Ритуал Кровавой Луны - Мария Андрес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, – подтвердила она так тихо, словно боялась быть услышанной. Губы растянулись в улыбке. Химура вздохнул с облегчением, нежно взяв девушку за руку. Его кожа была такой холодной, что хотелось спрятаться в нагретом солнцем воздухе.
– Эшли, – встрепенулась Кейрис, вспомнив того стража и мужчину, который исчез. – Мы нужны ей!
Химура сделался серьезным, нахмурив густые брови, кивнул и помог подняться на ноги.
Примчавшись к месту, Кейрис поняла, что сила больше не действует. Демон без колебаний подошел к краю бездонной пропасти и вытянул руку вперед, словно пытаясь нащупать красный шар. Кейрис все еще ощущала напряжение в этом месте.
– Попробую одно заклинание. Главное, не паникуй. Я разрушу шар, а ты подхватишь Эшли ветром, – командным голосом произнес демон, обернувшись к ней.
Когда он самоуверенно ухмыльнулся, Кейрис заметила ямочку на его щеке. Выставив указательный палец, Химура спросил:
– Ты готова?
– Готова! – машинально ответила Кейрис, кивнув пару раз для убедительности.
Закрыв глаза, она создала несколько потоков ветра вокруг красной сферы, вслушиваясь, как демон произносит заклинание на латыни. Химура превратил шар вокруг Эшли в лед, отчего Кейрис ощутила холод в своем теле. Демон разбил глыбу, а девушка поймала Эшли нижним потоком ветра и перетащила ее от края обрыва вторым порывом, небрежно бросив на землю. Бездонная пропасть затянулась, оставив после себя напряжение в воздухе и запах серы.
Кейрис хотелось дать воздуху больше воли. Магия рвалась наружу, усиливая ветер вокруг них одним движением рук. Стихия окутывала девушку звуками природы и подхватывала дыхание демона, положившего руки на грудь бездыханной Эшли.
Химура снова заговорил на латыни, и под его рукой появилась бело-голубая ледяная печать. Сердце Эшли робко стукнуло раз, отзываясь на магию, затем уверенно стукнуло еще раз, постепенно набирая темп. Эшли сделала глубокий вздох, распахнув большие зеленые глаза.
Глава 2
Аметистовая пыль
Францезелин
Франц вышла из поезда, стараясь как можно скорее слиться с толпой. Выйдя с вокзала, она шла за потоком людей, которых на улицах города становилось только больше. Францезелин вглядывалась в каждый столб с рекламой и информацией для жителей, боясь увидеть свой портрет с подписью «разыскивается». Каждого стража на пути девушка старалась обходить стороной.
Повсюду играла живая музыка. Со всех сторон доносились веселый смех и голоса. Франц аккуратно продвигалась между уличных артистов и прохожих, когда кто-то толкнул ее и быстро скрылся, даже не извинившись.
Медленно пробираясь сквозь толпу, Францезелин хотела уйти подальше от людных улиц и найти квартиру на первое время. Денег было не особо много, ведь пансионат она покидала впопыхах, воспользовавшись всеобщей паникой после поджога в кабинете директора. Девушка понимала, что могла поступить иначе, но в тот момент она не думала об этом. Просто сбежала с единственной сумкой, сдала в ломбард все украшения, купленные со стипендии, и в ту же ночь села на поезд в Альгор, сжимая в руках письмо родителей и золотой перстень, который украла из кабинета директрисы.
Выбравшись с людных улиц, Францезелин свободно выдохнула. Ее портретов нигде не было, значит, в Альгор о побеге девушки не сообщали.
Франц подошла к палатке, от которой исходили ароматные запахи пастилы, сладкой ваты и пирогов с мясом. Это именно то, что нужно стонущему от голода желудку. Девушка опустила руку к сумочке и поняла, что на плече пусто.
– Нет, нет, нет! Только не это, нет! – Франц чувствовала, как сердце уходит в пятки и паника охватывает тело. В сумке хранились те крохи денег, которые у нее оставались, документы и, что самое важное, письмо от мамы и папы.
Глубоко вдохнув и призвав себя к спокойствию, правой рукой она потянулась к указательному пальцу левой, надеясь нащупать перстень. Не почувствовав его, Францезелин не смогла сдержать слезы обиды. У нее совсем ничего не осталось.
– Нет! Нет! Нет! – Девушка практически срывалась на крик, замечая, как ее трясет. В этот миг Францезелин даже перестала замечать гул толпы.
Франц со слезами на глазах блуждала по городу до поздней ночи, пока праздник не закончился и основная масса людей не разъехалась по домам. Она ненавидела себя и свою беспечность за то, что подвела родителей, позволив украсть их наследие. И за свой поступок, совершенный в пансионате. Девушка не собиралась сжигать все дотла, просто хотела ответов, которые ей никто не давал.
Идти без денег в кармане было некуда. Усевшись на деревянные контейнеры в пустынной подворотне, Франц подняла голову на ночное небо, усеянное разноцветными огоньками в честь праздника. Смотря на них, можно было поверить, что все вот-вот наладится. Из мыслей Францезелин выдернул душераздирающий крик, раздавшийся над ее головой и больше похожий на стон умирающих. Девушку бросило в дрожь. В воздухе повисла напряженная тишина. Спрыгнув с контейнеров, Францезелин подняла руки, чтобы призвать пламя в любой момент. Секунда… две… Монстр так и не появился, но вместо него в темноте сформировалось фиолетовое облако, окутавшее девушку. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, Франц сильно закашлялась, чувствуя, как дым нещадно царапает горло. Она попыталась призвать пламя, но тщетно.
– Аметист! – с ужасом прохрипела девушка, пытаясь закрыть рот и нос.
О свойствах этого прекрасного фиолетового камня Францезелин рассказывали в пансионате. Для магов он опасен, так как отрезает их от внутреннего источника силы. Поэтому касаться и тем более вдыхать аметистовую пыль опасно, ведь есть риск оказаться отрезанным от источника навсегда. Хуже кары для магов и не придумаешь. Лучше смерть.
Пытаясь откашляться, Огненная почувствовала на себе пристальный взгляд. Всмотревшись в переулок, она замерла на месте, хотя все инстинкты кричали, что нужно бежать. Из темноты надвигался черный силуэт огромной птицы. Она была в несколько раз больше человека, с массивными крыльями и обгоревшей чешуей вместо когда-то белых перьев. Эта тварь была драконо-птицей, что водились на Восточных островах. Последние потомки драконов. Но драконо-птицы, если верить учебникам, безобидны. Они не выдыхали аметистовую пыль, а желтые глаза не наливались кровью, как у твари перед девушкой.
Выставив руки перед собой в глупой попытке защититься, Франц закричала и зажмурилась, будто это заставило бы тварь испариться. Сердце бешено колотилось в груди от страха и бессилия, руки и щеки непривычно мерзли, а очередной выкрик птицы звенел в ушах, наводя еще больший ужас.
На другом конце переулка раздался краткий чередующийся звон металла о камень и несколько шагов в их сторону. Драконо-птицу с грохотом зажало камнями, которые
