Удары судьбы - Любовь Малафеева

Примерно как сейчас. Что меня бесило больше всего так это то, что меня к нему тянуло. Не особенно сильно, но ощутимо и сопротивляться его уловкам и отвергать недвусмысленные предложения становиться все тяжелее и тяжелее. Я не могу сказать, что влюбилась… просто, рядом с ним я чувствую себя защищенной. Рядом с ним мне было спокойно и уютно. Хотя тоже самое я чувствовала и когда была рядом с Кармием. Но разница все же была — Кармия окутывала аура тайны, и мое вечное любопытство изнывало от сознания того, что оно не может сунуть свой нос в колодец души Гаронского. И еще кое-что…может быть глупость, но все же. Для меня в мужчине очень важен запах. Нет, не тот, что называют настоящим запахом мужчины — пота и агрессивной силы, а какой-то особенный, присущий только ему. Для меня каждый близкий в этом мире человек пах по особенному. Те, кто спас меня и помог выжить: Верих — солнечным днем и травами полей, Вестия — лунной ночью ландышами, которые не растут в этом мире, Фаран — лесом после дождя и вишней. Друзья, появившиеся в Университете: Кармий — старыми книгами и чем-то терпким и сладким, Этьен — ветром в горах с тонким ароматом лилий, а Енара — зелеными яблоками и пионами. Но среди всего этого многообразия не было чего-то родного и близкого. Я знала, что когда-нибудь я почувствую тот самый аромат. Единственный…

Но пока именно поэтому я продолжала сопротивляться завлеканиям Этьена, который между прочим уже совершенно по хозяйски обнял меня за талию и начал целовать в шею. Было очень приятно, но мое упрямство, столь же известное, как и любопытство, отвесило мне увесистую моральную затрещину при одобрительной поддержке чувства долга и ответственности. Я встряхнулась и откинулась чуть назад в объятиях друга, что бы смотреть прямо ему в глаза.

— И не стыдно тебе?…

Не знаю, что он прочел в моем взгляде, но его руки тут же разжались, и парень даже заложил их за спину от греха подальше и с плутовской усмешкой пожал плечами.

— Жаль… Я почти почувствовал, как ты сдалась…а на счет стыда… — его улыбка стала еще более ехидной. — Стыд вещь скоропортящаяся и быстро исчезающая, так что я лучше приберегу его на старость, когда я, сидя в кресле в окружении потомков, буду с умным видом рассказывать про «наше время» и жаловаться на упадок морали у молодежи.

Представив себе эту картину, я прыснула от смеха, а потом и зашлась гомерическим хохотом. Нда, судя по моему больному воображению, из Этьена получиться потрясающий отец семейства. Просмеявшись вместе со мной, Этьен быстро посерьезнел.

— Ладно, про мое будущее поболтаем потом, подключив Кармия, ему найдется что мне сказать по этому поводу. Ты ведь ту недавно кричала что-то про срочность?

— Ах, да! — я закивала, прогоняя остатки смешинок и становясь такой же собранной и серьезной. — Я на счет Итриха.

Недоуменно взлетевшие вверх брови.

— А что, с ним что-то случилось?

— Нет. Я твоего питомца вообще дня три не видала. Я просто хотела спросить, что ты сделал для того, что бы тебе разрешили держать потенциально опасное животное в пределах территории УВМА?

— Ну, ты, конечно, завернула на счет «потенциально опасного». Итрих все же очень хорошо выдрессирован и слушается моих приказов беспрекословно, но я тебя кажется, понял. — Этьен прислонился спиной к двери и сложил руки на груди, лукаво прищурившись. — Хочешь протащить в общежитие своего котенка?

Я скривилась.

— Ну, да. Ты же понимаешь, скоро зима, холодно будет, снег пойдет. Мало ли что может случиться. Может его кто увидит и поохотится захочет, а Хан его пришибет, а мне потом отмазываться придется. Нас же в городе вместе тьма народу видела. Так что безопаснее и для него и для моих нервов будет, если он рядом станет жить. Я хоть спать нормально буду.

По выражению лица квартерона было видно, что он в последний момент удержался от очередного горизонтального намека и все же заговорил по делу.

— Вобщем, я мог бы тебя и послать по более длинному пути за то, что сорвала мне очередное свидание, но я сегодня добрый, поэтому слушай и на косички, в отсутствии усов наматывай. Для привилегированных особ, таких как мы с тобой, существует простой и быстрый путь решения любой проблемы, не требующий заполнения кучи ненужной макулатуры в администрации Университетов. Путь этот имеет конечным пунктом кабинет ректора. Ты к нему приходишь, излагаешь проблему и если она не очень сложная, или наоборот интересная, он в зависимости от настроения поможет или пошлет по длинному пути.

Я нахмурилась. Поговорить с ректором это одно. Неизбежность нашего близкого общения для меня стала очевидна еще со вступительных испытаний, а вот выкладывать историю обретения тьегра совсем левым лицам в администрации мне естественно не хотелось. Я уже приготовилась спросить, как бы мне пропихнуть свое дело только через ректора, как друг ответил сам.

— Хотя тебе, хъессэ, будет много проще даже чем мне. Как я понял, нашего достопочтенного гэлира ректора твоя персона заинтересовала просто жутко. Каждый раз, когда вы встречаетесь, он буквально поедает тебя взглядом, страдая от любопытства. Может, скажешь, наконец, что он в тебе нашел? — мне показалось, что последние слова дроу произнес с какой-то долей ревности.

Я равнодушно пожала плечами. Моим друзьям рано знать обо мне всю правду. Пока.

— У нас просто общие знакомые. Моя приемная мать приходится ему бывшей наставницей.

— У тебя приемные родители? А что случилось с твоей настоящей семьей? — от такой шокирующей новости квартерон даже подался вперед, неприлично приоткрыв рот и вылупив глаза.

Раньше я о своей семье не распространялась. Вообще о своем прошлом молчала как рыба, считая, чем меньше придется лгать сейчас, тем легче будет сказать правде потом.

Я тряхнула головой, и любимые косички рассыпались по плечам.

— Спасибо за помощь, но я не хочу говорить об этом. Пока. Прости, что испортила свидания. — И покуда он все еще находился в некотором ступоре поспешила скрыться за ближайшем поворотом, твердя про себя «Прости, но пока еще рано…рано…»

Где в главном корпусе распложен кабинет гэлира ректора, знала каждая собака, особенно если эта собака прожила на территории УВМА хотя бы пару недель. Вотчиной достопочтенного магистра была Центральная башня, в которой располагались и кабинет, и личные покои Аламира Дорея. В приемной или секретарской никого не было. Только на столе аккуратными стопочками лежали бумаги. Пару минут я помялась перед входом, никак не решаясь, толи зайти, толи дождаться секретаря, что бы не вламываться без разрешения. Но, прикинув, что секретарь может отойти и не только в туалет, но и быть отосланным по некому важному дело лично ректором и тогда ждать его абсолютно не имеет смысла. Сделав глубокий вдох, как перед прыжком в воду и пригладив волосы, я постучала. Не слишком робко но и не барабаня как при пожаре. Из-за двери послышались какие-то невнятные, но явно одобрительно-разрешающие звуки и я, собрав всю свою разбегающуюся смелость, толкнула дверь и вошла.