Неизвестный Хейнкель. Предтеча реактивной эры - Леонид Анцелиович

Студент инженерного вуза Эрнст Хейнкель уже чувствовал, что сама идея летательного аппарата, наполненного горючим газом, несла в себе огромную опасность. Но были уже и другие летательные аппараты, которые использовали подъемную силу движущихся в воздухе крыльев. Он, как и все юные и пытливые будущие инженеры, знал из газет и технических журналов истинное состояние развития этих рукотворных летающих машин. Только пять лет прошло, как взлетела первая в мире такая машина — братьев Вильбура и Орвилла Райт. А уже в этом году в январе самолет Вуазена под управлением пилота Анри Фармана завоевал Гран-при в сумме 50 тысяч франков за облет круга в один километр. В мае второй биплан американцев Белла, Кертисса и Болдуина «White Wing» взлетел под Нью-Йорком и три дня спустя на соревнованиях Кертисс пролетел на нем более 300 метров. В июле Глен Кертисс пролетел один километр на своем биплане «Июньский жук» и завоевал Scientific American Trophy. Он был известным американским мотоциклистом и на шестицилиндровом мотоцикле установил неофициальный мировой рекорд скорости — 217 км/ч. Его мотоциклетные двигатели были идеальными для легких самолетов. «Июньский жук» он спроектировал сам. Братья Райт уже вовсю торговали своими самолетами, готовили серийный образец для армии и отправили другой свой самолет в Европу для рекламных полетов во Франции. Самолетостроение делало первые, но уверенные шаги.

Поезд мчался к Штутгарту. Под впечатлением увиденной катастрофы неожиданно для себя Эрнст вдруг пришел к твердому умозаключению, изменившему всю его жизнь. Да, будущее принадлежит не дирижаблям, а летательным аппаратам тяжелее воздуха — самолетам. И в нем проснулось страстное желание посвятить себя их созданию, стать главным конструктором будущих самых совершенных летающих машин.

Студент Эрнст Хейнкель был невысокого роста, но крепкого телосложения. Его голова не была похожа на голову Сократа и не выказывала черт гениальности, но упрямые, цепкие глаза сразу говорили о волевой натуре. Длинный прямой и чуть опущенный швабский нос, который он получил в наследство от своих родителей, производил двоякое впечатление. Сначала он смешил и придавал облику Хейнкеля черты комедианта, и это всегда располагало к нему собеседника. Но потом этот же нос уже казался атрибутом очень хищной птицы, которая внушала страх и уважение.

Студенческая вольная жизнь затянула в свой круговорот юношу из глухой швабской деревни. И тут проявился его коммуникабельный характер и такие качества, которые позволили ему занять лидирующее положение среди студентов. В студенческом клубе, куда вступил Эрнст, студенты любили посидеть за бутылкой красного вина. Его способность много выпить сыграла важную роль. Он получил прозвище Нос бутылки и занял должность адъютанта куратора клуба. Им был заядлый выпивоха — престарелый доктор Хедингер, который завещал клубу огромную сумму в 25 тысяч марок. Эрнст был обязан сопровождать президента после занятий, а по вечерам составлять ему компанию за столом ресторана, где они ели копченые языки и запивали красным вином. Для бедного студента Хейнкеля это было более приятным занятием, чем разбирать задачи по высшей математике. Все его предки, как и отец, были мелкими деревенскими ремесленниками, котельщиками и водопроводчиками, и в провинции, где вино было очень дешевым, они не обременяли себя чрезмерным воздержанием. Некоторые из Хейнкелей отличались довольно буйным нравом, особенно в подпитии. Эрнст родился самым маленьким, но когда вырос, то по силе духа и количеству алкоголя, которое он мог выпить, ни в чем не уступал своим мощным родичам.

В то же время Эрнст очень гордился своей будущей специальностью — инженера-механика. Она открывала перед ним широчайшие перспективы. Сенсационные открытия в технике следовали одно за другим. Бурно развивались все отрасли машиностроения. Электротехника, паровые двигатели и моторы внутреннего сгорания невероятными темпами двигали морской, речной, железнодорожный, шоссейный и теперь воздушный транспорт.

Эрнст Хейнкель мог посвятить себя любому направлению техники — для каждой компании он был бы желанным приобретением. Но после катастрофы дирижабля у него появился один интерес — самолеты. Куратор студенческого клуба, старик Хедингер, недоумевал: «Что случилось с Хейнкелем? Он совсем забыл нас». Теперь Эрнст был увлечен скрупулезным сбором каждой крупицы информации о конструкциях самолетов.

