Тайна озера Бэй-Хай - Алексей Клочковский

Антон подхромылял к черному отверстию и наклонился, пытаясь что-нибудь увидеть. Тотчас же со звуком вспорхнувшей птицы из нагрудного кармана выпал паспорт – прямиком в колодец. Антон разразился самой жестокой бранью. Кляня все на свете, он побрел домой, решив вернуться сюда завтра и поискать паспорт.

2. ИКСперимент

Дома он застал жену в слезах. Но причиной этих слез было не позднее возвращение Антона.

– Что с тобой? – Антон кивнул на пластиковые цилиндрические коробочки с сердечными таблетками на столе. Жена только всхлипывала. Наконец ее удалось разговорить. – Знаешь, Антоша, я сегодня нашего сына видела… – Ты что, мать? Какого сына?! – Помнишь, девять лет назад?.. – А что такое было девять лет назад? – Ну конечно, тебе и тогда-то было все равно, где ж тебе помнить! – жена зарыдала, уронив голову на руки. – Ну что ты… Я помню… И мне не было все равно… – забормотал Антон, обнимая жену. – Ой! Откуда у тебя кровь? – А… На даче ударился. Антону не хотелось распространяться о том, что с ним произошло, и он вернул разговор к теме, начатой женой. – Как ты говоришь, сына видела? Приснился, что ли? – Не знаю… Жена, помолчав, рассказала Антону невероятную историю… Выслушав, Антон от волнения даже встал, ероша волосы. Рассказ жены был почти точным повторением того, что полчаса назад произошло с Антоном. Только возвращалась жена не с дачи, а от матери, и повезло ей больше, чем Антону – мальчишка ее не укусил и бежать ей за ним не пришлось. Он просто исчез, когда жена дотронулась до него. – Черт знает что… А почему ты говоришь, что это наш сын? – Я чувствую, я как увидела его, так меня будто ударили. Антон рассказал про свой кросс и потерю паспорта. Супруги молча, недоверчиво смотрели друг на друга. Слезы у жены высохли, теперь в ее глазах читался ужас. – Послушай, может у нас галлюцинации? – ошеломленно выдавил Антон. – Не мог же быть один и тот же пацан почти в одно и то же время в разных местах? – А это? – жена кивнула на укушенную руку Антона. – Это нам наказание, Антон, за то, что мы сделали. Я не хотела делать аборт, это ты меня заставил… – Знаешь что! – Антон моментально взбесился. – Не надо меня вечно винить! Даже если бы ребенок родился нормальным, у нас тогда не было условий. Что было – то было, и хорошо, что было. Ты что, стала бы растить урода, если бы доносила его? – А уродом он был из-за травки, которую ты курил… – тихо сказала жена. – И вообще, что за чушь! – не слушая, продолжал Антон. – Ты что, думаешь, его подобрали, он выжил и вырос, да еще таким справным? Бред! Галлюцинации, точно! Антон почти кричал, пытаясь себя успокоить, но сам не верил своим словам. Таких реальных ощущений не бывает при галлюцинациях – так он думал. – Это все твое нытье, капаешь на нервы постоянно про того ребенка… Насчет «капаешь на нервы» – это была правда. Детей у них не было, и жена часто вздыхала об этом. – Антон. – Что? – Ты говоришь, мальчик в канализацию спрыгнул? – Ну и?.. – Ничего. Они переглянулись и без слов поняли друг-друга. Девять лет назад врач, тайно сделавший жене аборт, выбросил еще живой плод в канализацию. Об этом Антон с женой узнали лишь спустя три года. – Может быть, сходить к нему? – дрожащим голосом спросила жена, имея в виду того врача. – Это еще зачем? Нам не к нему, а к психиатру надо. Тебе особенно, – съязвил Антон. – И, между прочим, и ему туда не мешало бы. Врач, оперировавший жену, был со странностями. Свое дело он знал отлично, но потребовал от Антона и его жены согласия на проведение с их ребенком, точнее, плодом, некоего эксперимента. Они были студентами, у них была куча проблем, включая отсутствие квартиры и нежелание родителей жены видеть Антона своим зятем. К тому же у жены был большой срок и начались осложнения. В такой ситуации они были согласны на все. Антон не вникал, что за эксперимент хотел провести их знакомый и не думал о том, какой вообще можно провести эксперимент, не имея доступа к современной аппаратуре, вне условий клиники. Антон лишь запомнил, что врач хотел испробовать на плоде препарат собственного изготовления, ускоряющий темп роста. У врача была своя теория, согласно которой на определенных стадиях развития человеческого зародыша в нем происходят процессы, аналогичные процессам роста, происходящим в некоторых растениях, и на этих стадиях развитие зародыша человека можно программировать химиотерапией, основанной на определенных веществах растений, находящихся на той же стадии развития. Как бы там ни было, Антону было наплевать на все теории девять лет назад, да и не воспринимал он всерьез рассуждения чудака, который давно не работал в больнице. – Все! Антон стукнул кулаком по столу. – Хватит с меня приключений и твоих выдумок. Давай спать, а завтра я схожу, поищу паспорт. И не бери в голову. Может, это не тот мальчишка, которого я видел? Шпанья этого везде полно. Мало ли похожих, да и темно было. Ну – совпадение. Мы вон на работу с тобой идем в разные места, а время-то одно и то же – к восьми утра! Улегшись, Антон все же еще долго не мог уснуть, прокручивая в голове случившееся.

