Ментальное здоровье от А до Я. Психологические приемы самопомощи - Михаил Анатольевич Хорс

А потом, когда сыну-дочке исполняется 18–20 лет, выясняется, что у него напрочь отсутствует навык находить себе занятость самостоятельно. И это состояние незанятости/скуки настолько для него болезненное, что он действительно мучается и страдает от этого напряжения. Что и называется молодежной депрессией. И самое простое в этом случае для него – уйти в наркотики, алкоголь или интернет-игры. Лишь бы не чувствовать эту боль.

Тот же эффект я вижу, когда забота о ребенке выливается в попытку максимально удовлетворить все его желания. Родители стремятся дать ребенку все, что он хочет. И, если человек привыкает к тому, что его желания постоянно удовлетворяются, что он почувствует, когда столкнется с каким-то непреодолимым препятствием во взрослой жизни? У него появится сильная боль, ведь соответствующего опыта у него нет, он никогда ранее не сталкивался с чем-то, его не мог получить сразу или чуть погодя, когда родители поддаются напору детского «хочу-хочу-хочу!». А нормальная взрослая жизнь, которая полна не только возможностей, но и ограничений, покажется такому подрастающему члену общества серой и несправедливой. Ведь родители не познакомили его с реальностью в процессе воспитания! И снова здравствуй, молодежная депрессия!

Отсюда мы с вами сделаем вывод, что наличие в жизни разумного количества душевной боли – это признак ментального здоровья. Важно разрешить себе быть разным в эмоциональном плане, испытывать весь спектр чувств, не только положительных, но и отрицательных. И наоборот, уход в любую из крайностей в этом смысле – это признак отклонения от ментального здоровья. Как крайность чрезмерной боли, так и крайность ее отсутствия.

Не зря основоположник самого термина «стресс» Ганс Селье выделял в научной психологии (см. список литературы – пункт 28) два вида стресса: ДИ-стресс и ЭУ-стресс. Т. е. стресс разрушающий и мотивирующий, соответственно. А ведь стресс, дословно, это хроническое эмоциональное напряжение, та же боль.

Буллинг

Дословно это слово переводится как травля. Чаще всего мы слышим про травлю в детско-подростковой среде. Однако считать, что этот феномен существует только в стенах школ, неправильно. Конечно же среди взрослых буллинг тоже распространен. Принято, что взрослые люди могут и должны уметь постоять за себя сами. Да и жаловаться на травлю взрослому человеку неудобнее, чем ребенку или подростку.

В дальнейшем я буду говорить о буллинге как о явлении детско-подростковом. Но все предложенные размышления, советы и выводы будут равно касаться и взрослых людей, подвергавшихся этому явлению.

Понятие пришло к нам относительно недавно, но было ли оно и раньше?

Конечно, травля одних членов общества другими была всегда. Почему же в последнее время мы слышим слово буллинг из каждого утюга? Неужели люди стали более жестокими? Возможно ли, что во времена советской жизни буллинга было меньше, а сытая капиталистическая жизнь привела к увеличению случаев травли внутри нашего общества? Или ранее эти случаи замалчивались, а теперь про них становится известно большему количеству людей за счет распространения нового вида средств массовой информации – социальных сетей?

Я бы сказал, что здесь мы видим несколько социальных трендов. С одной стороны – значительно вырос информационный поток, т. е. увеличилась возможность информировать об актах буллинга быстро, охватывая значительную массу населения. До эпохи социальных сетей такой возможности не было. Поэтому факты травли не становились достоянием широкой общественности. Нам стало казаться, что фактов буллинга стало больше.

Второй тренд – это действительно увеличение степени жестокости. Но здесь любопытная история. В своей практике я все чаще сталкиваюсь с подростками, которые совершали в школе и дома жестокие поступки не из-за склонности к жестокости, а попросту не осознавая, что это может болезненно сказываться на другом человеке.

Почему же сегодня все больше и больше появляется людей, которые не понимают, что их слова и действия могут наносить боль другому человеку? Почему сегодняшнюю молодежь необходимо каким-то особым способом учить чуткости и эмпатии? Ответ таков: человек, который сам не испытал боль, не может понять, что и как чувствует другой человек.

Ну и, конечно же, вклад в формирование вышеописанного явления сделали создатели компьютерных видеоигр, которые создали индустрию безболезненного насилия. Если человек с детства растет и взаимодействует с виртуальной средой (см. главу на букву «В»), в которой возможны насилие, кровь, убийства БЕЗ последствия и страдания, то чувство реальности у него будет ослабленным. Подсознательно у него будет формироваться мнение, что подобное поведение в реальной жизни не связано с реальным ущербом.

Сочетание этих факторов во многих случаях будет приводить к такому буллингу, к которому буллер будет относиться как к развлечению и игре, даже не понимая, насколько это травматично для человека, подвергаемого травле.

Со стороны же жертвы буллинга будет проявляться третий аспект, провоцирующий такое поведение со стороны буллера. Это воспитание в условиях полного отрицания насилия. Попробуйте буллить парня или девушку, которые значимую часть своей жизни занимаются боксом. Довольно сложно это делать с человеком, который «бьет морды в кровь» и привык чувствовать собственную боль. Он запросто даст сдачи в условиях повторяющейся травли.

И, наоборот, если ребенок воспитывался в условиях тепличных, вообще без насилия, его гораздо проще буллить. Я не выступаю за домашнее насилие и не оправдываю его. Хотя для такого термина тоже стоит для начала дать определение, а потом уже рассуждать о его влиянии на ментальное здоровье. Ведь согласитесь, еще несколько десятков лет назад наказание ремнем было самым что ни на есть обычным и естественным и для родителей, и для ребенка!

Я хочу сказать, что довольно странно выглядят попытки многих современных родителей полностью лишить своих детей права кидаться песком на детской площадке или отнимать у другого ребенка машинку. Ведь и в таких социальных транзакциях человек с детства познает реальную жизнь! Если у него никогда и ничего не отнимали, если его никто и никогда не толкал в песочнице, если он не делал этого сам, вряд ли он психически готов к такому взаимодействию!

Стоит ли воспринимать мои слова как призыв полностью отвернуться от детей и погрузиться в новостную ленту соцсети, а детям предоставить самим разбираться с их проблемами? Пусть себе дерутся, конфликтуют, кидаются песком и игрушками. Нет, такого призыва