После третьего поцелуя - Брюс Ковилл

Вот уж действительно — огонь в крови разгорелся!

Плохо лишь то, что Данбар был не единственной моей мечтой. Мою душу раздирало на части.

И вот истек месяц, и я снова пришла к домику старухи Нелл, но не потому, что сумела однозначно выбрать свой путь. Я просто решила, что только ей смогу исповедоваться в своих противоречивых желаниях.

— А я уж и не надеялась, что вновь увижу тебя, — открывая дверь, сказала ведунья. Отвела с лица длинные седые пряди и, пронзительно взглянув на меня единственным глазом, добавила: — Чую, уверенности ты так и не обрела. Не разобралась, по какой дорожке направляет тебя сердце. Ну ладно, заходи, поболтаем…

Когда мы уселись у очага, Нелл сказала:

— Я могу сварить тебе снадобье, которое снова сделает тебя драконицей, но не навсегда, а лишь на время, так что нет нужды делать окончательный выбор прямо сейчас. — Пожала плечами и добавила: — Кто знает, может, на том твое сердечко и успокоится…

— Да! — обрадовалась я. — Пожалуйста, свари его для меня!

Она отвела глаза, потом проговорила извиняющимся тоном:

— У меня есть почти все, что для этого требуется…

Я переспросила:

— Почти?

Бабка вздохнула.

— Последнюю составляющую ты сама должна будешь мне принести…

— Что же это такое? — спросила я, начиная бояться: мне очень не понравилось, как она произнесла финальную фразу.

Нелл заломила руки и виновато сказала:

— Поскольку изначальное заклятие было наложено твоей мачехой, мне нужно кое-что от нее для нового зелья…

— Полагаю, — сказала я с облегчением, — в ее комнате в башне еще валяется какая-нибудь одежда…

— Ты неверно поняла меня, — сказала старуха. — Мне нужно что-нибудь от нее самой.

До меня не сразу дошло, что она имела в виду. Я ведь привыкла думать о мачехе как об умершей, хотя на самом деле это было не так.

— Но она ведь в жабу превратилась, — вырвалось у меня.

— Наслышана, — сухо ответила Нелл. — Однако это ничего не меняет. Без частицы ее плоти снадобье не будет завершено. Тебе известно, где она обретается?

— Откуда же мне знать? Когда Винд стукнул ее рябиновым жезлом, она ускакала прочь, и с тех пор никто ее не видал…

— Все одно, если хочешь превратиться, надо тебе ее разыскать.

— А если найду… Что именно тебе принести?

Нелл улыбнулась, показывая два или три оставшихся зуба.

— Подойдет любая частица. Конечно, навряд ли она добровольно расстанется с лапкой или даже с одним пальчиком. Ты, конечно, сможешь поторговаться, но вряд ли сумеешь предложить достаточно высокую цену…

Должно быть, на моем лице отразилось отчаяние, ибо старуха расхохоталась.

— К счастью, милочка, — сказала она, — тебе и пальчик у ней отрывать не придется. Хватит будет и тряпки, которой ты проведешь у нее по спине. Я и оттуда смогу извлечь достаточно сути, чтобы сварить мое снадобье… — Она помолчала, потом заговорила вновь. — И вот еще что…

— Да?

— Смотри сама не коснись ее. Не то все волшебство спутается.

Я брела назад в замок Арльборо, чувствуя себя потерянной и одинокой. Исполнение требования Нелл выглядело невозможным, я ведь понятия не имела, куда делась изгнанная королева. Правда, у меня была надежда: я рассчитывала на замковых слуг. Я достаточно была с ними знакома, чтобы знать: слухи для них были что хлеб насущный. Если королеву-жабу вообще возможно было найти, с какой-либо информацией только слуги способны были помочь.

И следующим же вечером, когда по завершении всех дневных забот замок начал успокаиваться, я засела на кухне с главной кухаркой и поварятами.

Какое-то время я просто слушала их разговоры, выжидая случая упомянуть о королеве. Сперва кухонная болтовня касалась лишь домашних делишек. Какую-то служаночку застукали с парнем, которому она слишком много позволила… ну и далее в том же духе. Однако потом подала голос одна из молодых кухарок. Ее звали Ханна, в детстве мы нередко вместе играли.

Ханна упомянула о происшествии, случившемся, когда «госпожа была еще драконицей» — так она выразилась. Сказав так, девушка запнулась, и в кухне воцарилась неловкая тишина. Но я просто рассмеялась и ободрила ее:

— С тех прошли уже месяцы, Ханна. Впрочем, раз уж ты упомянула о том времени… Знаете, одна вещь не дает мне покоя!

— И что же это, госпожа? — спросила Ханна, явно обрадованная, что я не вменила ей в вину некстати вырвавшиеся слова.

— Я все гадаю, куда скрылась старая королева, когда Винд обратил ее в жабу?

Кухня вновь погрузилась в глубокую тишину. Женщины украдкой переглядывались.

— Да ладно вам, — сказала я, постаравшись, чтобы голос прозвучал ровно и весело. — По глазам вижу, что все-то вы знаете! Ну и где она?

Мне ответила главная стряпуха.

— Она бродит в глубоких погребах замка, госпожа. Это всем известно.

В ту ночь я очень плохо спала. У меня сердце сжималось от мысли, что все это время мачеха была совсем рядом с нами.

Как выяснилось, королева-жаба обреталась не так уж и близко, как утверждала кухарка. В тот вечер, когда я наконец набралась храбрости и отправилась разыскивать ее в подземелья, я вполне в том убедилась.

Готовясь к вылазке, я перво-наперво приготовила фонарь и к нему — четыре свечи с фитилями из сердцевины камыша. Одну я зажгу сразу, а три остальные будут висеть у меня на поясе про запас. Еще я на всякий случай захватила с собой рябиновый жезл, я ведь не знала, какими остатками могущества располагала бывшая королева. В дополнение я еще и опоясалась кушаком, сплетенным из тонких рябиновых веточек. Я надела его под одежду, чтобы мачеха сразу не увидела мой оберег.

Дождавшись, чтобы все заснули, я пробралась на кухню. Оттуда вел ход на нижние уровни. Сначала я попала в погреба, где хранился эль, корнеплоды и солонина в бочках. Ниже этих погребов располагалась темница. Там-то, как я подозревала, и таилась венценосная жаба.

Ступени лестницы, уводившей в темницу, оказались влажными, словно на них лежала роса. Стена — не кирпичная, но вырубленная в скальном массиве — была сырой и прохладной на ощупь. В темноте не раздавалось ни звука, лишь потрескивал фитилек в моем фонаре. Я шла бесшумно — это умение тоже досталось мне с драконьих времен.

Когда я достигла подземной тюрьмы, по коже у меня побежали мурашки. Неверный свет фонаря озарял цепи, свисавшие со стен. Я увидела жуткие орудия пыток, аккуратно разложенные на полусгнившей деревянной подставке. В очаге, на котором некогда калили железо, лежали давным-давно остывшие угли.

Это зрелище пробудило во мне очень неприятные воспоминания. Я вспомнила один вечер, когда мне было лет десять и мы с Виндом прокрались вниз вот по этим самым ступенькам, подначивая и беря друг дружку на «слабо». Спускаясь, мы услышали чье-то всхлипывание, полное такой боли, что я чуть не повернула обратно. Винд оказался покрепче, и я — чтобы не давать ему повода позже дразнить меня трусихой — осталась с ним. Мы вместе одолели ступени и заглянули за угол.