Homo Roboticus? Люди и машины в поисках взаимопонимания - Джон Маркофф

Идея экспоненциального роста – закон Мура, в частности, – является одним из фундаментальных достижений Кремниевой долины. Энгельбарт и Мур понимали, что мощность компьютеров будет возрастать все быстрее. Аналогичным образом должна падать их стоимость так, что очень скоро мощные компьютеры окажутся доступными даже беднейшим нациям. За последнюю половину десятилетия это ускорение обеспечило быстрое развитие технологий, которые необходимы для создания искусственного интеллекта: машинное зрение, распознавание речи, контактное восприятие и манипуляторы. Машины уже умеют чувствовать вкус и запах, однако более существенные инновации приходят из сферы моделирования нейронов человека с помощью электронных схем, где наметился прогресс в распознавании образов.

Ускорение развития в области искусственного интеллекта позволило кое-кому – взять хотя бы специалиста по вычислительной технике Моше Варди из Университета Райса – провозгласить неминуемое вытеснение человека из очень многих сфер уже к 2045 г.{3} В соответствии с еще более радикальными представлениями компьютеры развиваются настолько быстро, что превзойдут по интеллекту человека через одно или самое большее через два поколения. Писатель-фантаст и специалист по вычислительной технике Вернор Виндж рассуждает о компьютерной «сингулярности» – таком быстром развитии машинного интеллекта, при котором он переходит некий порог, а потом в результате пока неопределенного скачка становится сверхчеловеческим.

Это очень интересное предположение, однако пока что рано рассматривать его всерьез. В связи с этим стоит вспомнить замечание, сделанное долгое время работавшим в Кремниевой долине обозревателем Полом Саффо по поводу комплексного воздействия вычислительной техники на мир. Он постоянно напоминал элите компьютерной индустрии Кремниевой долины: «Не путайте ясное видение с тем, что хорошо видно вблизи». Тем, кто верит, что за несколько десятилетий живой труд уйдет в прошлое, не следует забывать, что даже на фоне глобализации и автоматизации в 1980–2010 гг. численность работающих в США постоянно возрастала. Экономисты Фрэнк Леви и Ричард Мюрнейн недавно показали, что с 1964 г. в экономике было создано 74 млн рабочих мест{4}.

Экономист из Массачусетского технологического института Дэвид Отор предложил детальное объяснение последствий текущей волны автоматизации. По его словам, ликвидация рабочих мест происходит не повсеместно, а сфокусирована на рутинных задачах, выполняемых теми, кто находится в средней части структуры рабочих мест – белыми воротничками, появившимися после Второй мировой войны. Расширение продолжается в нижней и верхней частях пирамиды, страдает средняя часть, зато развиваются рынки неквалифицированного и высококвалифицированного труда.

Меня, однако, интересуют не дебаты, а совсем другой вопрос, тот, что впервые был поставлен Норбертом Винером, когда он высказывал свои опасения относительно последствий автоматизации. К чему приведут подходы Маккарти и Энгельбарта? Какими будут последствия решений, принятых сегодняшними исследователями в области искусственного интеллекта и робототехники, которым все легче выбирать между расширением возможностей и заменой «человека в контуре управления» в создаваемых системах и продуктах? Иначе говоря, какие социальные последствия повлечет за собой появление интеллектуальных систем, которые заменяют людей или взаимодействуют с ними в бизнесе, развлечениях и повседневной жизни?

В компьютерном мире сложились два технических сообщества со своими традициями, ценностями и приоритетами. Одно из них – сообщество искусственного интеллекта – стремится к автоматизации различных аспектов деятельности человека. Другое – сообщество человеко-машинного взаимодействия – в большей мере занято развитием идеи «человеко-машинного симбиоза», который предвидел психолог-новатор Джозеф Ликлайдер на заре современной компьютерной эры. Следует заметить, что Ликлайдер в качестве директора Технического офиса информационных проектов DARPA в середине 1960-х гг. финансировал и Маккарти, и Энгельбарта. Именно во времена Ликлайдера DARPA было в буквальном смысле организацией по финансированию «прожектов», в этот период, как считают многие, агентство оказало наибольшее влияние на развитие науки и техники.