В начале нового учебного года Эрнст случайно узнает, что профессор математики Бауман начинает читать новый курс лекций по авиации. На первой лекции, кроме Эрнста, слушателями оказались всего три женщины. Маленький коренастый профессор Бауман с черными усами рисовал на доске графики и писал формулы, из которых Эрнст понимал только половину. Количество слушателей профессора-теоретика на второй лекции не увеличилось — те же три женщины и Эрнст. Его подозрение подтвердилось — это были жена, теща и домработница профессора. Они были здесь по просьбе профессора, который не рассчитывал на популярность нового курса его лекций. Даже на Эрнста они наводили жуткую скуку. Но ничего другого он найти не мог и остался преданным студентом профессора Баумана.

В это же время профессор-математик Жуковский в Московском высшем техническом училище читает лекции по теории полета и собирает большую аудиторию студентов — энтузиастов авиации. Среди них будущие конструкторы самолетов и их двигателей: Архангельский, Делоне, Лейбензон, Микулин, Стечкин, Юрьев и др. Потом вокруг Жуковского организуется ЦАГИ.

Эрнст Хейнкель продолжает искать информацию о построенных самолетах и находит ее в кафе «Рейнсбург». Тут был целый клад новейших иностранных журналов и газет с подробными описаниями и фотографиями французских и американских машин. Теперь Эрнста Хейнкеля можно было часто застать за столиком в этом кафе, увлеченно читающим очередной журнал или газету с картинками самолетов. Франция в этом была бесспорным лидером, в то время как в немецких изданиях эксперты и корреспонденты прославляли дирижабли и пренебрежительно описывали достижения в самолетостроении, называя братьев Райт «братьями-лжецами».

Тут, в кафе «Рейнсбург», молодой Хейнкель узнает о триумфальных полетах Вильбура Райта во Франции в сентябре 1908 года. За два часа он пролетел почти 130 км. Это было грандиозно, и все разговоры о «братьях-лжецах» были моментально подавлены. Французы Блерио и Фарман строят свои новые самолеты. Луи Блерио на своем самолете модели XI 25 июля 1909 года перелетел Ла-Манш за 32 минуты, изумив весь мир. Безумная радость! В Лондоне — тысячные очереди, чтобы взглянуть на чудо-самолет. По возвращении в Париж — прием с высшими почестями. Его самолет в сопровождении эскорта провезли по парижским бульварам.

Эрнст узнает, что даже Австрия обогнала его Германию. Австрияк Иго Этрих воспользовался исследованиями немецкого профессора Альборна из Гамбурга. Профессор скопировал форму крыльев с летающих семян тропического растения, которые ему доставляли из ботанического сада на острове Ява. Построенный в Австрии по его рекомендациям самолет назвали «Голубь Этриха», и он хорошо летал.

Несколько разрозненных энтузиастов авиации в Германии начали на свои деньги и на свой риск строить свои самолеты, копируя их у французов и устанавливая на них французские моторы. А иногда они просто по своему разумению дорабатывали купленные французские самолеты.

Однажды Эрнст прочитал в газете, что мэр Франкфурта планирует провести в своем городе с 1 по 10 октября 1909 года Международную авиационную выставку. Городской Совет установил высокие призы за лучшие летные достижения в разных категориях и приглашает знаменитых французских и бельгийских пилотов посоревноваться. Эрнст сразу решил: он должен это увидеть, чего бы это ни стоило.

Деньги, которые давал отец, полностью тратились на самое необходимое, и выкроить из них сумму на покупку железнодорожного билета в оба конца до Франкфурта, расположенного в двухстах километрах от Штутгарта, было нереально. Попросить у отца дополнительные деньги на праздник авиации он не мог, потому что знал его крайне отрицательное отношение к этому модному увлечению людей. Отец все еще видел в нем подающего надежды инженера-машиностроителя старых добротных механизмов. А когда Эрнст пытался аккуратно заговорить с ним о летающих машинах и пилотах, он неизменно слышал: «Это сброд канатоходцев! Они все должны быть в цирке».

Оставалось только одно — продать свою какую-нибудь ценную вещь. Выбор пал на толстую, хорошо изданную книгу Баха «Детали машин». Эрнст успокаивал себя — он купит ее позже, но этого не произойдет. Получив за нее только шесть марок, он через три дня уже ехал в поезде во Франкфурт, куда так настойчиво стремился и где его ждали важные открытия.