого провода Командир. – Этого гребаного орла я видел на двери в тоннеле метро. Там он был очень грязный, но изначально красный, тогда он мне тоже не понравился.

– В каком тоннеле? Какого метро? – обалдел от такого объяснения Легат.

– Не понимаешь ты меня, – с грустью сказал Командир, – а надо бы и мог бы. Правительственное метро, знаешь? Еще при Диктаторе построили. После войны.

– Какое, на хрен, метро, – забыв про субординацию, заорал Легат. – Оно давно засыпано, обрушено, электричества там никакого нет, все сдохло. Если оно вообще было… Чего ты там делал?

– Да-а-а, – все с той же не проходящей грустью протянул Командир, – нет рядом толковых людей, и не будет уже, наверно. Все объяснять приходится. Ну, как дети, прям. Слушай. Есть метро. Да, засыпано, обрушено, света нет. А я не верю, что оно сдохло. Потому что тот, кто меня туда водил, врать не мог. А он сказал, что все есть, и все может работать. Понимаешь: сейчас типа вовсе не работает, но завтра может заработать. Когда надо.

– Кому надо? – малость обалдело и от того глупо спросил Легат.

– Кому положено, – туманно объяснил Командир.

Либо не знал, либо – гостайна, Легату по рангу недоступная.

– Это когда было? – настаивал он.

– Недавно, в общем. Года три назад?.. – версия гостайны отпадала.

– А кто тебя водил?

– Человек. Небольшой вроде по чинам-то, но по знаниям – Гумбольдт.

– Какой? Который в «Лолите»? Или который Вильгельм?

– Который Вильгельм лучше. Но вообще-то Гумбольдт – это кличка. А как на самом деле его зовут – я не спрашивал.

– И что этот твой Гумбольдт предлагает?

– Предлагал. Он то ли умер, то ли куда-то уехал года три назад. Или два, не помню… А только он один знал про метро, остальные, кого ни спрашивал, ни хрена не знают.

– Да врут! Уж кто-то знать должен. Архитекторы, например. Газовики. Электрические всякие люди. Они же постоянно чего-то копают. Да и планы подземных коммуникаций наверняка сохранились со времен Диктатора… – Легат решил перестать перечить Командиру и принял версию Правительственного метро как факт. Жалко, что ли…

– А вот и нет, не сохранились планы. И ни архитекторы, ни газовики – ни один перец ничего толком не знает. Разве что крысы. Но их не спросишь… А твой орел на коробке говорит о том, что кто-то что-то все-таки знает. И знает больше, чем мы с тобой можем предположить. И этот кто-то – не наш человек. Или – не наши люди. Думаю, много их…

– Сообщить, может, куда положено?..

– Куда? Где положено, я тоже любопытствовал, когда уже в Службе был. Все – в одно: не знаем, не сохранились документы…

– И ты поверил, что не сохранились?

– Я-то не поверил. Но больше, извини, не спрашивал. Никого. Если все в один голос твердят «не ведаем», значит, вопроса нет. Закрыт… Ты хочешь, чтоб меня… или там тебя… за идиота приняли и – в деревню, к тетке, в глушь на ответработу, да?

– Нет, даже в Саратов не хочу, – медленно произнес Легат. Добавил: – Но ты же вход видел. Где он, помнишь?

– Не помню, – закручинился Командир. – Выпили тогда чересчур…

– Бывает… – нейтрально согласился Легат.

Два формально не связанных друг с другом процесса – разговор с Начальником и параллельно – разглядывание орла суммарно, кажется, давали результат.

– Знаешь что, – сказал Легат, – вот проведем завтра ДНП и дай мне день… нет, лучше два… или вообще забудь про меня на чуть-чуть. А я тебе точный ответ принесу. Про орла. И про метро, кстати.

– С ума сошел? – холодно спросил Командир. – А как я могу про тебя забыть? Ты мне нужен. Впрочем, денек я тебе могу дать. Один. Типа отгул за напряженную работу на свежем воздухе Главной Площади. Используй… Ты надыбал, что ли, что-то?

– Как знать, – сказал Легат, – как знать…

– Только ты помнишь: если что – ты сам по себе. Один, совсем один.

– Естественно, – подтвердил Легат, он знал правила казенной игры и ни разу не нарушал их.

Трубку на аппарат тихонько так уложил – как стеклянную. Первый раз первым уложил, а не вслед за Начальником. Пошарил в кармане брюк, вытащил ключ на брелке, выданный ему мужиком на площади: хороший все-таки ключ, сейфовый, сложный. И брелок симпатичный: кружок металлический, а в нем – кубик на оси вращается. Если, конечно, покрутить. Подарок Раба уже нравился Легату, потому что обещал Нечто впереди. Пусть день, но – по полной.

Поднял трубку связи с секретаршей.

– Соедините меня с Осой. И побыстрее.

Ждал.

Через минуту секретарша отозвалась:

– Госпожа Оса в больнице. – В ее голосе звенело изумление. – Уже третий день после гастролей. Воспаление легких у нее.

– Я слыхал, – сказал Легат и отключился.

Пора была и Генералу явиться. Хотя он – человек военный, точный, а до срока – три минуты ровно.

И ровно через три минуты секретарша сообщила по трубе:

– Господин Генерал в приемной.

– Приглашай.

И встал, и пошел к дверям, чтоб, значит, встретить нужного и важного в данный период жизни гостя. Понятно, что по прошествии тяжкого для Легата Дня Невинно Павших, гостем его этот генерал вряд ли будет скоро. Ну, не исключено, через год – на следующий ДНП. Если его, генерала, не переведут куда-нибудь – на Округ там или в загранку. Или на заслуженную пенсию… Но по-любому связь с ним не оборвется.

Легат, если что и собирал в своей жизни, так именно людей. Можно сказать вульгарно: связи он копил. Можно, но это будет неточно. Связи, конечно, штука дельная, мало ли как жизнь обернется, в ней главное, считал Легат, уметь дружить, а уж количество больших и малых дружб несущественно. Куртуазнее к месту вспомнить скрупулезное занятие коллекционера – чего бы он там ни коллекционировал: чем больше коллекция, тем ярче счастье ее владельца, полнее, весомее.

Легат коллекционировал людей.

Он начал свою коллекцию еще в молодости, когда был журналистом (профессия очень способствовала коллекционированию!), и продолжал, не останавливаясь, по сей день. На сей день возможностей пополнять коллекцию у него стало неизмеримо больше. И Генералу там своя… скажем, ячейка, ящичек, полочка, конвертик, ну что еще?.. найдется, короче, Генералу место.

Впрочем, стоп! Что прошло, то в прошлом. Самое главное, что Командир остался, в общем, довольным. Не без порции говна на Легатову голову, но – в меру, пользы для.

3

А Легат уехал с Площади домой, поспал, сколько себе на сон отпустил, встал часов эдак в восемь, что для него было смерти подобно, но – перемог, поскольку труба звала.