И все-таки вместе! - Джеки Браун

— Я знаю, как развлечься и вне офиса.

— Ага. Об этом упоминалось в статье, — сухо ответила Джулия. — Ваша бывшая девушка рассказала, что вы любите путешествовать первым классом, знатные ужины и гольф.

— И что в этом плохого? — Может, Алек и отдыхал не так часто и так долго, как его родители, но, когда ему удавалось отдохнуть, он ни в чем себе не отказывал.

Уголки ее губ опустились, Джулия задумалась. У нее были красивые губы. Мягкие. Полные. Они были самой привлекательной чертой ее лица, даже когда она хмурилась.

— Да в общем, ничего. Кроме того, что с вами не было детей.

Несмотря на все усилия, тон его голоса повысился и прозвучал обиженно.

— Это Лорел противилась, чтобы они ездили с нами. Это была ее идея. Она сама так хотела.

У Лорел было две дочери, и в свои девять и одиннадцать лет они походили на свою мать: требовали постоянного внимания. Поэтому она предпочитала оставлять их с няней.

— Вы когда-нибудь пытались ее переубедить?

— А это важно? — спросил он.

— Для меня? Нет. Для общественности, безусловно, да.

Алек разочарованно вздохнул.

— Послушайте, я никогда не претендовал на роль семьянина. Я бизнесмен. И, черт возьми, хороший. Именно поэтому компания «Лучшее — детям» и пригласила меня. Компании нужен профессиональный руководитель. Моя личная жизнь не должна иметь к делу никакого отношения.

— Она бы и не имела, если бы вы держали язык за зубами и не привлекали к ней внимания, — незамедлительно парировала Джулия. — И это возвращает нас к тому, с чего мы начали.

Алек выругался и вернулся на свое место. Джулия была права, и это раздражало.

— Вы не сможете изменить то, что уже сделали. Ваши слова записаны и неизвестно сколько еще будут витать на просторах Интернета. Но мы можем изменить ваш будущий имидж.

— Я знаю.

— Хорошо. — Джулия продолжила объяснять ему суть дела. Ее тон стал командным, возможно для того, чтобы скрыть осуждение, звучавшее в ее словах. — В глазах клиентов, приобретающих товары для детей, вы — олицетворение плейбоя. У вас есть работа, достаточно власти и денег, чтобы обеспечить себе взрослый стиль жизни. И ваше обеспеченное детство здесь ни при чем.

Он фыркнул. Иногда богатство несет только одиночество.

Джулия продолжала:

— Гольф, званые ужины, путешествия первым классом и шикарные курорты не рассчитаны на детей. Все это — развлечения для взрослых. Именно поэтому они не годятся для убеждения широкой общественности в вашем понимании тонкостей семейной жизни.

— Поэтому вы хотите, чтобы я появлялся на публике и целовал детишек. Я понял. — Алек вздохнул.

— Я рассчитывала на другой отношение.

— Я буду работать над этим, — проворчал он.

Джулия хмыкнула, затем прищурилась.

— Может, попробуем сегодня?

Алек нахмурился:

— Я не понял, о чем вы.

— У вас есть планы на шесть часов?

Алек прикинул в уме свое расписание.

— На пять запланирована встреча с начальником финансового отдела. Пока не могу сказать, сколько времени это займет.

— В самом деле? Встреча в внеурочное время? Подчиненные, наверное, вас не очень-то любят. Вы можете ее перенести?

— Думаю, да, — медленно согласился он. — А зачем?

Ее полные губы расплылись в обольстительной улыбке, хотя в глазах отражался расчет.

— Вы когда-нибудь видели детский бейсбол?

О чем она только думала, приглашая Алека на игру? Джулия уже сто раз задалась этим вопросом, лавируя между машинами по дороге из школы Святого Августина, откуда она забрала детей. Джулия не хотела, чтобы ее дети находились там больше двух часов в день после уроков. За исключением лета. Через пару недель закончится учебный год, и дети вместе с ее племянниками будут три дня в неделю проводить за городом у бабушки и дедушки.

Как всегда, ее мучила совесть. Она ничего не могла с этим поделать. Джулия растила детей одна, и ей приходилось самой обеспечивать семью. Вообще-то программа продленного дня в школе была не такой уж и плохой. Вот только еще до рождения детей Джулия представляла себе совсем другую жизнь. Она хотела быть матерью-домохозяйкой. И даже какое-то время ею была. Но Скотт заболел, и все изменилось.

— Что у нас на обед? — послышался с заднего сиденья голос Колина.

Джулия притормозила на светофоре.

— Жареная индейка из «Ховардс Дели», — ответила она, решив не упоминать пшеничные булочки с помидорами и зеленым перцем и салатом — ее попытки обеспечить здоровое питание.

Глядя в зеркало заднего вида, Джулия наблюдала, как лицо мальчика исказилось.

— Давай поедим чизбургеры! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

Даниель вздохнула и с нотками превосходства в голосе произнесла:

— Ему просто хочется игрушку из обеда для детей.

Иногда Джулии казалось, что ее дочери не девять, а девятнадцать лет.

— У тебя опять эта морщинка между бровей, мамочка, — наблюдал за ней Колин. — Это потому, что ты подумаешь об этом?

— Возможно, — ответила Джулия, чтобы избежать дальнейших споров.

Даниель фыркнула.

— Когда родители говорят, что «подумают» или «может быть», — это означает «нет», — заключила она. — Мама, например, уже целый месяц «думает» о том, чтобы отпустить меня в летний художественный лагерь.

— Я на самом деле думаю об этом. Я еще не решила, Даниель.

— Я очень хочу поехать, — спокойно сказала дочь.

— Я тоже хочу! — закричал Колин. — Мамочка, можно я тоже поеду?

— Тебе нельзя, — отрезала Даниель. — Этот лагерь не для детей. Тем более ты даже не можешь раскрасить картинку, не заходя за линии!

Сорок пять минут спустя, после ужина в «Ховардс Дели», они наконец-то добрались до бейсбольной площадки. Голова Джулии просто раскалывалась. Не успела она толком припарковаться, как Колин уже отстегнул ремень безопасности и выскочил из машины.

— Эй! Вернись и возьми свою сумку! — окликнула она сына, пока тот не успел убежать слишком далеко.

Джулия и так была нагружена, как лошадь: она взяла с собой навес для защиты от солнца и раскладные стулья. От Даниель было мало толку — девочка несла купленные по пути бутылки с водой.

Захлопнув багажник, Джулия увидела черную спортивную двухместную иномарку с тонированными стеклами, занявшую соседнее парковочное место. В том, что это машина Алека, не было никаких сомнений. Если бы машины умели говорить, эта бы точно сказала: «Никаких детей».

Алек все еще был в костюме, но слегка приспустил галстук. Зеркальные дизайнерские очки полностью скрывали его глаза. Внешний облик — воплощение важности. В таком виде он очень походил на сердцееда.