Маркус и Диана - Клаус Хагерюп

Его рюкзак был намного легче, чем вчера. По предложению Сигмунда он оставил наименее необходимое в мотеле. Почти все. Конечно, он все еще ужасался походу, но ощущение катастрофы было не таким острым, как накануне.

— Это не мост, это доска, — сказала довольная Муна, — запросто пойду первой.

Муне легко. Она занималась гимнастикой и умеет держать равновесие. Кроме того, на ней были горные ботинки, которые точно приклеились к скользющей доске. Она ступила на доску и слегка подпрыгнула. Девочки пришли в восторг. Маркус прикусил язык. На нем были резиновые сапоги, и он не занимался гимнастикой.

Он решил, что не пойдет последним, но и первым тоже. Было бы хорошо пройти двенадцатым или четырнадцатым, перед Сигмундом, как можно более незаметно.

Райдар снял ботинки.

— Господин учитель, можно я перейду вброд?

— Нет,— сказал учитель Скуг, — ручей очень бурный. Ты можешь поскользнуться на камне.

«Ручей сметает, — подумал Маркус, — несет тебя, беспомощного, к водопаду, и прощайте все…»

Очередь дошла до него. Он осторожно ступил на доску. Казалось, что ручей только его и ждет. Он забурлил еще сильней. Наверное, водяному сообщили, что приближается обед, и тот за ним поспешил. М-да, может, он и почувствовал легкий испуг, но ведь он был в хорошем настроении и мог пошутить над собой в минуту опасности.

«Надо только думать о чем-нибудь другом», — рассуждал он.

Одновременно думать о чем-нибудь другом и о том, куда ставить ногу. Вот в чем задача. Еще три шага — и он на твердой почве или на скользком камне — зависит от того, как посмотреть.

— Ты суеверен, Макакус? — крикнул Пер Эспен, который спокойно перешел через мостик и был необычайно собой доволен.

«Еще два шага», — думал Маркус.

— Ты переходишь тринадцатым, ты знаешь?

Он перелетел. Прыжок тигра. Мировой рекорд по прыжкам с места. Он приземлился на живот и быстро уцепился за камень. Одна рука наткнулась на что-то острое, и он знал, что пойдет кровь.

— Какого черта ты прыгнул? — спросил учитель Скуг.

— Мне… мне захотелось.

— Осторожнее надо, детка.

Маркус медленно поднялся и взглянул на руки. Так и есть. С ладони сочилась кровь, но вполне возможно, никто не обнаружит. Он заметил, что никто не смеется. Одноклассники, скорее, смотрели изумленно. Как бы новыми глазами. Он не понимал почему, пока не заговорила Карианна Петерсен:

— Да ты безумец, Маркус.

— Да нет, — скромно ответил Маркус, — мне просто нравится прыгать.

И вот они поднялись выше зоны лесов. Маркус шел вместе с Сигмундом по узкой земляной тропинке, поднимавшейся вверх по склону, словно бурый шрам. По обеим сторонам тропинки лежали камни. Казалось, что они только недавно свалились с вершины. Но Маркус не боялся. Теперь он был безумцем. Исполнителем смертельных прыжков. Ему надо было беречь репутацию. Может, она и была ложной, но как-никак репутация. Он взглянул на платок, который держал в руке. Красное пятнышко было небольшим, и кровь остановилась. За ними шел только учитель Скуг. На всякий случай. Он мог успокоиться. Ничего не случится, покуда Маркус не повернется и не посмотрит вниз. А ведь стоит ему обернуться, как у него закружится голова и тогда может произойти все, что угодно. Но вниз он не смотрел. Он смотрел вверх, туда, куда невозможно было упасть.

— Ты что, идешь во сне, Макакус?

Это спросил Райдар. Он был по меньшей мере на сто метров выше. Потрясающе звучало эхо. Особенно когда оно ответило: «Во сне, Макакус!»

Теперь надо было сохранить добрую репутацию, пока она снова не стала дурной. Он опустил голову, сжал зубы и побежал наискосок по склону, прочь от тропинки прямо по вереску. Вдали он услышал, как кричит учитель Скуп

— Маркус!

И гора ответила: «Маркус!»

Во рту он чувствовал привкус крови, но не останавливался. Он смотрел вниз на склон и бежал вверх по зеленому, красному, фиолетовому, розовому, белому и золотому ковру. Разноцветный лишайник, карликовые березы и вереск, трава и листья. Он посмотрел вверх. Над ним, словно дом, возвышался огромный валун. Отличный валун для таких безумцев, чтобы на него залезать и наслаждаться природой.

— Стой! — Это был Сигмунд.

Маркус начал карабкаться на валун.

«Догони, — подумал он, — пожалуйста, догони!»

Вот он забрался на валун. Он стоял спиной к долине, и взор его был устремлен ввысь.

«Давай! Пожалуйста, пока я не обернулся!»

— Что это ты делаешь, Макакус?

Сигмунд залез на валун и уставился на Маркуса большими испуганными глазами. Маркус никогда его таким не видел. Такими могут быть только друзья.

