Три дня до эфира - Гульназ Ямалеева

Николаев демонстративно потёр ладони:

— Ну давай вводи в курс дела, а то у меня душа истосковалась по работе.

— Значит, так, — начал Краснов, — под подозрением три человека. На них я собрал кое-какую информацию. Спасибо ребятам, оперативно сработали. Первый — сам Снегирёв. Президент фармацевтической компании, вдовец… Сына воспитывает один. Карьеру начинал как врач-терапевт, поначалу помогли старые связи в Министерстве здравоохранения, потом все своим потом и трудом. Работает умело.

Умен, строг, справедлив. Если бы не афёры с лекарствами, то считался бы ангелом…

— Афёры? — насторожился Николаев.

— Ну спекуляция… В самом начале перестройки разбогател на том, что покупал лекарства по одной цене, а продавал по другой. В общем, ничего страшного. Тогда многие так делали.

— Я, например, не делал!

— Поэтому ты и не бизнесмен… Идём дальше. Он хочет стать губернатором…

— Баллотируется в губернаторы области — это я знаю…

— Итак, это первый подозреваемый.

— А какая ему выгода воровать собственного сына, да ещё при этом прикончить двоих?

— Это другой вопрос. Но на него тоже есть ответ. — Краснов поднял палец вверх:

— Как версия. Может быть, он захотел поднять себе рейтинг. Может такое быть?

— Может, но вряд ли.

— Второй персонаж — его пресс-секретарь Виктор Поваляев. Субъект трусливый, угодливый, но очень исполнительный. Работает у Снегирёва полтора года.

— А ему какая выгода?

— Например, денег ему мало…

— Это понять можно, — согласился Николаев, — денег, их всегда не хватает. Ну а третий кто?

— Бабулька-божий одуванчик. Домработница. Только эти трое знали маршрут машины. Кроме убитых, естественно… Утечка могла пройти только через них.

— Ну так что с бабулькой?

— В общем-то она не бабулька, ей пятьдесят восемь лет. Живёт одна.

Бывшая учительница. Не замужем.

— Это все?

— А что я ещё мог собрать за два часа? Спасибо и на этом.

— Запиши в подозреваемые ещё троих…

— Что?! — Краснов округлил глаза от удивления.

— Шофёра, который вёз мальчишку. Телохранителя. И самого Снегирёва-младшего.

— Погоди, погоди… Но ведь шофёра и телохранителя убили!

— Это ещё ничего не значит. Каждый из них мог быть в сговоре. Просто кто-то очень умный и хитрый таким образом оборвал ниточку.

— Что же… Резон в твоих словах есть. Я как-то об этом не подумал…

Но при чем здесь мальчишка?

— Может, он тоже решил поднять рейтинг отца? Таким диким способом.

— Нет, не верю!

— Значит, отпадает, — легко согласился Леха, он выплюнул окурок и потёр подбородок. — Н-да… тут надо крепко подумать.

— Думай, голова. — Тут нужна какая-нибудь утка.

— Утка? Этого добра навалом, — оживился Краснов.

— Давай!

В просторной кухне у плиты хлопотала домработница Снегирёва-Лидия Сергеевна. На столе уже возвышалась стопка горячих блинов, на плите закипал чайник. Виктор Поваляев, уже оправившийся от утреннего приключения с цветами, с аппетитом поглощал блины, смачно запивая их чаем. Лидия Сергеевна подвинула мужчине вазочку с вареньем.

— А ты, Витя, с вареньицем ешь, так слаще будет.

— А они и так сладкие, — проговорил с набитым ртом Поваляев и потянулся за следующим блином.

В прихожей раздался стук открываемой двери, и в кухню вошёл Снегирёв с незнакомым молодым человеком. Незнакомец широко улыбнулся и подал Руку Поваляеву:

— Алексей Николаев , можно просто Леха, меня так все величают.

— Вот, прошу любить и жаловать, новый шофёр. А Это — наша кормилица Лидия Сергеевна, — представил своих людей Снегирёв и устало улыбнулся. Было видно, что ему с трудом удаётся держать себя в руках. В глазах, казалось, навечно осталось выражение боли и страха.

Домработница приветливо кивнула. Поваляев дожевал блин и привстал:

— Виктор.

— Мой пресс-секретарь, — представил его Снегирёв. — Алексей в прошлом гонщик, раллист. Ас своего дела. Вы, Алексей, присаживайтесь, вас Лидия Сергеевна сейчас своими фирменными блинами угостит. Она у нас тоже своего рода ас и на кухне, и по хозяйству.

— Это я уже по запаху чую, — улыбнулся Николаев и сел на предложенный стул.

— Сейчас, сейчас, — захлопотала Лидия Сергеевна и поставила перед вновь прибывшим чистую тарелку. — Иван Давыдович, может, вы тоже перекусите?

— С удовольствием бы, да у меня ещё пара важных звонков. Так что я чуть позже. — Он похлопал Николаева по плечу:

— А вы тут будьте как дома.

