На грани краха (ЛП) - Стоун Кайла

Здесь было чисто и аккуратно.

Сначала Ханна проверила прикроватные тумбочки, в надежде найти пистолет, спрятанный в ящике. Но удача ей не улыбнулась.

Поэтому она направилась к шкафу.

При мысли о том, чтобы надеть его одежду, внутри у нее все скрутило, но это чувство продлилось лишь мгновение. Ханна хотела жить. А осознание того, что она собирается украсть его вещи и сбежать, вызывало в ней определенное удовлетворение.

Через несколько минут она нашла свежую футболку, две трикотажные рубашки с длинными рукавами, две толстовки с капюшоном, ветровку и тяжелое коричневое пальто с капюшоном, которое доходило ей до колен.

Ханна надела на себя все. Мужская одежда, конечно, велика и висела на ее маленьком, хрупком теле, но зато отлично прикрывала округлый живот.

С брюками оказалось сложнее. В одном из ящиков она нашла несколько кальсон и отрезала лишнюю длину там, где заканчивались лодыжки.

Поверх них надела его зимние походные штаны. Они оказались слишком велики для ее бедер, но тяжело застегивались на животе. Ханна пока не знала, что с этим делать.

Она одела несколько пар теплых шерстяных носков, затем вернулась к шкафу, опустилась на колени и стала рыться в вещах, сложенных на полках. Ей нужен рюкзак, чтобы нести припасы.

Рюкзака Ханна не нашла, зато обнаружила тяжелый, подбитый пухом спальный мешок, рассчитанный на зимнюю температуру. Бросила его на кровать вместе с двумя парами шерстяных носков.

Должно же быть место, где он хранил свое зимнее снаряжение. Но где бы оно ни находилось, это явно не здесь. Ей стоило продолжить поиски.

Ханна снова опустила повязку на глаза и тщательно обыскала остальную часть дома. С каждой минутой размытый свет становился слабее, и она могла разглядеть все больше деталей своего окружения.

Обыскала ванную, а затем вернулась в гостиную и кухню. Исследовала кладовку. В ней обнаружила запасы еды по меньшей мере на месяц.

Идеально.

В животе у Ханны заурчало. Она схватила пакет вяленой говядины, разорвала его дрожащими пальцами и запихнула в рот твердый кусочек.

Затем сунула пакет в карман пальто. Ее пальцы коснулись твердого и гладкого пластика. Ханна вытащила пару мужских солнцезащитных очков.

На нее нахлынуло облегчение. Она надела их, но не стала снимать повязку с глаз, а лишь слегка отогнула. Ее зрение прояснилось, и боль немного стихла.

Ханна продолжала двигаться.

Напротив подвала находилась еще одна дверь, ведущая в прихожую со стиральной машиной и сушилкой. На каждом крючке висело зимнее снаряжение и уличные принадлежности.

Внизу аккуратно расставлены две пары ботинок и несколько пар летних туфель. А у стены, рядом с высоким шкафом, стояли лыжи.

Ханне пришлось сесть на пол, чтобы натянуть ботинки. Они оказались свободными, но благодаря нескольким парам шерстяных носок, что были надеты на ее ноги, места оставалось не так уж и много. Она завязала шнурки так туго, как только могла. У нее все еще ездила стопа, но идти вполне можно.

Опираясь стену, Ханна помогла себе встать. Краем глаза она заметила небольшое деревянное крыльцо за прямоугольным окном, врезанным в заднюю дверь.

Она узнала его. Потому что смотрела на заднее крыльцо сотни тысяч раз. Но всегда снизу. Стоя на матрасе и глядя в зарешеченное окно.

Ханна закрыла глаза. Затем вновь их открыла, прогоняя тем самым мучительную панику.

Она больше не сидела в той комнате. Она больше не пойманное в ловушку беспомощное существо. Ханна освободилась, и должна сделать все необходимое, чтобы остаться на свободе.

Собака продолжала лаять, громко и гулко.

Ханна осмелилась выглянуть в заднее окно. С темными очками и отчасти завязанными глазами все оказалось вполне терпимо. Расплывчатые образы формировались в очертания и предметы, которые узнавал ее разум.