Винер первым забил тревогу по поводу проблемы взаимоотношений человека и вычислительных машин. Десятилетие спустя Ликлайдер указал на принципиальное значение грядущего повсеместного использования вычислительной техники и на то, чем ее внедрение отличается от предыдущей эпохи индустриализации. В каком-то смысле Ликлайдер предсказал появление Борга из сериала «Звездный путь». Образ Борга вошел в массовую культуру в 1988 г. – это была раса киборгов, которая существовала как «коллективный разум», а новые индивидуумы присоединялись к нему путем принудительной ассимиляции.

В 1960 г. в одной из своих работ Ликлайдер рассуждал о разнице между «расширением возможностей человека» и «искусственным интеллектом» и предупреждал в отношении автоматизации: «Если взять человека-оператора в системе, то мы видим, что в некоторых областях техники за последние несколько лет произошли фантастические изменения. "Расширение возможностей" уступает место замене человека на автоматику, а люди, которые остаются, нужны, чтобы помогать, а не чтобы помогали им. В некоторых случаях, особенно в основанных на вычислительной технике больших информационных системах и системах управления, человек-оператор в основном отвечает за функции, которые не удалось автоматизировать»{5}. Это наблюдение показывает, насколько роковым является уклон в пользу автоматизации, а не усиления интеллекта.

Ликлайдер, как и Маккарти полдесятилетия спустя, был уверен, что создание «мощного» искусственного интеллекта – машины, обладающей разумом и самосознанием, по меньшей мере сопоставимыми с человеческими, – дело недалекого будущего. Он писал, что период человеко-машинного «симбиоза» вряд ли продлится более двух десятилетий, хотя и допускал, что появление по-настоящему умных машин, способных соперничать с человеком по умственным способностям, придется ждать более десятилетия, а может, даже и более 50 лет.

Хотя он и поставил вопрос о том, что принесет информационная эра – освобождение или порабощение людей, прямого ответа мы от него не получили. Вместо этого он нарисовал то, что стали называть «киборгами», – образ полулюдей-полумашин. С точки зрения Ликлайдера, человек-оператор и вычислительное оборудование гармонично соединятся и станут единой сущностью. С тех пор такое видение будущего многократно и превозносили, и поносили. Однако оно так и не дает ответа на вопрос – будем ли мы хозяевами, рабами или партнерами появляющихся сегодня умных машин?

Возьмем полный спектр человеко-машинного взаимодействия – от простых FAQbot до Google Now и Siri компании Apple. В недалеком будущем, показанном в фильме «Она» (Her), мы видим наделенный голосом Скарлетт Йоханссон искусственный интеллект, способный одновременно вести сотни задушевных разговоров с людьми. В настоящее время Google Now и Siri представляют два совершенно разных стиля взаимодействия человека с машиной. В то время как Siri намеренно и успешно имитирует человека, демонстрируя своеобразное чувство юмора, Google Now действует только как информационное средство, не имеющее личности или лишенное человекоподобия.

Так и подмывает взглянуть на личности руководителей двух конкурирующих компаний с точки зрения этих противоположных подходов. В компании Apple Стив Джобс видел потенциал Siri еще до того, как появилась возможность распознавать речь человека, и ориентировал разработчиков на естественный язык как лучший способ управления компьютером. В Google Ларри Пейдж, наоборот, был против представления компьютера в образе человека.

Как далеко зайдет эта тенденция? Сегодня нельзя сказать ничего определенного. Хотя мы уже можем разговаривать с автомобилями и другими устройствами, используя ограниченные словари, понимание речи и голосовой ввод все еще остаются частью мира «интерфейсов», управляющих компьютерами. Распознавание речи определенно облегчает взаимодействие со множеством сетевых сервисов и приложений для смартфонов, когда глаза и руки заняты. Возможно, прорывы в разработке интерфейса мозг – компьютер окажутся полезными для тех, кто не может говорить, или когда необходимы тишина или скрытность, например при подсчете очков в блек-джеке. Менее ясен вопрос, пройдут ли однажды эти кибернетические помощники тест Тьюринга – проверку, впервые предложенную математиком и ученым-компьютерщиком Аланом Тьюрингом для определения, является ли компьютер «интеллектуальным». Публикация статьи Тьюринга 1951 г. дала начало долгому философскому спору и даже ежегодным соревнованиям. В наши дни более интересна не интеллектуальность машин, а вопрос в том, что означает этот тест с точки зрения взаимоотношений людей и машин.