Здесь вам не равнина... - Алим Тыналин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хм, вот оно как, получается. Я попал не только в другое время, но и в другую реальность. Чуточку отличающуюся от моей. Посмотрим, насколько сильно.
— Ну, ты пустишь меня или нет? — раздраженно спросила Юля.
Я спохватился и вылез из машины. Все остальные пассажиры уже успели выйти. Я взял из кучи рюкзаков и сумок свои вещи и огляделся.
Да, это тот самый альплагерь, в котором я когда-то занимался. Правда, мне это выпало в гораздо поздние годы, когда он уже был более-менее освоен. А сейчас здесь было вообще мало удобств.
Альплагерь Ошхамахо располагался в чертовски живописном местечке. В небольшой уютной долине между двух ущелий. Справа и слева высокие горы, будто бы держали заботливо в двух широких ладонях.
В хорошую погоду, вот, как сейчас, сюда заглядывало солнце и щедро поливало лучами до раннего вечера. Впрочем, несмотря на это, воздух все равно холодный и свежий. Можно вдыхать полной грудью и пить, как ледяную воду из хрустального ручья.
Небольшая изгородь ограждала пару десятков домиков барачного типа. Посреди дощатая площадка, флагшток с красным серпасто-молоткастым полотнищем на верхушке длинной палки. Место для собраний, вроде пионерской сходки.
Еще дальше, под брезентовым шатром — лавки и столы, вбитые в землю. Столовая.
Рядом с одним из домиков у двери висел кусок рельсы, чтобы подавать сигнал на побудку. А вон там, за домиками, место сбора. В центре — огороженное камнями место для костра, в нем пепелище, потухшие угольки.
— Ну, вот мы и приехали, — удовлетворенно сказал Борис Юрьевич. — Пошли располагаться. Сохатый, ты как себя чувствуешь?
Я показал большой палец. После сна боль и в самом деле отступила. Только остатки еще царапали затылок. Но для человека, пострадавшего от удара камнем очень даже хороший результат.
— Тогда идите, разбирайте жилье, — Борис Юрьевич указал на домики. — Девочки — в первые пять кемпингов от столовой, парни — дальше. Только чур не ссориться, все жилища одинаковые.
Наш отряд с гиканьем помчался к домикам. Я неторопливо шел сзади, таща рюкзак и сумку. Такое впечатление, что это разбойники напали на торговый караван.
Двери в домиках открыты, зачем запирать на замок? Это эпоха, когда ключи от квартиры просто ложили под дверной коврик и не парились насчет того, что кто-то проникнет в дом. Из одного домика, предпоследнего в шеренге, выглядывал радостный Толян, звал меня.
— Давай быстрее, Лось. Смотри, какой потрясный домина.
Домик оказался неказистый, но уютный. Собран из подручных материалов, по бревнышку, из фанеры и досок.
Внутри аскетичная обстановка. Пара комнат, прихожая и спаленки. Стол и табуретки, лежаки на пять человек. Приятно пахнет еловыми шишками и опилками. На столе эдакая икебана из веточек и полевых цветочков.
Лампочка на потолке. Гвоздики на стене, чтобы вешать вещи. Тумбочки.
Я провел ладонью по столу. Неотесанные грубые доски, потемневшие от времени. Можно легко получить занозу.
— Правда, потрясно? — спросил мой друган. — Нет, скажи, а?
Ничего потрясного я пока не увидел, но для Толика, городского пацана, эта экзотика была в диковинку. Мы едва успели выбрать лежаки, как в домик ввалились еще несколько парней.
Огляделись, посмотрели на нас. Ну, понятно. Сейчас будет спор о жилищном вопросе. Хм, их четверо, а нас двое. Непорядок.
— Слышь, мужики, не в службу, а в дружбу, — сказал один, широкоплечий и приземистый. Тоже в спортивном костюме, на голове шапочка набекрень. — Уступите нам жилплощадь. Вон там дом есть, крайний. Там как раз пару мест осталось. А мы все вместе хотим быть, не делиться по частям.
По большому счету, мне все равно. Могу и переехать. Домики одинаковые. Я был не против, но вот Толя ощетинился. Расставаться с потрясным домиком было выше его сил.
— Э-э, а чего это мы должны куда-то идти? — зарычал он. — Это уже ваши проблемы. Мы первые это место заняли, никуда отсюда съезжать не собираемся.
Приземистый оглянулся на приятелей. Они сгрудились в центре комнаты, смотрели на нас волками.
— Слышь, по-хорошему же прошу, — сказал парень. — Давай разойдемся без скандалов.
Нос у него был толстый, сплющенный, как у боксера. Шея круглая, бычья. Руки мозолистые и грубые. Сразу видно, пролетарий, из рабоче-крестьянской семьи.
Толя оглянулся на меня, иза поддержки. Я вспомнил, как мы с ним дрались в детстве против ребят из другого двора. Вот всегда так. Толя затевает драку, а расхлебывает потом всегда Ваня.
— Вам же сказали, никуда отсюда не пойдем, — объяснил я налетчикам. — Мы здесь уже обустроились. Хотите, идите сами в крайний домик договаривайтесь. Пусть оттуда идут сюда. А мы никуда не пойдем.
Парень помрачнел. Я видел, как он еще вдобавок и покраснел от злости. И его приятели сердито засопели.
— Я же вас попросил по-хорошему, — сказал парень и двинулся ко мне, потому что я стоял ближе.
Бить его я не стал. Зачем затевать драку? Когда-то я занимался дзюдо, поэтому решил обойтись толчками и бросками.
Неприятель замахнулся, я шагнул в сторону и легко уклонился от удара. Схватил его за руку и бедро, поставил подножку, используя инерцию после удара. Удачно швырнул на пол.
На меня бросились остальные, а Толя пришел на помощь. Церемониться не стал, схватил стал и тоже замахнулся, задев лампочку на потолке. Парни шарахнулись в стороны, а я схватил одного и тоже хотел уронил на пол, но снаружи через открытое окно донесся строгий окрик начальника лагеря:
— Это что такое? С ума сошли, что ли?
Мы прекратили драку и в домик, топая ботинками, вошел Борис Юрьевич. Поглядел на лампочку, качающуюся на потолке, смерил нас разгневанным взором:
— Немедленно прекратить! Никаких драк! Вы должны быть одной командой! Что тут случилось?
Мы молчали, а потом Толя пожаловался:
— Они хотели нам выселить. Хотя мы первые пришли сюда.
Гущев поглядел на наши рюкзаки, разложенные на лежаках.
— Тимофеев, ты что же, свои порядки здесь решил устроить?
— Борис Юрьевич, мы просто хотели вместе! — сказал все еще красный парень, поднявшись с пола. — А их всего двое и…
— Хватит! — заявил начальник лагеря. — Немедленно выметайтесь отсюда. Найдите другой кемпинг.
Недовольно сопя, парни вышли из домика. Гущев поглядел на
