На орлиных крыльях - Кен Фоллетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Штабная группа Коберна принялась резервировать авиабилеты, заказывать автобусы для отправки людей в аэропорт и размножать памятки. В десять утра Коберн собрал всех старших от групп в «Бухаресте» и дал им команду обзванивать всех, подлежащих эвакуации. Для большинства отъезжающих билеты удалось зарезервировать на рейс «Пан Америкэн» до Стамбула на пятницу, 8 декабря. Для остальных, в том числе и для Лиз с четырьмя детьми, – на самолет компании «Люфтганза», вылетавший во Франкфурт в тот же день.
Сразу же по получении подтверждения, что места забронированы, из Далласа в Стамбул вылетели два высших руководителя из штаб-квартиры ЭДС – Мерв Стаффер и Т. Дж. Маркес. Они должны были встретить беглецов, разместить по гостиницам и организовать их отправку самолетами дальше, домой.
Днем в план пришлось внести небольшое изменение. Пол все еще надеялся продолжать работу в Иране. Он предложил оставить в стране инициативную группу из десятка ответственных сотрудников, чтобы поддерживать хотя бы минимальное функционирование офиса, пока обстановка не нормализуется и ЭДС не сможет в конце концов возобновить нормальную деятельность. Штаб-квартира в Далласе поддержала такое предложение. Среди тех, кто согласился добровольно остаться, были сам Пол, его заместитель Билл Гэйлорд, Джей Коберн и большинство членов штабной группы. Двое остались с неохотой – Карл и Вики Коммонсы. Вики ходила на девятом месяце беременности и намеревалась уехать сразу же после родов.
Утром в пятницу члены штабной группы, распихав по карманам десятитысячные банкноты риалов (по 140 долларов) для бакшиша и подкупов, перебрались в аэропорт «Мехрабад» в западной части Тегерана. Коберн расставил своих людей у регистрационной стойки «Пан Ам», на паспортном контроле, в накопителе для вылетающих и в багажном отделении. На рейс продали билетов больше, чем посадочных мест в самолете. Бакшиш гарантировал, что ни один человек из ЭДС не останется за бортом.
При регистрации на вылет дважды возникали напряженные ситуации. Супруга одного из служащих компании с австралийским паспортом не сумела получить выездную визу, потому что иранские государственные учреждения, выдающие выездные визы, в это время бастовали. (У ее мужа и детей были американские паспорта, и выездные визы им не требовались.) Подойдя к стойке паспортного контроля, ее муж протянул свой паспорт и паспорта детей вместе с пачкой из шести-семи паспортов других пассажиров. Как только иммиграционный чиновник вознамерился рассортировать паспорта, стоящие в очереди люди из ЭДС стали проталкиваться вперед и учинили небольшую суматоху. Члены штабной группы столпились у стойки, громко задавая вопросы и притворяясь рассерженными из-за задержки. В этой суете и неразберихе женщина с австралийским паспортом беспрепятственно прошла через контроль в накопитель для вылетающих.
Другая семья из ЭДС взяла на воспитание иранского ребенка, но не успела оформить на него документы. Грудной ребенок спал на руках приемной матери, уткнувшись личиком в ее плечо. Тогда жена другого сотрудника, Кэти Маркетос, про которую говорили, что она на своем веку все изведала-испытала, уложила младенца себе на руку, прикрыла плащом и так и пронесла его прямо в самолет.
Однако посадки пришлось ждать несколько часов. Оба рейса задерживались. В аэропорту не продавали продуктов питания, а эвакуируемые очень проголодались. Поэтому еще до наступления комендантского часа несколько человек из команды Коберна объездили город в поисках чего-нибудь съестного. Они закупили кое-какие припасы в нескольких киосках-куше – маленьких палатках по углам улиц, в которых продаются сладости, фрукты и сигареты, – и нагрянули в кафетерий «Кентукки фрайд чикен», где скупили весь хлеб. В аэропорту же, когда они передавали пищу своим людям из ЭДС в накопителе, у них просто-напросто вырвали продукты другие голодные пассажиры. При возвращении из аэропорта двоих из команды задержали, так как уже наступил комендантский час, но задержавший их солдат отвлекся, останавливая другой автомобиль, который пытался скрыться. Солдат открыл по нему стрельбу, а люди ЭДС, воспользовавшись замешательством, благополучно удрали на своей машине.
Самолет рейсом на Стамбул улетел вскоре после полуночи. Самолет же, направлявшийся во Франкфурт, вылетел только на следующий день, тридцать один час спустя.
Коберн и большинство членов его команды ночью отдыхали в «Бухаресте». Никто из них домой не пошел.
