Моя больная любовь - Хельга Конд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В дверь постучали. Лобанова сдвинула брови. Отец предупредил, что перед тем как соберётся приехать, предварительно позвонит, поэтому очень удивилась звуку.
– Здравствуйте! – симпатичная мордашка девушки просунулось в дверной проём.
– Здравствуйте! – ответила Лобанова немного скованно, не зная, чего ожидать от продолжения беседы.
– Меня зовут Олеся, я ваша соседка, отсюда, – она тыкнула пальцем на дверь напротив. – У Вас случайно утюга не найдётся? Мой только что сгорел.
Девушка выглядела приятно, вызывающая доверие.
– На свидание в слепую бежать нужно, а тут такое! - пустилась она в объяснения, видя некоторое замешательство Лены.
– Входите, – спокойно предложила Лобанова, чуть-чуть приоткрыв дверное пространство и отступая внутрь квартиры.
Соседка оживилась, быстро протиснулась в коридор, продолжая болтать на ходу.
– Это что-то с чем-то! Вот всегда так! В самый неподходящий момент у меня что-нибудь да ломается!
Лена улыбнувшись замечаниям девушки, исчезла в комнате, откуда появилась, практически сразу с утюгом в руках.
– Ой! Спасибо большущее! Вы моя палочка-выручалочка! – лепетала Олеся, открывая дверь, – а то, свидание уже через сорок минут. А я видите? Ещё не собрана. Можно занести утюг на выходе?
Лобанова махала на многочисленные реплики соседки головой, продолжая улыбаться. А после ухода Олеси, у Лены ещё долго сохранялось ощущение присутствия той в её доме.
Кирилл
Плетнёв снова увидел их вместе – Болонского и Женю Куклину. Серёга обнял девушку и смачно поцеловал её, воспользовавшись этим моментом (нечаянным взглядом Кира). Гадёныш наслаждался реакцией бывшего друга, его давнишним проигрышем и всё никак не мог успокоиться…
Молодой человек хмыкнул – глупому Болонскому не приходило в голову, что Женя перестала «производить на него впечатление»…
Хотя…
Четыре года назад думал, что забыть Куклину не в силах, что боль останется в сердце навсегда, но… время тикало в помощь. И вправду, Ваха тогда сказал, что лучшим лекарем было собственное терпение. Друг, оказался прав. Переболев, сейчас внутри Плетнёва, только ржавый скрежет вызывали воспоминания о пережитом.
Кир криво усмехнулся своей догадке: «Болонский боялся продолжения схватки, именно поэтому, вызвал Женю к самому выходу из колледжа». Куклина училась не здесь, в Институте, практически на другом конце города – и дорога сюда была долгой... Кир вздохнул – при этой девушке, он ни когда бы не затеял драки, так она на него действовала тогда… и Сергей об этом знал! По-прошлому…, поэтому нахал приволок её сюда!
Плетнёв разозлился на самого себя, осознавая что не смотря на остывшие чувства к Жене, он действительно, не смог бы проявить свою жалкую тёмную сторону при ней и сейчас…
Кир отвернулся, вспомнив инцидент из недавнего прошлого – драку с бывшим другом. Серёга периодически задирался на Варданяна, принижая того за национальную принадлежность, когда они вместе состояли ещё в одной компании, но после самоопределения Жени, Болонский сошёл с ума. Ваха до победного не делился об этом с Кириллом, напрасно считая, что сам справится с нападками одуревшего Сергея, однако, чем дальше друг скрывал, тем вольнее себя чувствовал Болонский. К концу эпопеи Петя Саранин стал нечаянным свидетелем наезда на Ваху Болонского и прихвостней парня, а далее случилось то, что случилось. Плетнёв заступился за друга. Однако, нужно было признать, что для него эта драка стала долгожданной. Кирилл, вложил максимум силы для победного её завершения.
Ваха, как и все кавказские лица, обладал некой горячностью и напором. Плетнёв мог только догадываться, почему тот не разделил с ним и ребятами свою тайну. Но предположения вырисовывались – пострадавшая гордость Варданяна. Тому трудно было признаться прежде всего, самому себе в необоснованном унижении достоинства человека.
Ваха с Петей шагали навстречу.
– Держи, – протягивая ключ, произнёс Саранин.
Взгляд Варданяна уловил пару на крыльце, и чем ему был благодарен Плетнёв, комментировать увиденное не стал.
– Заметил кто-нибудь? – спросил Кирилл, пряча ключ в нагрудный карман мастерки.
– Пока нет, – заржал Ваха, обменявшись с Петей понимающими и смешливыми взглядами.
– Это очень хорошо, – отозвался снова он, одарив ухмылкой ребят и всё пространство вокруг, затем, кивнув в сторону, заметил, – а вот ТО изящество видели?
Друзья повернули головы в раз на спортивную площадку. Недалеко от неё возводили небольшой баскетбольный комплекс.
– Дирик оттяпал у папаши отличное для нас подспорье. Теперь будем чалиться здесь.
– О! Ну классно! – поддержали его ребята.
А Кира резко отвернувшись, заявил всё с той же усмешкой на губах:
– То ли ещё будет, парни…, Павел Амбросимович скоро молиться на меня будет.
Прозвучало самонадеянно, но уж очень походило на правду. Друзья громко засмеялись в голос, и Женя, обратила-таки, на них своё внимание. Их взгляды с Кириллом пересеклись, ухватившись друг за друга. Затянувшаяся пауза сцепки глаз начинала выбивать слёзы, Кир отвернулся. Естественно, такую реакцию заметили все вокруг... и Болонский тоже. Последний, яростно схватил девушку за запястье и рывком сдвинув с места, отправился вместе с нею по лестнице, буквально волоча Кукину за собою. Пара скрылась в противоположной им стороне.
Кир сжал кулаки: «Какое право он имел с нею так обращаться?!».
– Если молиться, то вечно…, а значит, друг, Старобогатов может попросить оставить тебя на второй год…или на два…, – попробовал разрядить обстановку Саранин.
Ваха вновь засмеялся, поддерживая реплику друга.
Всё это время ребята говорили о директоре школы. Попадал тот здорово от Министерства Образования, за выкрутасы первого хулигана колледжа, но и получал, значительно больше потом с его отца. Именно поэтому, Амбросимович, практически не связывался с Плетнёвым в своём кабинете, предпочитая, всё больше, минуя ученика, решать создавшиеся проблемы с Кириным предком. И молодого человека это очень даже устраивало!
Укладываясь в постель далеко за полночь, Кир улыбнулся предстоящему дню.
– Ну, посмотрим…, как теперь ты запоёшь, – произнёс молодой человек,
