Воскресение Петрова - Владимир Дрыжак

А может быть он просто свихнулся? Сошел с ума, и ему это просто мерещится. Или снится. Может быть это бред или галлюцинация?

Петров почувствовал, что перестает владеть своим лицом. Он не опьянел, нет, но с ним явно что-то происходило. Мозг работал вяло, расслабленно - он только фиксировал происходящее, даже не пытаясь делать какие-либо сопоставления.

Петров-второй, между тем, совсем окосел. Он включил телевизор и уселся на диван рядом с Петровым-первым. Настроен он был, судя по всему, благодушно, ему хотелось поговорить и одновременно узнать, что там творится в мире.

Бабка поднялась, прибрала на столе, пожелала всем спокойно почивать и удалилась в свою комнату. Что касается Виктора, то он выглядел нормально. Сидел за столом, подперев рукой подбородок, искоса поглядывал на Петровых и улыбался, видимо, своим мыслям. По телевизору шла программа "Время". Антииракская каолиция продолжала бомбить Ирак, а Ирак выпустил еще две ракеты но Иерусалиму. В Бонне раздавались призывы к переговорам, а в Вашингтоне - к наращиванию... Некто давал интервью, в котором утверждал, что уже в начале третьего тысячелетия можно послать экспедицию на Марс, но для этого необходимо, чтобы русские договорились с американцами.

"А что, действительно, - подумал Петров, - если договорятся, то можно было бы и слетать. Если договоряться, то можно вообще лететь хоть к черту! Но ведь не договорятся..."

Петров вдруг поймал себя на том, что воспринимает этих американцев и русских как нечто абстрактное и существующее отдельно от него самого. Причем, об американцах он знал, что у них там безработица, негры, компьютеры, Пентагон, порнография, видеоаппаратура, уровень жизни и уровень бедности, и еще, почему-то, Капитолий, хотя он должен быть в Древнем Риме. Это все, что осело в голове Петрова остальное было смыто мутной волной, потоком звуков, изображений и текстов из всевозможных информационных источников. Да, еще Петров точно знал, что у американцев есть президент, но теперь он есть и у нас.

Теперь Петров попытался вспомнить, что ему известно о русских. Оказалось, что немало. Так например, он твердо знал, что русские сделали свой исторический выбор и строили коммунизм, но построили развитой социализм. То есть, вышла неувязка, но после перестройки, вероятнее всего, опять начнут строить коммунизм. Точно было известно, что у русских в магазинах ничего нет (это Петров знал совершенно точно), но причины такого положения известны не были. Кажется, сталинизм и административно-командная система вкупе с бюрократией и партократией. Теперь все это усугубилось демократией и плюрализмом мнений...

В детстве Петров был хорошим и очень способный мальчиком, а в школе - хорошистом. Он выучил почти всю школьную программу, поступил в университет и выучил всю университетскую программу. В том числе, историю партии, политэкономию и научный коммунизм. Он знал почти наверняка, что капитализм загнивает и в перспективе окажется на свалке истории. Будущее человечества виделось Петрову в розовам тумане, из которого время от времени стартуют космические корабли, устремляясъ к неведомым галактикам. Примерно раз в две недели...

Но сейчас, именно в этот момент, отсутствие товаров народного потребления в магазинах (то есть факт, данный Петрову в ощущениях) удивительным образом связался в его мозгу с тезисом о том, что русские не смогут договориться с американцами. Какая могла быть связь между этим бесспорным фактом и совершенно абстрактным тезисом? Может быть невозможность договора каким-либо образом вытекает из наличия упомянутых товаров в американских магазинах? Ведь сытый голодного не разумеет...

Петров сидел неподвижно, мысли в его голове образовали какую-то жидкую кашу, которую он никак не мог расхлебать и уже начинал понемногу в ней тонуть.

Из этого сложного состояния Петрова вывел однофамилец. Увидев, что на экране израильские солдаты палят в палестинцев, а те, в свою очередь, швыряют в солдат камнями, он толкнул Петрова в бок и завопил:

- Ты глянь, что творят! Нет, ты смотри... И ведь не боятся, шельмы!.. Вот я не пойму, что они там все делят, никак не поделят?

