Проект Данте. Седьмой круг - Сергей Извольский

Нажав кнопку отбоя, выключил телефон и столкнулся взглядом с вышедшим из машины Басом, который только головой покачал, но от комментариев воздержался. К счастью для себя.

— Погнали? — глянул он на меня.

— Погнали… — скривился я и, сев в четверку, хлопнул по приборной панели, — крутая тачила у тебя. Где брал?

— Где брал, таких больше нет, — усмехнулся он и, наклонившись над рулевой колонкой, замкнул три провода,

— Бас… — протянул я.

— Да ладно, даже доверенность сегодня написал, — выпрямившись, хлопнул он по солнцезащитному щитку, — прикинь, до сих пор есть олени, которые документы в машине оставляют!

Глава II

Проснувшись, полежал несколько секунд, не открывая глаз.

Да, с пивом вчера явно перебрали, даже если как сыграли, не помню. И как к девушке своей ехал. А ехал?

В голове вдруг одномоментно замелькало мыслями, и будто из мешка вывалили воспоминания — звонок Баса, метро, Лиговский, четверка задрипанная…

Вот приснится же — подумал, открывая глаза.

— А почему я не дома? — смотря в темноту, спросил сам себя.

И сразу поднял голову, пытаясь осмотреться.

Не видно ничего. Вообще ничего не видно — абсолютный мрак вокруг. Но то, что не дома, понятно — приподнимаясь, ладонью скользнул по каменной крошке прохладного пола.

— Эй! — тихо произнес я в темноту.

Ничего в ответ.

Вскинув руки, ощупал лицо, глаза. Вроде все на месте, цело.

Почему же не вижу ничего?

— Эгей!? — уже чуть громче повторил я.

И снова ничего. Или… неподалеку вроде шорох послышался? Затаив дыхание, весь обратился в слух. Нет, послышалось.

Провел руками по телу — из одежды только короткие, чуть ниже колен, грубые штаны. Вроде и просторные, но ткань будто прилипает к коже, как наэлектризованная. Стоит только, потянув на себя отпустить, сразу же возвращается на место.

Закрыл глаза, но тут же открыл. И снова закрыл.

Когда закрыты — сразу в груди надежда бурлит, что если сейчас открою, зрение вернется. Когда открыто, кажется, что это темнота нереальна, лишь продолжение плохого сна, и стоит только моргнуть…

Кстати, о снах. Звонок Баса, лицо в окне, метро, встреча…

А дальше что?

Ничего не помню. Помню лишь, как на Лиговский проспект выехали, а дальше все, провал полный.

Сразу же в голову прыгнули каскады мыслей, одна страшнее другой, и неимоверным усилиям я просто заставил себя ни о чем не думать. Судорожно гадать сейчас не поможет ничем — только нагнетать.

Зажмурившись, глубоко вздохнул и начал ощупывать пол вокруг себя. Руки скользили по неровной поверхности, чуть песком присыпанной. Периодически под пальцами попадались мелки камешки. Вроде точно — грубой кладки булыжники. Как в подвале средневекового замка — тут же мысль появилась.

Но не подвал — булыжники не холодные, едва прохладные. При прикосновении к камню практически не чувствуется холода, а под землей такого не бывает.

Осторожно разведя руки в стороны, повел ими по сторонам. Медленно. Вроде ни на что не наткнулся. После этого встал, также осторожно поводя руками вокруг себя.

— Да что же… — протянул сквозь зубы, впрочем, сразу же оборвав себя.

Маленькими, буквально на длину ступни шажками, начал медленно продвигаться вперед, все также поводя руками по сторонам. Несколько шагов, руки в стороны. Опять нога вперед, медленно-медленно, чтобы не наткнуться ни на что, и снова несколько маленьких шагов.

Буквально несколько метров прошел и уперся в стену. Медленно поведя руками по сторонам, определил — также грубая кладка каменных блоков.

Теперь двигался быстрее — приставным шагом вдоль стены и почти сразу же на угол наткнулся. Отсюда начал отсчет, делая обычные почти шаги, держась за стену.

Раз… два… три… четыре… пять… шесть… упс!

Резко отдернул руку, на что-то неожиданно наткнувшись. И тут же мне опять послышался шорох. Совсем рядом. Я замер, даже не дыша, весь обратившись в слух.

Нет, не слышно ничего больше. Протянув руку, ощупал преграду, сразу упершись в металлический прут, выходящий из стены. Ладонь скользнула по грубому железу, и опять препятствие.

Так, решетка. Тут мне снова послышался шорох рядом, и я поспешно отдернул руку от ограждения. Широко открыв глаза, начал всматривался сейчас во мрак перед собой.

Ничего не видно, вообще.

— Эй, есть кто? — снова спросил я.

Вдруг меня просто накрыло страхом, и сделал быстрый шаг назад. И в это же время по руке повеяло воздухом, будто на предплечье дунул кто-то.