Пока Коберн занимался эвакуацией, Пол пытался выяснить, кому и зачем понадобился его паспорт. Его помощник по административной работе молодой американец Рич Гэллэгер неплохо ладил с иранскими бюрократами. Он в числе нескольких других сотрудников компании добровольно вызвался остаться в стране. Его жена Кэти тоже осталась. У нее была хорошая работа в аппарате военного атташе США в Тегеране. Гэллэгеры не хотели уезжать. К тому же у них не было детей и не о ком было заботиться – разве что о пуделе Баффи.
Когда Фаре приказали принести паспорта – это было 5 декабря, – Гэллэгер ходил в тот день в посольство США вместе с человеком, чей паспорт как раз потребовался. Это был Пол Буча, который уже не работал в Иране, но случайно завернул в Тегеран.
Их принял генеральный консул Лю Гольц. Это был опытный консул, полный на вид мужчина лет пятидесяти, с небольшой проплешиной, обрамленной седыми волосами, – из него получился бы неплохой Дед Мороз. Вместе с ним присутствовал сотрудник его же консульства, иранец Али Джордан. Гольц посоветовал Буче не задерживаться и немедленно улетать. Фара по простоте душевной заявила в полиции, что Бучи нет в Иране, и, похоже, они ей поверили. Все шансы были за то, что Буча ускользнет от опасности.
Гольц посоветовал также Гэллэгеру сдать ему на хранение паспорта Пола и Билла и их виды на жительство. (Это на тот случай, если полиция официально затребует документы. Тогда ЭДС всегда сможет адресовать их в посольство. Тем временем Али Джордан связался бы с полицией и постарался выяснить, какого черта затеялся весь этот сыр-бор.)
В тот же день, несколько позднее, паспорта и другие документы принесли в посольство.
На следующее утро Буча сел в самолет и улетел восвояси. Гэллэгер позвонил в посольство. Али Джордан уже переговорил с генералом Биглари из департамента полиции Тегерана. Биглари сказал, что Пол и Билл задержаны в стране, а если попытаются уехать, то будут арестованы.
Гэллэгер поинтересовался почему.
Их задерживают как важных свидетелей в расследовании, понял из ответа Джордан.
Каком расследовании?
Джордан об этом не знал.
Пол был в недоумении и в то же время немало озабочен, когда Гэллэгер доложил ему обо всем этом. Он не попадал в дорожные происшествия, не видел никаких преступлений, не был связан с ЦРУ… Что или кто там у них расследуется? ЭДС? Или же расследование – это лишь предлог для задержания Пола и Билла в Иране, чтобы они продолжали руководить компьютерной системой социального страхования?
Полиция сделала всего одну уступку. Али Джордан признал, что полиция вправе отобрать жилые помещения сотрудников компании, которые являются собственностью иранских властей, но оспорил, что она может взять паспорта, являющиеся собственностью американского правительства. Генерал Биглари согласился с этим доводом.
На следующий день Гэллэгер и Али Джордан отправились в полицейский участок, чтобы передать документы генералу Биглари. По пути Гэллэгер спросил Джордана, не думает ли он, что Пола и Билла могут обвинить в каком-нибудь правонарушении.
– Я сильно сомневаюсь в этом, – ответил Джордан.
При встрече в полицейском участке генерал предупредил Джордана, что американское посольство будет в ответе, если Пол и Билл исчезнут из страны любым способом – скажем, на военном самолете США.
На следующий день – 8 декабря, в день эвакуации, – в ЭДС позвонил Лю Гольц и сообщил, что, как он выяснил через своего «источника» в Министерстве юстиции Ирана, Пола и Билла намереваются привлечь в качестве важных свидетелей в расследованиях случаев коррупции, в которой обвинен находящийся теперь в тюрьме министр здравоохранения доктор Шейхолеслами-заде.
Полу стало немного полегче, когда наконец прояснилось, в чем тут дело. Он мог со спокойной душой говорить следователям правду: ЭДС взяток не давала. Он сомневался в том, что министр брал от кого-то взятки. Иранские чиновники слыли известными взяточниками, но доктор Шейк – как его кратко называл Пол, – судя по всему, человек совсем другого склада. Хирург-ортопед по профессии, он обладал трезвым разумом и впечатляющей способностью всесторонне проникать в суть дела. Возглавляя Министерство здравоохранения, он собрал вокруг себя группу прогрессивных молодых технократов, которые находили пути пресекать бюрократизм и заставлять чиновников работать по-настоящему. Программа ЭДС была всего одной из его задумок относительно того, как подтянуть иранскую службу здравоохранения и социального страхования до американского уровня. Пол не поверил, что доктор Шейк одновременно набивал на всем этом себе карманы.