3. Монстр

На следующий день было воскресенье. Антон надел резиновые сапожки, взял фонарик и отправился искать паспорт. По пути он зашел к тому самому врачу. Жене, уходя, Антон не сказал, что собирается зайти к нему. Антон и сам не знал, зачем ему нужен старый знакомый. Просто страхи жены не шли у него из головы, ему было не по себе. Единственным, кто знал об истории девятилетней давности (кроме Антона и его жены), был врач. Только этот чудак мог понять, отчего у Антона кошки на душе скребут, только ему, кроме жены, можно было рассказать о вчерашнем. Антон уговаривал врача пойти с ним, и врач, к большому облегчению Антона, согласился. Погода была неприятная – полная противоположность вчерашней идиллии. Пасмурно, гнусный моросящий дождик и холодный ветер. Оно и понятно, приближался сентябрь. Народ сидел по домам, в тепле, наслаждаясь уютом в диванно-телевизорном раю. Автобусы, скрежеща, открывали на остановках двери и, закрыв их, отъезжали почти пустыми. Наконец Антон и его спутник дошли до нужного места. Неподалеку, под козырьком подъезда, с которого стекали струйки дождя, стоял-курил толстый дядечка. Он внимательно смотрел, как Антон и врач убирали крышку и поочередно влезали в люк. Они в своих сапогах и штормовках выглядели, как дорожные рабочие. Дядечка у подъезда, наверное, так и подумал о них. – Темно, черт подери, – Антон надеялся, что днем, при свете солнца, в колодце будет светлее. Но солнце было скрыто серой пеленой облаков. – Ну что? Нашел что-нибудь? – гулко в темноте спросил врач. – Да пока не вижу, – Антон в третий раз обшарил лучом фонарика дно колодца в радиусе трех-четырех метров от люка. – Неужели пацан утащил паспорт? Его ж восстановить теперь – столько мороки! – сокрушенно пробормотал Антон. Врач молчал. – Пройдем немного туда, ладно? – заискивающе попросил Антон. Ему было неудобно, что втравил в это дело человека. – Может, пацан тут где-нибудь живет. Кто его знает, может, он бомж. Иначе чего бы ему здесь прятаться, – говорил Антон, внимательно рассматривая ржавые трубы и щербатую кладку стен. Врач молча шагал за ним. – Ой-е… Антон ударился головой о какие-то железяки, свисающие с потолка, и без того низкого. Здесь был поворот направо. Они отошли уже далеко от люка, и единственным источником света был фонарик. – Слушай, а ты, вообще, уверен, что потерял его? – Кого? – напряженно вглядываясь в темноту, отозвался Антон. – «Кого»! Паспорт, конечно! Что мы ищем-то! – с раздражением воскликнул врач. – А, извини. Да я точно помню, что он выпал. – Может, ты ошибся? Может, это не паспорт был? – Нет, железно! У меня в кармане ничего другого не было. Хотя… Кажется, газета была… сложенная, – с сомнением сказал Антон. – Ну вот! Ты дома-то смотрел? – насмешливо спросил врач. – Тише! Антон тронул врача за локоть. – Слышишь? Они затаили дыхание. Слышно было только, как капает вода с труб. Где-то впереди раздались непонятные звуки – равномерные, вроде шагов, но уж больно шлепающие, будто шел кто-то на лыжах. – Вот! – прошептал Антон. Шаги затихли. Антон направил свет фонарика вверх около своего лица и гримасами и жестами дал понять своему спутнику: «иди, мол, за мной, но тихо, а я выключу фонарик». Дрожа от охотничьего предвкушения поимки, Антон двинулся вперед. Сзади он слышал одышливое дыхание врача. Снова раздался звук приближающихся шагов – чем ближе, тем тяжелей. Будто мешком шлепали по мелким зловонным лужицам. «Нет, это не пацан», – недоумевающе подумал Антон. – Кто здесь? – громко спросил Антон и включил