Вдали от Рюэйля - Раймон Кено

Как же он там очутился? Да очень просто. После отречения от престолов по одному ему известной причине Жак граф де Цикада покинул Европу, оказался в Америке и в этих далеких широтах поначалу избрал для себя закононепослушный род деятельности.

В данный момент, например, застыв на скалистом гребне, возвышающимся над прерией, он окидывает зорким взглядом пейзаж и замечает там, на горизонте, что-то пока еще непонятно что. Он делает величественный, чисто декоративный жест, который перечеркивает экран, обещая необычные приключения; нетерпеливо бьющий копытом конь срывается в галоп.

Они несутся по склонам, невероятно отвесным, так как камеру, не предупредив зрителей, задрали объективом вверх. Они перепрыгивают неожиданные препятствия, перелетают через ручьи. Они выскакивают на узкий мостик без перил, связывающий два обрывистых берега горной речки, но у Жака совсем не кружится голова, когда в ста метрах под собой он видит бурлящий поток. После этого перехода, который (в принципе) противоречит всем законам равновесия, наш герой грозно мчится навстречу фургону с запряженными двумя-а-может-тремя мулами, которых погоняет какой-то старик.

Руки вверх, старикашка подчиняется, но тут — о, чудо! — из фургона вылезает прекрасная и невинная светловолосая дива, и черно-белый кинематограф вынужден признать себя бессильным, поскольку не способен передать небесную лазурчатость ее очей. Жак, мужчина галантный, не причинит барышне ни малейшего зла, как, впрочем, и дряхлому стручку, который оказывается ее папенькой. Напротив, Жак будет их защищать. Он сопровождает фургон, гарцует вокруг красавицы, которая начинает привыкать к обществу кавалера. Папаша пытается совладать с эмоциями, заливая глотку уисками; задорный старикан сохранил еще живость в членах и не торопится на тот свет.

Как вдруг — а именно этого все опасались и ожидали — из засады за скалой показываются пятеро или шестеро плохишей. Руки вверх, вопят они, но Жак не теряется: он спрыгивает со своего коня, пусть говорит оружие! Оно не говорит, оно свистит! Нет, не оно, а пули! Свистят. Во всяком случае, один из злоумышленников уже растянулся плашмя: попытался высунуться из укрытия, и хлоп! отдал концы. Второй — не менее странная прихоть — решил перебежать на другое место. Наш герой достает его своим проворным свинцовым жалом, и головорез с ужасной гримасой валится на землю. Готов. Юная особа, укрывшись за фургоном, пускает в ход компактный и элегантный карабин. Один из злодеев — верзила с черными усами — тщательно целится в Жака Сердоболя, бабах! выстрел красавицы-блондинки вырывает ему кусок бицепса. Этот подвиг заставляет агрессоров отступить. Приходит время взаимных поздравлений, и тут вдруг обнаруживается, что старикан-то откинул копыта. Умудрился схлопотать прямо в будку. Вся физия утыкана свинцовой дробью. Его остается только похоронить.

Его хоронят.

Но что же будет с ней, очаровательной сиротой по имени Дэйзи, еще более привлекательной с влажными от слез глазами. Теперь, как никогда, ей требуется защитник, а поскольку она хотела бы добраться до г. Хьюстона (Техас), где проживает ее брат, Жак предлагает себя в провожатые.

Дэйзи согласна, но когда они добираются до города — тут уж не обессудьте, пора и честь знать. Жак подчиняется: вот что такое галантность — либо она есть, либо ее нету. Ладно. Впрочем, девушка, несмотря на свою невинность, не робкого десятка и на чересчур дерзкие предложения способна ответить точным выстрелом (прямо в репу). Она спрашивает, где ее осиротевший (но пока еще не ведающий этого) брательник. Ей говорят, в баре. Она не раздумывает ни секунды. Несмотря на дурную репутацию подобных заведений, она толкает дверные створки и заходит внутрь. Бар оказывается местом суровым. Он огромен и шумен, там пьют пойло, прожигающее нутро; находящиеся там мужчины — сплошь стервозные мерзавцы, а коротко одетые женщины в блестках — мерзкие стервы.

Девушка повсюду ищет брата. Она решает обратиться к хозяину заведения. Вот этот, наверное, хозяин: в сером рединготе и с огромными усищами, что отросли чуть ли не до самого пуза. «Простите, сударь, вы не видели моего брата, сироту Билли?» Хозяин не прочь вникнуть в проблему, он выспрашивает подробности с нескрываемым интересом: сразу понятно почему. Еще один сатир. Пройдите-ка сюда, в уголочек, говорит он барышне, посмотрите, не он ли это, где же он мог спрятаться. Эй, малыш, малыш! Дева следует за ним. Негодяй закрывает дверь каморки и с ввожуделением раскатывает губищи. У! Подлая образина! Малышке наверняка пришлось бы туго, если бы туда якобы случайно не ворвался Жак. Ударом каблука по темени он вырубает вероломного трактирщика. Тот прикусывает ус и скрипит зубами. Нетрудно догадаться, что просто так он этого не спустит и задумает какую-нибудь редкостную пакость.

