Спасаясь от войны, или Закрытые небеса - Ольга Макарова

Каароче, приковыливает Пайк к вечеру… Проныра перехватывает мой рассказ… челюсть набок… полудохлого «пацана» за шкирку тащит…

А пацан… влезает Бравер… при ближайшем рассмотрении оказался девчонкой… ой, сдохну ща… хе-хе-хе…

И молчит, как партизанка, чесслово!.. новенький, на общее веселье глядючи, тоже начинает улыбаться…

При виде аптечки разговорилась малость… говорю я… Видать, совсем хреново было… она раненая была… пулю, видно, сама выковыривала… без навыка совсем. Рану прижгла и замазала какой-то дрянью… ну вот все и загнило. Я детей люблю… мне ее жалко стало. В общем, рану промыли, антибиотиками посыпали… ну, перевязали как могли… У нас дней свободных еще два было, так шо решили заночевать прям там. Наутро партизанка наша в мир живых вернулась. Как зовут, говорю. Генри. Америкашка што-ль? Нет. А кто? Русская, грьт… короче не добились, почему она Генри, да и кому какое дело? Откуда, не говорит. Лет сказала шестнадцать(а выглядит дитем совсем). Форму (нестандартную, ту самую) у дезертира нашего, говорит, купила за какие-то книжки. Ты, спрашиваю, Соло пристрелила? Нет, грьт. Типа оружия у нее не было, только пневматичка и ножик (дезертирский этот, в форме в кармане был), так что убить нечем. Говорит, он уже мертвый был, она только пушку и патроны забрала. Ее кто подстрелил тоже не признается. Партизанка, одним словом… партизанка… Хотели мы ее с собой в клан забрать, надо ж ей место в жизни и все такое… только она на следующее утро смоталась. Аптечки наши прихватила, жрачку, патроны почти все… нам оставила пяток обойм — и на том спасибо. Маленькая воришка.

Вот такая вот байка про дезертира… добавляю устало, на костер поглядываю, ножик на ладони подбрасываю…

Выбросить хочешь? Спрашивает новичок, как будто мысли прочитал. Да, грю, а он просит ножик ему отдать, а мне пофиг.

Владей…

Я с ними уже пару месяцев. Уже свой. По именам у них не принято, так что зовут они меня Берсерком и все. Я даже их имен не знаю… кстати, поинтересовался как-то, чего это у них кликухи на английский манер… оказалось Бравер не от brave, а от того, что любил слушать группу «Браво», Проныра он и в Африке Проныра, а Пайк — от фамилии Пайкова, но, отдаю должное их любви к инглишу, pike значит щука. А я, значит, Берсерк, ну или короче Бер (что, кстати, на инглише — медведь). А по именам почему не принято… хмпф, чтобы смерть не услышала… шутят или серьезно?..

…смерть… почему ее все так боятся? Потому что за ней ничего нет? Или наоборот, что-то есть? Там узнаем…

…война… когда рассказывают о ней, ее чертовски хорошо лакируют, а самую грязь выкидывают куда подальше. Правильно. Если я чего рассказывать буду, тоже залакирую все как следует, не жалуйтесь уж. О боях поменьше, о мирной жизни побольше. А чего о боях особо говорить? Там ты зверь, процентов на 90 — зверь. Сильный, ловкий и безжалостный. Бой длится вечность и в то же время секунду, а потом и не помнишь почти ничего. Настоящая жизнь — мирная жизнь. Вот где ты человек. Вот где чувства у тебя человеческие. Радуешься, когда отдыха день-два дают, отрываешься на полную катушку… тут уж каждый по-своему. Был тут один оригинал, который в гордом одиночестве все это время отсыпался и отъедался, и ничего его не волновало больше. Остальные веселятся. В городок «к герлам» идут. Самогона тяпнуть и весело провести время… Напиться и забыться. Хочется иногда, если честно. Но вот в Пайковской (да, я заметил, что лидер тут явно она) компании это не принято. Они от остальных как-то в сторонке. Пайк сказала, раньше так же развлекались, как эти «извращенцы», даже хуже, а как Соло умер, пропало всякое желание… неизвестно, почему. Вроде этот парень им и другом особым не был…

Говорят, его из-за жратвы убили. Да, Генри сказала, что взяла только пушку и патроны. Значит паек и фляжку со спиртом забрал кто-то другой. Из-за жратвы… человека. Разговаривать, рядом идти, а потом в спину выстрелить. И вот так умирать оставить.

…наверно, Пайковцам противно просто стало, как увидели, до чего человек может опуститься. Наверно, так.

Как бы там ни было, пить они зареклись. Напиваться, по крайней мере. А во время отдыха у костра сидят, байки травят, прошлое вспоминают… читают иногда. Вслух. Чушь правда всякую — чего в трофеях попалось, но с таким комментатором, как Проныра, даже мне весело, хотя я тип довольно мрачный.

Мне кажется, так лучше. Рад даже, что в эту компанию попал. И не буду пытаться объяснить, почему рад…

Ношу в кармане дезертирский ножик. До войны он стоил целое состояние. Зеркальное полированное лезвие со «шкуродером» на тупой стороне, костяная рукоятка… хитрый механизм, даже слишком хитрый для складного ножика. Этот нож — осколок довоенного мира…

Говорят, довоенный мир был хороший. Не знаю. Мне не очень в жизни везло…

Ну что еще рассказать? Сижу у костра. Греюсь. Рядом дрыхнет Бравер. Проныра и Пайк на охоте. Я тоже не бездельничаю — я Бравера сторожу и в костер веток подбрасываю. Прям как первобытный хранитель очага.

Мы с разведки недавно. Народ наш хитрый — запрашивают на разведку неделю, зная, что управятся за четыре дня, а остальные будут бездельничать. Следующие два дня, законный отдых, — тоже. А можно из двух дней отдохнуть один, тогда второй остается про запас. Если долго копить, накопишь себе даже небольшой отпуск. Вот так война и превращается в работу. Воюем спокойно, лениво и мирно. Неплохо даже, честно говоря. Привык.

Что-то спать потянуло. Пожалуй, распиннаю Бравера. Пусть он теперь меня сторожит…

Ну вот, как всегда четыре дня. Все довольны и счастливы. Это чертово поле все-таки заминировали, следы затерли, как будто ничего и не было никогда, а пристреливать никого не пришлось. Была тут по пути кучка вояк, но они так сладко спали, что жалко было будить:) В общем, все в ажуре. Впереди неделя халявного отпуска, и мы идем домой. Правда каким-то странным путем. Не сказать, что здесь короче или идти легче и безопасней, но мы идем этим путем. Зачем? Спрошу, когда остановимся передохнуть…

Какое небо серое, а ведь сейчас день, лето…

Ну, все правильно, я уже слышу грохот. Гром. А вот и дождь. Пайк махнула рукой и сказала что-то. Недалеко отсюда в мокрых каменных руинах деревни горел костер, вокруг которого двигалась и вздрагивала серая масса людей. Я глянул в бинокль. Старики, женщины, дети. Солдат нет.

Пошли, говорит Пайк. Ну, пошли. Я не против.

Мы медленно спустились со своего холма и почапали к ним. Я уже весь промок под этим ледяным ливнем и начал дрожать от холода, а потому смотрел на горящий костер, как голодный волк — на кусок мяса. Народ вокруг костра засуетился. Кто в спешке прятал пожитки и детей, кто в срочном порядке искал чего-нибудь, что может сгодиться как оружие. Интересно, что у них есть, кроме палки-копалки? О, вижу, ножик. Браво!