Кружащие тени - Селин Кирнан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поток раскаяния в очередной раз захлестнул было Винтер, но ее размышления прервал конский топот. Она придержала Озкара, чтобы тот замедлил шаг, и прислушалась. Большая группа всадников, которые быстро и решительно мчались по дороге, все еще находилась достаточно далеко. Эти люди, кем бы они ни были, ничего не опасались и, судя по всему, не пытались скрываться.
Винтер соскользнула с седла и привязала Озкара к стволу молодой березки.
— Стой спокойно, — мягко сказала она ему и погладила по носу.
Затем она низко пригнулась и побежала через рощицу, надеясь успеть добраться до дороги и хорошо все рассмотреть, прежде чем мужчины проедут мимо.
Она успела как раз вовремя, нырнув в придорожные кусты за мгновение до того, как массивный всадник галопом пронесся по изгибу дороги. Это был передовой отряд кавалерии Джонатона. Его возглавляли трое личных стражников короля, огромные и внушительные на своих боевых конях.
Все мужчины были в полном вооружении и облачены в доспехи своих цветов. Они держались в седлах прямо и с достоинством, высоко подняв головы и закрыв лица от пыли. Поистине великолепные, с громовым грохотом они промчались мимо Винтер, и та засмеялась от удовольствия, когда задрожавшая земля подбросила ее вверх, как легкий дорожный камешек.
А потом она увидела знамена, и смех застрял у нее в горле. Все они были наполовину приспущены и выкрашены в черный цвет. Переводя взгляд с одного всадника на другого, Винтер с болью заметила развевающиеся повязки из черной ткани, которые каждый прикрепил на правое плечо. Плюмажи на их шлемах с предличниками тоже были выкрашены в черный и подвязаны, так что свисали на спины воинов как конские хвосты.
Кавалеристы были в трауре, над всеми развевались традиционные траурные знамена, все они носили принятые при дворе знаки скорби. Это могло означать только одно: смерть кого-то из королевской семьи. Альберон, Джонатон или Рази — кто-то из них мертв. Ибо никакой другой человек, даже ее отец, не удостоился бы выезда с черным флагом или «подрезания» плюмажей конницы.
Винтер легла на дрожащую землю, над которой подскакивали камешки и клубилась пыль, и уставилась на развевающиеся знамена, проносящиеся мимо нее. Лошади галопом взлетели по дороге, оставив позади себя отяжелевший от желтой пыли воздух, и Винтер выбралась из укрытия. Она отошла от кустарника, наблюдая за тем, как последний из отряда завернул за угол и скрылся из виду.
«Кто-то умер в королевской семье, — думала девушка. — Но кто? Только бы не Рази! Но и не Альби! И… о боже! Что станет с нами, если умер Джонатон?»
Как же ей теперь поступить?
Она стояла под слепящим солнцем, в облаке медленно оседающей пыли, и не могла оторвать глаз от опустевшей дороги. Окружавший ее лес медленно приходил в себя после нашествия всадников. Мелкие пичуги вновь принялись щебетать в кустах, а мысли Винтер неслись друг за другом, как свора гончих. «О Рази! — внезапно подумала она, пронзенная настоящим горем впервые с того момента, как увидела флаги. — О брат мой, о друг! Только бы это не был ты!» И тут Винтер мгновенно поняла, что это и есть ее самые правдивые, сокровенные мысли: теперь она с полной уверенностью знала, что из всех троих именно потеря Рази стала бы для нее невыносимой, и чувствовала себя виноватой за это.
Но все эти лихорадочно проносившиеся мысли затмевал главный вопрос: что делать дальше? Винтер была почти на середине пути к лагерю Альберона. Теперь, когда она увидела траурные знамена, стоит ли ей ехать дальше или лучше вернуться домой и выяснить, по кому же объявлен траур?
Не приняв никакого решения, Винтер продолжила двигаться вперед. К полудню она обнаружила, что стоит на берегу, всматриваясь в широкую гладь реки, которая проведет ее через всю долину к гостинице «Оранжевая корова», а оттуда — к лагерю Альберона.
Девушка нахмурилась, скользнув взглядом по ленивой зеленой воде, а затем рассмеялась. Вот как! Пока разум безуспешно искал решение, сердце привело ее сюда. Значит, пускай будет Альберон. Она повернула Озкара на восток и ударила в бока, подгоняя вперед. Еще час, и все. Она проедет еще один час, а потом они остановятся на отдых. Направляя Озкара, она зачерпнула пригоршню орехов из подвешенного к поясу мешочка и принялась задумчиво их жевать.
Вдвоем не так просто
Но Винтер смогла слезть с коня только пять часов спустя, да и то лишь потому, что услышала какой-то шум в лесу впереди. День угасал, переходя в неспешный золотой закат, и лес пронизывали пыльные столбы света. Винтер положила ладонь на шею Озкара и прислушалась.
Шум, с которым разбивали лагерь, невозможно было спутать ни с чем другим. В неподвижном вечернем воздухе она отчетливо слышала, как вбивали колья, как рубили и пилили дрова и как изредка всхрапывали лошади. Сквозь деревья плыл запах дыма. В отряде явно было не меньше десяти человек, а то и больше. «Боже мой, — подумала Винтер, — сколько же людей в этом лесу? Альберон что, разослал всем торжественные приглашения?»
Она похлопала Озкара по шее и стала почесывать его за ушами, обдумывая, что сейчас можно сделать. Похоже, что отряд останавливался на ночь. Если это действительно так, то, может быть, стоит просто подъехать к ним и спросить, кто они и что происходит? Она не боялась кавалерии, ее отец уважал этих солдат, и они уважали его, но три охранника Джонатона заставили ее призадуматься. Если Джонатон мертв, кому они будут подчиняться? Если они преданы какой-то другой фракции, о которой Винтер ничего не знает, что они будут делать, когда леди-протектор въедет в лагерь и потребует информации? С другой стороны, если мертв Альби и они ищут его сторонников, то что они подумают? Что леди-протектор в одиночку бродит по лесу, в котором полным-полно подозрительных бунтовщиков?
И к тому же это может быть вовсе не кавалерия, а какие-нибудь неизвестные, которые идут на подмогу Альберону.
Винтер, вздохнув, провела ладонью по лицу. Ну почему все так сложно?
«Ладно, — подумала она, — сначала посмотрю поближе, потом решу».
Она с сожалением не стала расседлывать Озкара, но пообещала, что, как только вернется, они тут же устроятся на ночь. Почесав коню лоб напоследок, она привязала его к дереву и поспешила в направлении шума.
Быстро стало понятно, что место для ночлега отряд выбрал с умом: к ним было почти невозможно подобраться незаметно. Рассерженная Винтер прислонилась к широкому дубу. Шум из лагеря доносился более отчетливо, и время от времени она слышала, как переговариваются люди — похоже, на хадрийском. Значит, это не кавалерия.
Девушка тщательно прислушалась, но расстояние оставалось все еще слишком велико, чтобы понять что-то важное. На юге от лагеря находился небольшой холмик, и Винтер спряталась за ним, чтобы попробовать присмотреть себе из укрытия новое место для наблюдений.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});