Толстый слой снега покрывал двор. За ним виднелся густой лес, окаймлявший со всех сторон небольшую поляну, насколько могла видеть Ханна. Деревья и снова деревья.

Потребовалась минута, чтобы вспомнить названия деревьев. Ханна медленно проговаривала каждое слово: клен, ель, береза. Ясень. Бук.

Самые прекрасные деревья, что ей доводилось видеть. Словно на открытке: голые ветви, покрытые девственным снегом, которые чередовались с зелеными соснами на фоне белоснежной пелены.

Ханна застряла неизвестно где.

В двадцати ярдах прямо перед ней стояли два сарая. Первый был поменьше, с отверстием, вырезанным внизу. Второй — побольше, с висячим замком и цепями, блокирующими двойные двери.

Слева находился навес, под которым лежали штабеля дров, прикрытые брезентом.

Ее взгляд вернулся к большому сараю. Возможно, внутри есть что-то, что ей пригодится…

Впереди, в снегу мелькнуло какое-то движение.

И Ханна снова застыла.

Глава 5

ПАЙК

День первый

Тридцатичетырехлетний Гэвин Пайк стоял в цветочном магазине, выбирая букет для своей матери. Ее любимыми цветами были лилии. Он всегда дарил ей букет и шоколад, когда приходил в ее дом на семейный рождественский ужин.

Этот жест радовал его мать. А когда она была счастлива, ему становилось легче.

Гэвин схватил букет, не проверив цену, и встал в очередь. От ошеломляющих запахов зелени и тошнотворного цветочного аромата он практически задыхался.

По радио звучала песня «Детка, на улице холодно». Все помещение освещалось лампочками, развешанными повсюду, и рождественскими елками в каждом углу.

Пайк с нетерпением ждал Рождества, но лишь потому, что у него появятся несколько выходных дней в середине недели. Пусть эти кретины изводят себя, украшая дома кричащей мишурой и раболепствуя над подарками и домашней индейкой, которую их плаксивые отпрыски даже не оценят.

Как только этим вечером он нанесет вынужденный праздничный визит матери и брату, у него будут среда, четверг, пятница и все выходные на то, чтобы развлечься. И поохотиться.

Внезапно погас свет. Песня резко оборвалась прямо перед отвратительным припевом.

Впереди него стояла женщина, удерживая в руках вазу с красными и белыми розами. Она повернулась и, нахмурившись, посмотрела на люминесцентные лампы над головой.

— Что случилось? На улице даже снега нет.

— Может, белка опять залезла в трансформатор, — предположила кассирша. — Компьютер не работает. Принимаю только наличные, пока не появится связь.

Пайк вздохнул и дернулся, нетерпеливо поправляя воротник форменной рубашки. Он только что закончил свою ночную смену в исправительном учреждении округа Берриен в Бароде, штата Мичиган. Ему нравилось работать по ночам. Меньше надзора и отчетности.

Гэвин также добровольно служил офицером запаса в полицейском управлении городка Фолл-Крик. Не потому, что ему нравилось быть добровольцем. Работа влекла за собой и другие льготы.

Этим утром он чувствовал усталость и раздражение, так что просто хотел поскорее уйти.

Снаружи раздалось несколько гудков. Завизжали шины.

Пайк взглянул на часы, висевшие на стене за прилавком. Они работали на батарейках, поэтому стрелки все еще двигались. 12:22. Может, ему стоит просто уйти?..

Позади него кто-то закричал.

Гэвин резко обернулся и посмотрел на оживленную улицу сквозь витрины цветочного магазина. Сердце немедленно подпрыгнуло в груди.

Огромный синий внедорожник несся через перекресток. И он направлялся прямо к ним. Автомобиль подпрыгнул на обочине, и пешеходы с визгом и криками бросились врассыпную.

Времени думать не осталось. Пайк бросился в сторону, к холодильным ящикам вдоль левой стены. Он споткнулся о ряд декоративных пуансеттий в горшках, опрокинул их и в спешке наступил на растения и цветы.

Внедорожник влетел в витрину магазина и кирпичный фасад снаружи. Стекло разбилось вдребезги. Осколки влетели в воздух, а шрапнель от камня, кирпича, стекла и керамики пронеслась в воздухе, словно ножи.

Пайк съежился, прикрыв голову руками, высокие ящики наполовину скрыли его тело.