фонарик. В тот же момент мощный удар свалил его с ног. Фонарик брякнулся на пол и, чудом не погаснув, откатился в сторону. Надрывный человеческий вопль смешался с булькающим звуком, похожим на индюшачье курлыканье, но на регистр ниже. Антон, от удара в полуобморочном состоянии, увидел, как в круге света от валяющегося рядом фонарика стремительно разрастается красная лужица. – Кровь, – удивленно проговорил Антон, пытаясь подняться. – Крр… У-овь, – будто передразнивая, низко булькнуло рядом. Антон явственно ощущал рядом с собой в темноте движение чего-то большого. – Степаныч! – крикнул Антон, дотягиваясь до фонарика. – Ыа-ны-ыч! – срываясь с рыкающего баса на птичий дискант, прозвучало рядом. Раздалось несколько тяжких шлепков, от которых дрогнули стены. Прямо перед Антоном что-то шумно сопело, обдавая его горячим дыханием. Покрываясь мурашками, Антон вскинул фонарик. Туша странного существа, похожего на огромного тюленя, колебалась, словно холодец, в свете фонарика. Слева и чуть сзади от чудовища, в неестественной позе лежал на боку Степаныч. Голова его была раздавлена, и мертвое лицо поэтому жутко ощерено. Всхлипывая, Антон попятился. От ужаса он на несколько секунд перестал себя контролировать и только смотрел на чудовище. Плоть чудовища была обнаженно-розовой, как гланды, влажной и дрожащей; на ней местами свисали волосы. Чудовище было действительно похоже на тюленя. Асимметрично отходящие от вибрирующей бесформенной туши отростки сокращались и вытягивались. Туша, меняя размер и форму, шлепаясь боками, стала поворачиваться, и Антон понял, что чудовище было обращено к нему задом. Морда монстра… была похожа на уродливое человеческое лицо… Скомканные слепые веки, вывороченные ноздри… Из огромного рта, в котором шевелилось множество белесых присосок, торчала нога Степаныча в насквозь промокшей от крови брючине. Морда чудовища собралась морщинами, колыхнулась вперед, как у черепахи. Нога Степаныча выпала у монстра изо рта, глухо стукнувшись сапогом об пол. Антон, натыкаясь на трубы, бросился бежать вглубь канализационной линии, потому что в сторону люка, мимо чудовища, он бы не смог проскочить – монстр развалился почти во весь проход. Чудовище последовало за Антоном. Оно сокращалось, словно червь, уменьшаясь при этом почти вдвое, перекатывалось, помогая себе «ластами», растягивалось, становясь тонким, как одеяло, на поворотах липло к стене и, оттолкнувшись от нее, шмякалось об пол. Антон почувствовал, что потерял под ногами опору. Здесь был резкий склон. Откуда он здесь взялся? Авария сети или… Антон полетел вниз, в темноту. Как ни странно, фонарик удержал в руке. Чудовище колыхалось рядом. Оно нависло над Антоном, вывалило вперед морду и с чавканьем присосалось к груди Антона. Антон дико закричал, чувствуя, что ему становится горячо и очень больно, будто сотни клещей протискивались в его тело, мощно вытягивая из него кровь. Антон ударил в колышащуюся массу фонариком. Другой рукой он нашарил обломок кирпича и изо всех сил заколошматил по омерзительно скользкой туше монстра. Антон не мог вытянуть нижнюю часть тела из-под навалившейся на него туши. Страх сменился отчаянной яростью. Погружая острый обломок в монстра, Антон, задыхаясь, прерывисто выкрикивал: – Мразина! Ах ты, тварь! Жертва аборта! Чудовище оторвалось от груди Антона, из которой хлестала кровь. Раздались булькающие прерывистые звуки – то ли рыданье, то ли хохот. – Жертва – ты! – хрипло скопировало чудовище и навалившись всей тяжестью, расплющило голову Антона.