Верь мне ! - Аманда Дойл

- Нам еще долго ехать? - она не могла спрятать дрожи нетерпеливого ожидания в голосе, закрывая ворота, как она надеялась, в последний раз за этот день.

- Недалеко. Около двух миль - усадьба сразу вон за тем подъемом.

- Слава Богу... - Теперь, когда конец поездки был уже так близок, Лу вдруг счастливо откинулась на спинку сиденья. - Мне хочется побыстрее приехать. Я очень надеюсь, что вы сочтете мою работу удовлетворительной. Я буду изо всех сил стараться быть полезной, - уверила она Стивена Брайента, и вернувшийся к ней энтузиазм и решимость забыть о случившемся согрели ее тон. - Я так надеюсь, что понравлюсь детям! Я привезла им кое-какие книги, хоть и не знаю, какого они возраста. Видите ли, в объявлении об этом не говорилось. Но ведь все любят "Сказки" Киплинга, а другие...

Слова Лу резко оборвались: она заметила наконец, что на этот раз машина остановилась, что водитель выключил зажигание и повернул свой обтянутый черной кожей торс, чтобы посмотреть на нее. Одна его рука осталась лежать на руле, вторая небрежно легла на спинку сиденья за ее спиной. Его глаза заворожили ее, как змея птичку, подумала она. Выражения его лица невозможно было понять, когда он заявил решительно:

- Мисс Стейси, здесь нет никаких детей! Птичка не могла двинуться: змея каким-то образом загипнотизировала ее. Теперь змея совершенно неподвижно ждала, что же предпримет глупенькая птичка, но не очень-то беспокоилась, поскольку знала, что в конце концов не может не победить. Лу сделала глубокий, недоверчивый вдох.

- Нет детей? - И ее ужасно раздражило то, что этот вопрос прозвучал совершенно как горестный вскрик.

- Нет, - согласилась змея, вернее, сельский житель. - В Ридли Хиллз нет никаких детей... - повторил он недвусмысленно.

- Тогда.., тогда почему., как.., почему вы?..

- Почему я что?..

- Почему вы привезли меня сюда? Он убрал руку из-за спины, но не отвел своего гипнотического змеиного взгляда. Его глаза не мигали, но и не уходили в сторону. В их серых глубинах затаилась ирония, и со спокойным сарказмом он ответил:

- Дорогая моя, я вовсе вас сюда не привозил. Вы сами твердо настаивали, чтобы вас сюда взяли, а это совсем другое дело.

Тут он был прав, она не могла этого не признать. Ох, Луиза, Луиза, укорила она себя, ну, и во что ты теперь вляпалась? Почему, ну почему, ты была так высокомерна и импульсивна там, на платформе, когда он настаивал, чтобы ты дальше не ехала? Тебе пришлось так поступить, ответил холодный рассудок, потому что у тебя не было выбора. У, тебя не было денег, работы, даже комнаты, в которую ты могла бы вернуться, так что - что тебе еще оставалось?..

Помня о своем упрямстве, Луиза сочла нужным игнорировать этот его выпад. Наоборот, она спросила тоном, столь же холодным, что и его собственный:

- Не будет ли слишком смелым осведомиться, почему, раз в Ридли Хиллз нет детей, вы сочли возможным дать объявление - а вы несомненно это сделали - о том, что желаете найти кого-то, кто будет присматривать за ними? Временная гувернантка, было сказано, насколько я помню?

- В Ридли Хиллз, повторяю, нет детей. Но до вчерашнего вечера были - дети моего покойного брата, трое. С момента его смерти о них заботился я, и их мать сочла возможным их бросить. Она никогда не была хорошей матерью, не говоря уже о роли жены.

- Куда же они делись? - прошептала Луиза. Что-то в его каменном, невыразительном голосе сказало ей больше, чем сами слова его короткого ответа: в нем таились боль и горечь, и даже разочарование. Где-то что-то пошло очень не так, решила она.

Костяшки его пальцев, сжимавших руль, побелели. Осуждение, презрение слышались теперь очень явственно:

- Их мать приехала и забрала их вчера вечером: как раз тогда, когда они привыкли, начали забывать смерть отца и неустроенность своей прежней жизни, как раз тогда, когда они начали привязываться к Марни, моей старой няньке, которая вернулась сюда, чтобы присматривать за ними. И хотите знать, почему она их забрала? Потому что нашла другого мужчину. Несомненно, какого-то доверчивого дурака, который был бы о ней плохого мнения, если бы узнал, что она бросила собственных детей. Хочу надеяться, что он Порядочный и надежный человек, который ожидает, что у окружающих те же принципы, что и у него. Боюсь, она взяла их обратно, чтобы играть роль любящей мамочки, безутешной вдовушки - а на самом деле ей на детей совершенно наплевать. Женщины! - В голосе слышалось резкое презрение. - Им нельзя верить, ни единой!

Лу сидела молча. Да и что она могла сказать? Какой смысл было рассказывать этому обиженному и разочарованному человеку, что может сделать с женщиной отсутствие веры - что это сделало с ней?

- И куда же тогда делась Марии? Что.., что она скажет, когда узнает?..

- Она уехала ухаживать за больным братом. Он одинок, у него фруктовая ферма в Мильдуре. Что до того, что она скажет - одному Богу известно. Она тоже к ним привязалась. Мальчик как две капли воды похож на Филиппа, когда тот был в этом же возрасте. Наверное, это напоминало ей о счастливых годах, когда мы были детьми. Она старалась не иметь любимчиков, но, мне кажется, уже отдала свое сердце этому мальчишке. - Он вздохнул. - Я теперь надеюсь, что парень, которого подцепила эта женщина, - солидный, надежный человек - присмотрит за ними. Того, что нет у их матери, им может дать привязанность и дисциплина отчима.

