Соперницы. Знаменитые «любовные треугольники» - Ульрика Грюневальд

Далее, если следовать официальной биографии Каллас, должна идти такая фраза: «Преследуемая честолюбием матери, Мария начинает брать уроки пения». Да, Мария начинает брать уроки пения. Вскоре она смогла получить ангажемент в Вероне. Там же познакомилась она и с первым мужем, он был значительно старше нее, бизнесменом Джованни Батиста Менегини. Бизнесмен берет молодую, не имеющую средств певицу под свою опеку, заботится о ее нарядах, семье и быте. Мария обязана делать только одно – ПЕТЬ. Менегини заботится, конечно же, и об учителях – он же был менеджером Марии и делал ей карьеру. Первые большие успехи не заставили себя ждать.

Честолюбивая, интеллигентная девушка знала вскоре все важнейшие оперные арии, она могла даже не следить за дирижерской палочкой. В этом было множество преимуществ. Когда выглядишь внешне не особенно привлекательно, важно полностью сконцентрировать внимание зрителей на исполнении роли. На сцене Каллас излучала магическую силу. До нее в опере певицы демонстрировали только голос. С приходом в оперное искусство Каллас появилась певица и актриса в одном лице. Она страдала в великих трагедиях, зрители сопереживали ей.

К началу своей карьеры, ставшей карьерой столетия, Мария Каллас была пухленьким существом, которое только благодаря своему необыкновенному голосу привлекало к себе внимание. Певица ненавидела свою непропорциональную фигуру. При росте 175 см она весила 95 кг. Один из критиков по поводу ее выступления в опере «Аида» заметил, что ноги артистки не очень-то отличаются от ножищ слона. Ну как женщина может отреагировать на подобный комплимент? Каллас была глубоко уязвлена. Впоследствии восторжествовала знаменитая одержимость дивы доводить до совершенства все, что бы она ни делала. Чтобы иметь возможность исполнять роли страдающих героинь в «Медее» или «Амине», надо было быть стройной. И Каллас это удалось без того, чтобы нанести вред голосу.

Каким образом? Об этом ходили различные слухи. Был разговор об одной чудо-диете, благодаря которой она якобы похудела на 30 кг в течение года. Но скорее всего к этому результату в 1953 году ее привело нечто малоаппетитное. Здесь был замешан солитер, разгласили тайну бывший муж Каллас и ее приятельница. Нажила ли певица себе эту дрянь или глотала солитера намеренно – тут существуют противоречивые мнения. Так или иначе Мария Каллас стала маленькой и абсолютно подходила для ролей великих страдалиц. Она победила свое тело, выглядела блестяще и могла начинать свое восхождение.

Получал от этого, так сказать, личную выгоду и Батиста Менегини. Годами муж скрупулезно записывал каллиграфическим почерком в книгу расходов, какой гонорар он выплатил жене. По-видимому, доходов было больше, чем расходов. Менегини сделал из незаметной девочки хорошо оплачиваемую звезду международного класса, но Марию это мало интересовало. Больше всего она ценила, что муж дает ей возможность чувствовать себя защищенной, потому что в глубине души она осталась той же неуверенной девочкой, что и десять лет назад. А непонятой она считала и продолжала считать себя всегда. Греческая трагедия была у нее в крови. Это означало, что кроме великой, всепожирающей любви существует и великое страдание. В частной жизни певица очень и очень была склонна к тому, чтобы представлять себя жертвой. Нелюбовь к ней матери была излюбленной темой Марии Каллас. Подобные истории рассказывала она, вероятно, ночами Аристотелю Онассису на яхте «Кристина» во время судьбоносного круиза в 1959 году. Расположила ли она его этим к себе, привлекла ли его ее слава или он просто увидел в ней родственную душу, но знаменитый Ари решил завоевать эту женщину. По окончании круиза они уже были любовниками. Это было, пожалуй, самое счастливое время в жизни Каллас. Чаще всего она жила с Ари на «Кристине», наслаждаясь жизнью на шикарной яхте, или в Монте-Карло, или в Париже, где миллиардер позаботился о ее квартире. Каллас мечтала о семье и детях. Этой мечте пришел конец со смертью ее сына в 1960 году. Но она все еще верила, что Ари на ней женится. Мария Каллас стремилась приобрести официальный статус в жизни судовладельца, хотя для нее не было секретом, что у Онассиса есть и другие женщины, кроме нее. Ему принадлежала слава человека, которому женщины быстро надоедают, но великая певица всегда верила, что в конце концов станет для него единственной.

Того же ждала и Джеки Кеннеди от своего неверного мужа, американского президента. В 1963 году эта пара тоже потеряла сына Патрика, умершего вскоре после рождения. Потеря сына сблизила Джона и Джеки, но, несмотря на это, первая леди страдала от глубокой депрессии. Ей пришла на помощь сестра Ли. У Ли в это время была связь в Аристотелем Онассисом. Кстати, Мария Каллас знала об этом. Узнав о новом романе своего любовника, она хотела покончить с собой. Онассис был испуган, вызвал врача, но от своих амурных делишек не отказался. Итак, Ли осталась в его жизни и предложила пригласить на яхту Джеки: может быть, сестра хоть как-то развеет свою печаль. Онассис моментально учуял свой шанс стать еще ближе к кругам американского президента, в которые и без того был вхож через свояченицу Кеннеди – Ли. Мария, естественно, из компании исключалась. Ей оставалось только ревниво следить за сообщениями прессы о передвижении яхты. С болью в сердце рассматривала Каллас фотографии, на которых Онассис и Джеки были изображены в Смирне, на родине Онассиса. «Четыре года назад он там был со мной», – жаловалась Каллас подгруге. Но самую большую ревность у нее вызывала Ли, точно так же надеявшаяся стать женой Онассиса. Для Джеки этот круиз был всего лишь эпизодом, но, возможно, уже тогда у нее возникла мысль, которая впоследствии должна была созреть.

Джеки становится иконой

После покушения в Далласе Джеки старалась сохранять внешнее самообладание. Внешнее (и только внешнее) самообладание ей сохранить удалось. Как ни велика была ее боль, она не могла не думать о том, как увековечить память о президенте и его правлении. Это Джеки решила похоронить его на кладбище Героев в Арлингтоне. Перед тем как гроб окончательно закрыли, она положила туда письма и личные предметы. Джеки написала несколько прощальных строчек, ее дочь Каролин и маленький Джон тоже. Мать водила рукой сына, он еще не умел писать.

В день похорон Джеки, в своем узком черном костюме, под вуалью, закрывавшей все ее лицо, походила на застывшую статую. На людях в этот день она не проронила ни слезинки. Когда гроб с телом Джона Ф. Кеннеди проносили мимо нее и детей, вдова оставалась неподвижной. Она сделала только один жест, понятный ее маленькому сыну. Джон знал, что мама имеет в виду, и поднял руку в последнем приветствии, салютуя отцу, президенту и Верховному военачальнику, – заставив плакать весь мир. Конечно, мальчик не понимал эмоционального значения своего салюта, но он очень хорошо понял, что хотела от него мама.