Жак галантно кланяется: «Чем могу услужить, сударыня?» Дэйзи улыбается и отвечает: «Я ищу своего брата, сироту Билли». Билли? Еще бы он его не знал! Но, увы, у брата дурная репутация. Жак показывает сестре бесстыдного братана. Билли пьянствует на втором этаже, а у него на коленях сидит какая-то кокотка. Какой ужас, восклицает наша юная героиня. Жак выдергивает несчастного сироту из притона, и это еще одна причина и повод для павильонной заварухи.

Все вроде бы улаживается: Жак дарит Дэйзи ранчо, что позволяет малышке щегольнуть на новоселье в широких брюках и белых сапогах.

Но трактирщик так и не сумел переварить публичное оскорбление, нанесенное ему основателем династии Сердоболингов. Он нанимает нескольких апачей и подключает их к операции. Они похищают девушку, и Жак вместе с по-прежнему непросыхающим брательником бросается в погоню. Минут пять они галопируют, минуты три длится потасовка, в итоге он вызволяет красотку, но женитьба его не очень устраивает, так как заканчивать историю еще рано, и он предпочитает получить смертельную пулю, с большой вероятностью последующего воскрешения[42].

— Ну как, Жако, тебе понравился этот прекрасный фильм?

Жако оборачивается. Сзади сидит де Цикада.

— Да, мсье, — ошарашенно отвечает он: ни фига себе, вот он, внебрачно-предполагаемый и титулованный папаша.

— Ты любишь кинематограф?

— Да, мсье.

— Я — тоже. Это искусство — а кино, несомненно, является искусством — позволяет нам забыть о превратностях жизни.

— Да, мсье.

— Хочешь леденец?

— Да, мсье.

— А твой товарищ?

— Да, мсье, — отвечает Люка.

Де Цикада покупает три леденца, один из которых для себя.

— Спасибо, мсье, — благодарят дети.

Де Цикада продолжает разглагольствовать:

— Когда я смотрю фильм, подобный тому, что мы сейчас просмотрели, я каким-то магическим и уж во всяком случае трансцендентальным способом переношусь на экран и осознаю себя одним из героев истории, рассказываемой нам при помощи плоских, но подвижных картинок.

Дети переглядываются.

— Например, в фильме, который только что был явлен нашим зрительным отверстиям… Вот, например, кем из этих персонажей представлял себя ты, Жако?

Жако в растерянности. Вопрос ему кажется ужасно нескромным, и он пытается уклониться от признаний.

— Парнем, который умирает в конце?

— Да, мсье.

— А ты, малыш?

— Я тоже, мсье, — отвечает Люка.

— А вот я, — заявляет де Цикада, — я был Дэйзи.

Он задумчиво сосет свой леденец. Дети переглядываются.

Внимание! Звенит звонок. Антракт заканчивается, в воздухе пролетают последние недососанные леденцы, то тут, то там раздаются запоздалые крики, наконец свет гаснет, и в полной тишине начинает разворачиваться история изобретателя, которого, с одной стороны, обманула жена, а с другой стороны, провели бессовестные прохвосты, овладевшие результатом его открытий. Это всерьез интересует Жака Сердоболя, так как он и сам инженер, который работает над целым рядом сенсационных открытий. После киносеанса он спешно возвращается в свою лабораторию и с еще большим азартом принимается за работу. Его-то уж не проведут, так как он уже научен горьким (чужим) опытом: как можно после этого отрицать пользу немого искусства. Он работает, работает, работает. Даже больше того! Его мозг кипит, бурлит, и вот, в один прекрасный день, ррраз — и вдруг эврикнулось, вот оно, нашел! Нашел что? Да то, что тяжелее, чем воздух, но в нем удерживается.

Он первым пересекает Ла-Манш на аэростате, первым налаживает воздушное сообщение между Парижем и Нью-Йорком, первым облетает весь земной шар. Будучи себе на уме, к тому же наученный горьким (чужим) опытом, он регистрирует кучу патентов, а значит, эксклюзивно производит воздухоплавательные аппараты, организует их серийное производство, становится триллионером, а следовательно, самым могущественным человеком на свете. Он вновь восходит на трон Сердоболингов, и в конце концов его провозглашают Управляющим Земным Шаром. Рогоносный, непризнанный и разоренный изобретатель умирает.