- Тогда почему, раз они уехали, вам все равно нужна я?

- Мне не нужна именно вы, мисс Стейси, как я уже вам напомнил. Но мне была нужна, нужна и сейчас, способная домовитая женщина. Видите ли, это не единственный кризис у нас за последние дни. Повар на усадьбе в свой отпуск ушел в загул, да так и не вернулся. В дальнем лагере есть повар, но он нужен там, тут уж ничего не поделаешь. А здесь уже порядочный свинарник. Вы умеете готовить, мисс Стейси?

Лу с трудом сглотнула слюну: она была в полном отчаянии. Ей в жизни не приходилось готовить. Эта обязанность всегда лежала на Hope. По утрам Лу съедала завтрак, мыла посуду и бежала на автобус - поначалу в колледж, позже на работу. Когда она возвращалась домой вечером, у Норы всегда был готов вкусный обед, который Лу с аппетитом съедала после скудного ленча, состоящего из бутербродов и кофе в ближайшей закусочной. Потом она мыла посуду и укладывала детей, стараясь как можно дольше оставить Нору и Джеймса одних. А теперь?

Неудивительно теперь, что Аллан Йетс в поезде был озадачен тем, что она собирается стать в Ридли Хиллз гувернанткой. Он должен был знать, что Стивен Брайент холостяк разве он не сказал, что Стивена Брайента знают все? К тому же, живя так далеко, Аллан мог не знать о том, что тому навязали детей умершего брата. Он решил бы, что о них заботится их мать, как ей и следовало бы делать, вместо того, чтобы оставлять их в пустом доме дяди-холостяка.

Тут на ум Лу неожиданно пришла другая, чрезвычайно неприятная мысль. Как она может остаться? Она и этот мужчина будут одни на усадьбе в буше? И он-то все время это знал! Он скомпрометировал ее уже тем, что привез сюда. Вот негодяй! Хитрый, низкий, лживый мужлан!

В глазах Лу загорелся праведный гнев, щеки вспыхнули от возмущения, и ее ум, кипя яростью, совершенно потерял контроль над тем, что говорит ее язык. Она повернулась к нему и.., безоглядно выпалила:

Конечно, я умею готовить! Какая женщина не умеет? Я уже достаточно взрослая и опытная, а не какая-то школьница, как вы подумали. И, будучи взрослой женщиной, я не имею никакого желания занять пост в доме холостяка черт знает где. Я хочу немедленно вернуться на станцию. Поверните машину, пожалуйста, и отвезите меня прямо в Нандойю.

Змея продолжала удерживать птичку все тем же гипнотическим твердым взглядом. Только теперь птичка отчаянно билась, бросаясь то туда, то сюда, в последней неистовой попытке освободиться. Змея начала раскачиваться от удовольствия.

Черт бы побрал этого человека! Лу заметила, как гримаска смеха исказила его, надо признать, мужественно-красивое лицо, как будто какая-то мимолетная мысль позабавила его, как будто он нашел что-то забавное во всей этой неприятной ситуации. Он и впрямь нашел!

- Очень удачно, что вы умеете готовить, мисс Стейси. Блю, Расти, Эндрю, Бант и Джим - Джим у нас садовник и подсобный рабочий - будут счастливы познакомиться с вашим кулинарным искусством. Моим они сыты по горло. Их присутствие, и скорее возвращение Марии, должны умерить ваши глупые опасения по поводу того, что вашей чести что-то угрожает. - Стивен Брайент завел машину, нажал газ и покатил по дороге, добавив с циничным нажимом:

- Более того, мисс Стейси, не льстите себе, думая, что, если бы их не было, вам грозила бы с моей стороны какая-то опасность. Мой прошлый опыт общения с женщинами не внушает мне желания искать с ними в будущем более близких отношений.

После чего надолго воцарилось молчание.

Глава 2

Их прибытие в Ридли Хиллз было натянутым, но даже и тогда Лу почувствовала удивление, когда показалась усадьба. Господи! Да ведь это же целая деревня, подумала она, когда увидела большой, выстроенный, казалось, без всякого плана, дом с белой крышей, окруженный подсобными строениями. Соседние дома рабочих станции были беспорядочно разбросаны по неожиданно широкой полосе зелени, усеянной деревьями, где буро-зеленая лента реки змеилась между берегами, заросшими плакучей ивой, а неровные коричневые холмы создавали великолепный, чуть мрачный фон сверкающей сцене равнины. Все искрилось, все сияло в чистом зимнем солнечном свете: белые изгороди и ворота вокруг усадьбы и сада, крылья мельницы внизу у реки, серо-стальные крыши из рифленого железа на насосной станции, кузнице и низком прямоугольном шерстехранилище. Дальше шли симметрично расположенные скотные дворы, а рядом с ними гигантский амбар - или сенной сарай, как сообщил Стив Брайент: он объяснял ей название каждого строения - коротко, быстро, тоном "раз и навсегда". Рядом с сенным сараем была пара оцинкованных силосных башен для зерна, а за самим домом возвышались два громадных бака для воды, установленные на высоких железных каркасах. В этих баках, просветил Лу, ее заниматель, хранилась речная вода для домашних нужд и поливки сада, которую качал специальный насос, а несколько баков меньшего размера, установленных на цементных основаниях, служили для сбора дождевой воды. Река, которая в данный момент текла свободно, летом частенько пересыхала, превращаясь в стоячие пруды, и в такое время каждая капля дождевой воды была на вес золота и использовалась только на самое необходимое.