Плоть и сталь - Михаэль Драу

Канцлер некоторое время назад всерьёз намеревался предоставить взбалмошным вассалам автономию. Но и от Сети тоже, центровые узлы которой располагались как раз в столице. А это означало отшвырнуть хрупкую, едва поднявшуюся на ноги цивилизацию снова на ту ступень, на которой она оказалась сразу же после Пыльной Войны, когда был нарушен целостный информационный поток, и привыкшее к легкодоступной информации человечество оказалось на пороге нового Каменного века. Закрытая страна Крио не спешила делиться кропотливо собранной информацией с кем бы то ни было. Фактов и сведений, накопленных некоторыми другими микро-государствами, которые сохранились ещё на истерзанной Земле, явно не хватало для поддержания текущего уровня развития. Связь с другими континентами всё ещё была слаба. И Мастера это понимали.

Канцлер также понимал, что не позволит Мастерам заполучить полную свободу. Впрочем, многие из них и не поддерживали сепаратизм. Это спасало Империю — стоило всем Мастерам договориться между собой и объединиться, их армии могли бы одолеть армию самого Канцлера, несмотря на авиацию, танки и прочую тяжёлую технику.

Основную смуту вносил фанатик Мастер Фойста. Но без поддержки более хладнокровных и вдумчивых Мастеров он не представлял собой серьёзной угрозы. И именно эти самые загадочные, предпочитающие оставаться в тени, «хладнокровные и вдумчивые» Мастера искусно спровоцировали толпу внутри самой столицы на бунт.

Канцлер долгое время колебался, стоит ли жестоко расправляться с демонстрантами. Но затем всё же выпустил солдат на улицы для подавления бунта.

В отличие от прочих мегаполисов, в столице Империи высокопроцентных киборгов не было в том количестве, в каком они насчитывались в других городах на службе Мастеров — дело в том, что большинство боевых имплантатов считались нелегальными, и регулярная армия, разумеется, не располагала ими. Попросту не имела на это права. Поэтому против вышедших на улицы людей дрались такие же, пусть чуть лучше, оснащённые и тренированные, люди.

После некоторых раздумий, Канцлер решиться вывести на улицы и бронетехнику.

Несколько неспокойных недель в городе шли бои, плавно стихающие и переходящие в отдельные стычки, напоминающие скорее партизанские вылазки.

И когда жизнь снова вошла в своё привычное русло, внешне показавшись победой Канцлера, стало очевидно, что болезнь не вылечена, а загнана вглубь.

Люди не понимали, что в пост-ядерном мире любая вольность может привести к катастрофе, к крушению ещё хрупкой цивилизации. Тем более что обывателям важнее было личное благосостояние и сытая жизнь, впрочем, так было во все времена. А Мастера постоянно подчёркивали «жестокость и кровожадность Канцлера», «проявления тоталитарного режима», всячески возмущались тем, что, в принципе, самостоятельные города по какой-то глупой традиции вынуждены платить огромные налоги вместо того, чтобы пустить средства в оборот внутри отдельно взятого города и тем повысить материальное благополучие жителей.

Канцлер снял коммуникатор, прикрыл усталые глаза и упёрся лбом в сцепленные пальцы.

За спиной прошуршал атлас какого-то лёгкого одеяния. Канцлер хорошо знал, что это его сводный младший брат, Принц Велиар. Едва достигший совершеннолетия юноша, который ничего не смыслил в политике, да и не пытался лезть не в своё дело, но зато обладал удивительным даром успокаивать Канцлера и помогать ему выстраивать спутанные мысли в ровные шеренги. Довольно странным и даже предосудительным способом…

— Тебе нужно прилечь, — бархатно прошептал Принц, слегка наклонившись к брату и ласково погладив мочку его уха своими мягкими, гладкими, как шёлк, губами. По шее Канцлера пробежал едва ощутимый рой мурашек. Он чуть откинулся назад и приоткрыл глаза.

— Вел…

— Тссс, — улыбнулся Принц, прикоснувшись пальцем к приоткрытым губам Канцлера. — Давай ты будешь говорить только в Совете, а со мной ты будешь просто улыбаться…

И он улыбнулся первым. А потом медленно поцеловал старшего брата в губы вовсе не братским поцелуем.

С некоторых пор это стало их маленьким секретом, слегка непристойным, а оттого более пикантным. Юридически они считались братьями, но кровь в их жилах текла разная. Это позволило Канцлеру пару лет назад переступить через этические нормы. Тем более что коварный и притягательный, как ластящаяся кошка, Велиар сам элегантно и ненавязчиво его к этому подтолкнул.

