Жена напоказ 2 (СИ) - Счастная Елена

Подлое заклятие царапнуло внутри, словно засевший под кожей крючок. На мгновение мне захотелось хотя бы ответного взгляда месье дознавателя. Но не оборачиваться же ему вслед!

Ренельд сел на изрядно помятый другими свидетелями стул и с лёгким снисхождением посмотрел на обвинителя, который как раз что-то тихо говорил Фабрису.

Месье Вобер с воодушевлением начал опрос, то и дело обращаясь к копиям документов с исследованиями ауры Перетта. Судья тоже переворачивал лежащие перед ним листки, время от времени поглядывая в затылок месье дознавателя, словно пытался распознать, насколько искренни его слова.

Весьма довольный прошедшим разговором, адвокат вернулся к подзащитному, а к Ренельду подошёл обвинитель. Но он, кажется, остался не совсем довольным прошедшим разговором. Месье дознавателя так просто не возьмёшь!

На том его опрос было решено закончить. Всех распустили до вынесения судьёй решения — и люди повалили в холл, гудя и обсуждая дело, которое обещало быть весьма скучным, а на самом деле оказалось весьма занимательным.

Ксавье шёл впереди меня, прямой, как палка. Ренельд — чуть позади, а Лабьет бежал рядом, словно хотел меня поддержать. Но наконец маркиз не выдержал и повернулся к брату. А я вдруг оказалась между ними с чувством, словно на меня надвигаются два валуна.

— Не здесь, — первым бросил герцог и указал взглядом на дверь того кабинета, где ещё недавно мы разговаривали с месье Вобером.

И отчего-то я сразу поняла, что с ними мне пока лучше не ходить.

Но, показалось, братья только ушли: я даже не успела представить, как пройдёт их разговор — как вдруг Ксавье вылетел обратно. Багровый от ярости, с совершенно бездумным взглядом. Он быстрым шагом прошёл через холл и покинул здание суда. На меня даже не взглянул.

Пришлось выждать миг, когда любопытство всех, кто видел это, немного стихнет, когда они перестанут коситься в сторону распахнутых дверей. Затем я неспешно, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание, зашла в комнату, где до сих пор оставался месье рублю-с-плеча дознаватель.

В первый миг мне показалось, что он о чём-то говорит с Лабьетом — безмолвно — потому как они очень уж внимательно смотрели друг на друга. И пёс был чем-то недоволен, судя по тому, как раздражённо дёргался его хвост.

— Что вы ему сказали?! — я довольно громко захлопнула дверь.

Герцог поднял на меня зеленущий взгляд — и мои колени дрогнули, словно желе, которое встряхнули на тарелке. Скажите на милость, и долго я ещё буду страдать от этих премерзких эффектов привязки?

— Я только сказал, что претендую на вашу руку и… возможно, вторую руку тоже. Ведь целая невеста приятнее половины.

Глава 2

— Вот, значит, как, — графинюшка так и прожгла Ренельда горячим янтарём глаз. — Может, и мне определиться, какие части вашего светлейшего тела принесут мне наибольшую пользу?

— Готов предоставить перечень на выбор, если это поможет нам договориться.

“Ты смотри, она ведь определится, потом не досчитаешься печени. Ведьмочки, они такие...” — радостно предупредил шинакорн, так и вертя носом по воздуху, словно учуял вдруг нечто крайне вкусное.

Графинюшка прошла чуть дальше, не сводя с Ренельда удивительно внимательного взгляда. Будто смотрела на него по-новому. Он ни разу раньше не видел, как действует заклятие привязки — но это было очевидно. Словно что-то вело её вперёд на чистых инстинктах. А в миг осознания — саму же и злило то, что с ней происходит.

«— Даже не знаю, что вам в себе наименее дорого», — произнесла вдовушка, слегка поразмыслив. — При вашем-то самолюбии.

— Тогда берите целиком, не прогадаете.

Мариэтта вскинула изогнутые плавными дугами брови.

— Боюсь не утащить столько “счастья” разом, — покачала головой без тени улыбки на лице. — Так всё же. Что вы сказали его сиятельству?

— Больше я ничего не успел сказать. Хотя мог бы пояснить ситуацию гораздо подробнее, — Ренельд присел на край стола и вытянул ноги, закинув одну на другую. Вдовушка скользнула по ним взглядом так, что на миг даже стало неловко. — Однако, думаю, ему, как и вам, просто нужно немного остыть. Но считайте, я облегчил вам жизнь.