— Пожалуйста, — протянул он, — пожалуйста, не называй меня Макакусом.

Сигмунд обнял его за плечи:

— Больше не буду, Маркус.

Маркус улыбнулся:

— Я поднялся сюда один. Видел?

Сигмунд кивнул. Казалось, он вот-вот разрыдается.

— Да.

— Я хотел посмотреть на вид, понимаешь. Поэтому я и забрался.

— Только не смотри, — сказал Сигмунд, — это совсем необязательно.

— Не обязательно все понимать, — прошептал Маркус.

— Что это вы там делаете, мальчики? — Это был учитель Скуг. Он покраснел, задыхался и был совсем недобрым.

— С горами нельзя шутить. Вы же понимаете, что мы должны быть вместе.

— А мы вместе, господин учитель, — сказал Сигмунд и слегка толкнул Маркуса в плечо прежде чем убрать руку.

— Я просто хотел посмотреть на вид,— сказал Маркус.

— Понимаю, — ответил учитель Скуг, — но тебе следует сдерживать свой авантюризм.

Маркус кивнул, и учитель Скуг, который не хотел, чтобы его считали строгим, подмигнул ему.

— Должен признаться, отсюда в самом деле открывается прекрасный вид. Посмотри, какая красивая сон-трава [2].

— Pulsatilla vernalis, — сказал Сигмунд.

— Конечно, — сказал учитель Скуг. У него тоже была репутация, которой он дорожил, и он не хотел, чтобы ученики поняли, что он не знает латинского названия. — Какая красивая пульсатилла, Маркус!

Маркус обернулся и посмотрел вниз на склон горы.

— Да, — пробормотал он, оседая на валун. Там он и улегся, рассматривая кружащееся над головой небо. — Пульсатилла очень красивая.

У стены домика сидели мужчина и женщина лет двадцати. Лица их были загорелыми, а улыбки — белозубыми. Казалось, что они вышли прямо из рекламы про альпинистов. Мужчина курил трубку и изучал карту. Женщина просто загорала, Маркус подумал, что это хозяева домика, но пара заговорила по-датски. Оказалось, что это туристы и они идут на ледник.

— Ой, господин учитель, а мы не можем пойти на ледник? — спросила Муна.

— Нет, — сказал учитель Скуг. — Думаю, на сегодня приключений достаточно. Сначала немного поедим, а потом мы с Карианной подготовим для вас викторину.

— Викторина — это же детский сад, — пробормотал Райдар, — идти по леднику куда круче.

— И намного опаснее, — сказала Карианна Петерсен.

— Мой дядя тысячи раз ходил по леднику, — сказал Пер Эспен. — Он говорит, что это очень круто.

— Ты же сам не ходил, Пер Эспен, — сказала Карианна Петерсен. — Ты же не ходил по леднику.

— Нет, — сказал Пер Эспен, — но мне ужасно хочется.

Маркус не знал, то ли от горного воздуха, то ли от облегчения, что он добрался доверху и никто (кроме Сигмунда) не обнаружил, что он боится высоты, то ли просто из-за какого-то глупого упрямства, но он произнес полнейшую ерунду. Он не хотел этого говорить. Оно само выплеснулось у него изо рта, как ярость, которую уже не остановить.

— Я ходил по леднику, — сказал он так громко, что все, даже датчане, его услышали.

— Правда, Маркус? — спросил учитель Скуг немного удивленно. — Тогда ты знаешь, что это не шутки.

Маркус и хотел было помолчать, но ярость продолжала бушевать.

— Да, надо привыкнуть к горам. Иначе будет плохо.

— Врешь, — сказал Пер Эспен.

— Если ты ходил по леднику, то я — Арнольд Шварценеггер, — усмехнулся Вигго.

— Мы с папой каждое лето ходим на ледник, — сказал Маркус и постарался проглотить язык.

— Отлично, Маркус, — обрадовалась Карианна Петерсен. — Тогда, может быть, ты прочитаешь нам небольшой доклад.

— Доклад?

— Да, о путешествии по леднику.

— Когда?

— Вечером, — отозвалась Эллен Кристина, — перед общей песней.

— Отличная мысль, — сказал учитель Скуг.

Маркус хотел возразить, что ему нужно время на подготовку, но презрительные взгляды недоверчивых одноклассников заставили ярость бушевать дальше.

— Легко, — ответил он, — могу рассказать что-нибудь о своих впечатлениях.

— Договорились, — сказал учитель Скуг, кивнул датчанам и зашел в домик.

Домик был меньше вчерашнего мотеля, оставшегося далеко внизу. Здесь не было толстой доброй женщины, подававшей форель и компот из чернослива. Стоял только кухонный шкаф, набитый консервами, лимонадом и шоколадом, за которые можно было заплатить, оставив деньги в ящике на стене. Была еще старомодная плита, дрова, сложенные в коробку, а за домиком бежал ручеек, из которого можно было черпать свежую ледяную горную воду в ведерко, стоявшее у стены домика. Тропинка вела мимо дома, по бурой земле и по белым пятнам снега наверх на ледник, напоминавший сине-зеленое снежное небо.