Канцлер проснулся легко и довольно быстро, по своему многолетнему обыкновению. Встал, стараясь не потревожить сон брата, который спал как всегда голым. Красивый… Бронзово-смуглый на кипенно-белых простынях и по-детски обнявший подушку, по которой разметались его иссиня-чёрные волосы. Канцлер многое бы отдал за то, чтобы просто проваляться весь день в постели рядом с ним, ничего не делая. Но на это у главы государства не было ни времени, ни права. Особенно времени.

Совершив все необходимые утренние процедуры и велев принести ему кофе, Канцлер заперся у себя в кабинете и работал до полудня, прежде чем кнопочка вызова на селекторе замигала, и голос секретаря сообщил:

— Господин Канцлер, к вам посетитель. Принять просит срочно.

— Хорошо, запишите его к старшему Советнику на будущую неделю, — пробормотал Канцлер под нос, не вполне расслышав, что ему говорят.

— Нет, нет, вы не поняли. Он… эм… Он просит принять срочно. Точнее, он в вашей приёмной. Напротив меня.

Канцлер отвернулся от монитора ноута и хмуро посмотрел на селектор. В голосе секретаря слышалось волнение, постепенно грозящее перейти в страх. Канцлер быстро постучал пальцами по плазменной панельке с краю экрана. Появилось изображение приёмной.

Действительно, как раз перед столом секретаря стоял странный и довольно жуткий тип в длинном чёрном плаще, респираторе и тонированных мотоциклетных очках, закрывавших лицо ото лба до скул. Похож на жителя Крио.

Хм. Это вполне может оказаться какой-нибудь посланец. Крио вообще свойственны подобные беспардонные визиты. Они только делают вид, что не вмешиваются в дела нижних государств, как они сами называют тех, кто южнее. В действительности же можно поразиться их осведомленности. А также наглости.

Впрочем, Канцлер всегда был рад сотрудничеству с Крио.

— Впустите его, — велел он и быстро добавил: — в сопровождении шестерых охранников.

Приказ Канцлера исполнили через три секунды.

В кабинет вошло четверо солдат в шлемах с прозрачными забралами из бронированного стеклопласта, следом за ними — тот самый тип в плаще, и замкнули маленькое шествие ещё двое охранников.

— Добрый день, — со сдержанной вежливостью поздоровался Канцлер, поднимаясь из-за стола и выходя навстречу визитёру. В Крио не принято пожимать или целовать руку, только сдержанно кивать один раз и стараться держать почтительное расстояние с собеседником.

— Уверяю вас, господин Канцлер, вам не нужно меня опасаться, — прозвучал очень низкий, рокочущий бас несколько странного тембра.

Хм. Не нужно опасаться? Намёк на охрану.

Канцлера едва не передёрнуло от звуков этого голоса, и шестерых охранников показалось недостаточно.

— Вы не потрудились объясниться и требуете срочного приёма, я по вполне понятным причинам решил немного усилить охрану.

— Смутное время. Я понимаю, — чуть склонилась седая голова. Блеснули очки и респиратор.

— Вижу, вы в курсе небольших проблем, существующих в Империи.

— Да. В некотором роде. И именно об этом я и хотел бы поговорить с вами. Я хочу предложить свою помощь.

— Я весьма польщён, — слегка растянул губы в вежливой улыбке Канцлер. — И на каких же условиях?

— Я хотел бы работать на вас. Кажется, это так называется.

Канцлер сжал и без того узкие губы ещё плотнее и медленно проговорил, чтобы скрыть саркастическую усмешку:

— Ммм-да, предложение заманчиво, но несколько неожиданно. Для ответа на вашу просьбу мне было бы весьма интересно сперва взглянуть на ваше резюме.

Странный визитёр стоял неподвижно и молчал целую минуту, а потом заявил:

— В таком случае, мы должны остаться одни.

Канцлер нахмурил почти бесцветные брови и слегка сощурил светлые глаза.

— Что же такое вы хотели бы мне продемонстрировать, что больше никому не следует видеть? — хрипло проговорил Канцлер.

— Нечто такое, что больше никому не следует видеть, — непреклонно заявил визитёр.

— И с какой же стати я должен вам доверять? — Канцлер позволил себе слегка приподнять уголок губ.

— У вас нет ни объективных, ни субъективных причин мне доверять, — кивнул крио. — Но я могу гарантировать, что после того, как я пробуду на службе у вас неделю, в столице ни один недовольный не посмеет выйти на улицу с крамольными выкриками.