Снегирёв вышел в коридор, посмотрел на двух верзил в камуфляжной форме, которые дежурили у двери рядом с телефоном, и молча прошёл к себе в кабинет.

Николаев, уже вполне освоившись, уминал очередной блин и нахваливал:

— Эх, Лидия Сергеевна, хороши ваши блинчики! Даже очень!

— Кушайте на здоровье. Я ещё добавлю.

— Это я запросто, — заверил её новый шофёр и протянул руку за следующим блином. — Жаль только что я у вас ненадолго, а то наверняка отъелся бы. Жена у меня хоть и красавица, но по части кухни ни-ни, ни черта не получается. Про блины и думать не думаю. Вот матушка у меня покойная блины готовила — прямо как вы. Пальчики оближешь!

— Это рецепт особый, от бабушки мне достался, — похвалилась Лидия Сергеевна.

— Бабушки, это они умели!

— А почему вы решили, что вы у нас ненадолго? — поинтересовался Поваляев.

Николаев прожевал блин, вытер масленые губы и отпил глоток чая:

— Как почему? Вот ваш шофёр из больницы выйдет и вернётся к вам.

Наверняка его Иван Давыдович опять на службу возьмёт. А я опять тю-тю, к старому хозяину. Меня временно попросили…

— Какой наш шофёр? — удивлённо спросила Лидия Сергеевна и поставила на стол очередную порцию блинов.

— Ну этот, прежний шофёр.

— Пётр Петрович? — Поваляев вопросительно посмотрел на Алексея.

— Угу, Петрович.

— А он разве не умер?.. — Лидия Сергеевна приложила руки к груди.

— Его же убили! — ошарашенно произнёс Поваляев.

— А-а! — загадочно протянул Николаев и, оглянувшись на дверь, сказал, понизив голос:

— Это они говорят так, что убили. А он — жив! Точно я вам говорю, жив.

— Это откуда ж такая информация?

— Мужики у нас в гараже говорили, — уверенно произнёс Николаев, — говорят, он лежит в военно-медицинском госпитале, в хирургии. Крепкий оказался мужик ваш Петрович…

— Слава богу, жив, — перекрестилась Лидия Сергеевна.

— А ещё говорят, он видел одного из нападавших. Лицо запомнил, и потом, ещё это… вроде встречались они где-то раньше.

— Больно много знают ваши мужики, — с сомнением сказал пресс-секретарь.

— Да точно я вам говорю. Просто у одного из наших жена в хирургии медсестрой работает. Этот ваш Петрович в отдельной палате лежит, она ему капельницу ставила. Следователь к нему каждый день ходит, расспрашивает. А жена у нашего работяги — любопытная, просто смерть! Как в палату зайдёт, сразу уши пошире раскрывает, ну и все такое. А что его убили, так это они специально туфту гонят. Ежу понятно, молчат в интересах следствия. Он же — важный свидетель.

— Неужто и вправду живой? — вздохнула Лидия Сергеевна.

— Точно вам говорю! Выздоравливает ваш Петя. Так что не волнуйтесь. И блины ваши небось вспоминает! Только… — Николаев приложил палец к губам, — все это между нами. Никому! Даже хозяину. Это я вам как людям, так сказать, не заинтересованным.

Надо сказать, Андрей Краснов мог по пальцам пересчитать случаи в своей жизни, когда ему приходилось захаживать в цветочные магазины. А если уж быть совершенно откровенным, то бывать здесь ему не приходилось никогда. В свои тридцать лет Андрей, как бывший детдомовец, был человеком практичным и дамам сердца предпочитал дарить подарки тоже практичные. Духи, скажем, или книги, за редким исключением что-нибудь из украшений. А вот цветы дарить не приходилось.

«Какой в них толк? — здраво размышлял он. — Ну постоят в вазе, ну будут пахнуть дня два, три, а потом — на помойку. И никакой пользы…»

Правда, ещё в студенческие годы вышел у него один раз прокол. Но теперь, по прошествии лет, он даже имени той девчонки вспомнить не мог. А история была грустная.

Известное дело, с деньгами у студентов всегда туго. Кровь в жилах бурлит, желаний масса, а вот возможностей — кот наплакал. Дело было ранней весной, спешил молодой и зелёный Андрюха Краснов к девушке на свидание. А в этот день, он знал точно, у неё день рождения. Про дорогие подарки он и не помышлял, на элементарное-то денег не было. Посчитал он в кармане сбережения и понял, что удивить свою любимую ничем не сможет. Тут, как назло, попался ему на глаза цветочный ларёк. Денег было в обрез, хватало разве что на три хиленьких тюльпана. Краснов недолго думая выложил все свои капиталы и через полчаса торжественно вручил имениннице подарок. Она, конечно, была рада, поцеловала его в щеку, и они пошли гулять по городу. Про питерскую весну-разговор особый.