Раз, два, три, четыре, пять, шесть — шесть шагов и я снова в углу камеры.

Пытаясь обуздать свой страх, уперся спиной в стену, пристально всматриваясь по сторонам.

Темноты я боялся только в детстве. Когда, лежа на кровати боялся высунуться из-под одеяла, ожидая, что кто-то неведомый меня сразу же за ногу цапнет. Когда даже руку было страшно протянуть к выключателю торшера. Выключатель был ближе к полу, и казалось, что только высунься, сразу же неведомое зло утянет меня под кровать.

Сейчас было хуже. Вжавшись в стену, я судорожно водил невидящим взглядом из стороны в сторону, разведя руки в стороны.

— Так, придурок! Возьми себя в руки! — громко сказал я самому себе.

И сразу легче стало. Нет, страх не пропал, просто легче.

Сжав зубы, неимоверным усилием развернулся спиной к неведомой опасности, и принялся считать шаги.

— Раз… два… три… четыре… пять… шесть! — опять шесть шагов, и опять стена.

Говорил вслух, подбадривая себя.

Так, две стены, и если камера квадратная, сейчас снова в решетку упрусь. За которой слышатся…

— В руки возьми себя! — резко бросил я, и пошел по третьей стене.

— Раз… два… три… четы…ре…. — с каждым разом шаги все медленнее, пришлось снова делать над собой усилие, — пять… шесть!

Опять решетка. Аккуратно повел рукой по прутьям, в тишине слыша шорох от прикосновений к железу.

Глубоко вздохнув, сделал шаг в сторону, держась за прутья решетки.

— Раз… два… три… ааа!!! — заорал я, когда моя рука вдруг попали в цепкие захваты. Тут же меня с силой прижало к решетке, втянув руку внутрь, и в мое предплечье впились чьи-то зубы.

— Ааа!!! — бешено заорал я, всем телом пытаясь оттолкнуться от металлических прутьев, с ужасом чувствуя, что сейчас кто-то жрет мою руку.

Невиданным усилием извернулся, втиснув согнутое колено между собой и решеткой, а второй ногой оттолкнулся от прутьев что было силы. Будто вылетевшей из бутылки пробкой я отлетел от решетки и, загребая руками, ногами, покатился по полу.

Налетев на стену, прислонился к ней спиной, пытаясь вжаться в камень и выставив руки перед собой.

Просидев так несколько минут в полной тишине, почти не дыша, вдруг понял, что не чувствую боли.

Осторожно коснувшись правого предплечья, повел ладонью, с изумлением понимая, что там, где должны быть следы укусов, сейчас на коже просто уплотнения, как от застарелых шрамов. Сразу же мелькнула мысль, что когда меня кусали, боль хоть и чувствовалась, но не так, как полагается, когда твою руку грызут.

— Да… да что это такое? — ошарашенно произнес я.

— Ушххеааа…. — вдруг ответило мне шипение со стороны решетки, и я снова попытался в стену вжаться всем телом.

Черт, где это я? И что со мной такое?

По примерным прикидкам, сидел в камере уже больше пяти часов.

Сложно было поначалу — страшно, одиноко, тоскливо. Просто неимоверных усилий стоило мне не сорваться в панику и истерику.

Но в какой-то момент просто устал бояться и даже обошел часть камеры. Не приближаясь близко к решетке.

Координация у меня хорошая, и прошел все линии между первыми четырьмя шагами по сторонам камеры, нарезав своеобразный зигзаг.

Находился я в абсолютно пустом помещении — только пол и стены. Потолка тоже достать не смог, как ни прыгал. Пытался залезть по стене, но кладка была хоть и грубой, но зазоры между булыжниками не настолько большие, чтобы получилось на них пальцами зацепиться.

И уже реально хотелось есть и пить.

Несколько раз принимался кричать, но мне никто не отвечал. Лишь изредка доносилось шипение с другой стороны решетки, от которого хотелось спрятаться куда подальше, забиться в угол, и сидеть там, не шевелясь. Но справлялся с собой — судя по всему, дверь в решетке не открыта, и погрызший меня сосед сидит там и ко мне попасть не может.

Вдруг сверху раздался скрежет и в комнату полосой ворвался яркий свет. Сразу же вниз упала деревянная лестница. Грудь рвануло радостью при виде солнечных лучей, и я с трудом сохранил невозмутимость, удержавшись от радостного крика.

— Эй, говно! — появился в ореоле света овал лица, — выходим!

Почти не обидевшись — настолько велико было облегчение от того, что не ослеп, быстро подошел к лестнице и полез наверх. Но перед тем как забираться, глянул в сторону решетки. Не видно ничего — свет из люка падал под углом, и та часть комнаты сейчас в темноте скрыта. Решетку видно, а что за ней, неясно.