“Скорее, усложнил, — проворчал Лабьет. — Ксавье может и на ней отыграться. Женское коварство, соблазнила двух братьев сразу… И всё такое прочее. Он ведь даже слушать тебя не стал!”

— Значит, поедешь сегодня с мадам д’Амран для охраны. Тем более, поводов больше, чем достаточно.

“Всё же считаешь, что с той рыжей аспиранточкой что-то случилось?”

— Это нужно выяснить. Но здесь она тоже не появилась, как видишь.

— Каким же образом, позвольте узнать, вы облегчили мне жизнь? — вдовушка подошла чуть ближе. — В свете того, что уже случилось, это вовсе не очевидно.

“Проклятье, Рен! — шинакорн страстно принюхался и утробно заурчал. — Она просто сумасшедше пахнет. И явно пытается тебя соблазнить. Если ты вдруг не заметил”.

Ренельд заметил: мысли уже собирались в бодрый хоровод исключительно вокруг изящной фигурки графини. Она была сегодня просто потрясающе хороша. В этом по-деловому сдержанном платье из синего хлопка и шёлка, в шляпке, украшенной только парой коротких перьев и брошью в виде птички с сапфировыми глазами.

Лабьет, совершенно сражённый волной женской притягательности и медово-сладкой ауры Мариэтты, словно блаженный, тут же вывалил из пасти язык. И завилял не то что хвостом, а всем задом.

— Теперь к разговору с вами, где вы откажете ему окончательно, он будет уже готов, — пояснил Ренельд. — А я, возможно, ещё рискую получить в глаз. Возможно. Но я буду сопротивляться.

Мариэтта остановилась напротив, но чуть в стороне, словно сама себя заставила сохранить безопасное расстояние между ними.

— И вас всё это ничуть не беспокоит? — она указала взмахом руки на дверь. — Что Ксавье теперь злится на вас. И, возможно, ненавидит меня.

Ксавье может — по горячности напридумывать себе великую обиду. Ситуация не из простых. Но Ренельд всё же рассчитывал, что сумеет обсудить её с братом более спокойно. Когда тот хоть что-то способен будет осознать.

— Уж простите, что я не бьюсь в истерике и приступе самобичевания, — ответ вышел чуть более резким, чем нужно. — Но я знаю своего брата гораздо лучше вас, хоть вы в какой-то миг, возможно, и собирались за него замуж. Может, по-прежнему собираетесь? Ведь то зелье, существование которого вы до сих пор отрицаете, было предназначено ему?

— Вы решили и мне устроить суд? Чтобы два раза не бегать? — огрызнулась Мариэтта.

— Мы, возможно, скоро станем супругами. И потому мне хотелось бы знать, чего можно ожидать от вас дальше.

— Смотрите, как бы я не начала задавать вам ещё более неудобные вопросы. Сдаётся мне, в вашем прошлом тоже немало ошибок, — вдовушка приблизилась так опасно, что её слегка приоткрытые губы почти коснулись подбородка Ренельда.

Он опустил на них взгляд. Вдовушка что, издевается? Или и правда не осознаёт собственные порывы, раз они вызваны заклятием?

“Неловкость… — пискнул в голове Лабьет, отходя чуть дальше. — Вот же гадство, и сбежать некуда”.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍2.2

— Порой важно просто признать свои ошибки, — Ренельд качнулся назад — от беды подальше. Янтарноглазой, разозлённой беды по имени Мариэтта д’Амран. — И что бы ни было раньше, сейчас я не считаю себя неправым. Ксавье поймёт, рано или поздно, что так было лучше. Вряд ли вы представляете, как много мы ссорились с ним раньше. Как били друг другу лица из-за поводов, гораздо более незначительных, чем хорошенькая женщина.

“Вот комплименты — вообще не твой конёк”, — Лабьет демонстративно зевнул, оставив мысли о побеге.

Да и Мариэтта, кажется, наконец поняла, что едва не случилось. Отвернулась, кусая губу, а затем, чуть совладав с собой, вновь посмотрела на Ренельда.

— Возможно, я ошиблась, когда решила, что смогу переиграть больших мальчиков. Ведь никакое зелье не сможет задавить то, что ворочается внутри каждого из вас и называется эгом, — она ткнула кончиком пальца Ренельду в грудь. — Меньше всего я хотела быть причиной вашего раздора с маркизом. Я вам не найденная на чердаке кукла, которую вы с братом из любопытства не смогли поделить. Один хочет раздеть, а другой — открутить голову и посмотреть, что внутри. С любой стороны перспективы нерадостные, — вдовушка поджала губы, зло вздохнув.