- Гроб Господень, - сказал Виктор.

Петров вздрогнул и очнулся.

- Какой гроб? - удивился однофамилец. - А зачем его делить?

- Да я так. Шучу, - Виктор помолчал. - Землю они делят, вот какая штука...

- А зачем ее делить?

- Так уж принято. Если что есть - надо поделить. Петров отметил, что Виктор разговаривает с однофамильцем, как с малым дитем. Неужели же он такая бестолочь, и не понимает, что делят палестинцы и израильтяне? "Хотя, с другой стороны, а сам-то я понимаю?" Выяснилось, что, оказывается, и он не понимает. Разговор, между тем, продолжался.

- А зачем делить? - напирал Петров-два.

- Если не делить - будет общее. А общее - значит ничье. А раз оно ничье - хватай, пока другие не схватили.

- У нас же не хватают - все общее.

- Это только кажется, что общее, и что не хватают. Если оно общее, его невозможно использовать. Перед этим придется делить, а уж тут без драки никак, особенно если не делится нацело...

- Да, точно.., - согласился однофамилец, подумав. - Вот автобус общий, а за билет плати...

- Так ты разве платишь?

- Плачу, когда деньги есть, а так - нет... Однофамилец поерзал на диване и больше вопросов задавать не стал. Через минуту-другую Петров заметил, что он кривит губы. Виктор тоже это заметал и спросил:

- Что, опять печень?

- Да, прихватило. И вообще погано... Кисло мне что-то...

- Спать пойдешь?

- Нет, посижу еще - может, передача какая. Да и неудобно, все же день нынче... Вот, Петрова нашел...

Однофамилец скривился еще сильнее, лицо побледнело. У-у-у, ззараза, - просипел он, сгибаясь пополам, - опять прихватило:

- Я тебе говорил: не пей, не пей, а ты все сосешь, сказал Виктор, поднимаясь.

- "Не пей"! А что делать?.. Помирать, что ли?.. Не пей:

- Ну-ка, вставай, я тебя на койку отведу. Давай, вставай!.. Сидит тут... Ты ведь мне обещал, мол, в рот больше не возьму... Ладно, ладно, черт с тобой. Давай, потихоньку.., полего-оньку... Вот так. Полежишь - отойдешь.

- Я не хотел!.. - однофамилец поднялся и, скорчившись, направился в свою комнату, поддерживаемый Виктором. - Не хотел я!.. Вот, его нашел, ну и вот...

"Так, - сказал Петров сам себе. - Кажется, мне пора... Пора, не пора - иду со двора. Кто не спрятался - я не виноват..."

Но в силу не вполне ясных причин остался сидеть на диване. Что-то его удерживало. Какое-то непонятное взаимодействие с этим диваном, с этой квартирой, с однофамильцем, бабкой и Виктором.

Петров знал, что в природе существует только четыре взаимодействия: гравитационное, электромагнитное, сильное и слабое. Но то взаимодействие, в радиусе которого он оказался, было совсем иного рода. Это было какое-то пятое взаимодействия.

Пока Петров разбирался в себе, Виктор возвратился.

- Хреновые его дела, - сказал он, не глядя на Петрова. Совсем дошел... Не знаю, что с ним делать. Ведь нельзя ему пить. Он это знает, а все равно каждый день надирается.

- Так ты же сам с ним садишься за компанию!

- Я?.. Это ты про нее? - Виктор показал на бутылку. - Там же вода.

- Какая вода? Не понял... Вода... А зачем? - изумился Петров, какбудто это не он установил данный факт с очевидностью полтора часа назад.

Виктор усмехнулся.

- Да вот так - вода. Из-под крана. Беру шприц, высасываю чачу, а вместо нее пускаю воду. Строго по уровню.

- Но зачем?!

- Я же тебе говорю - нельзя ему. Знаешь, что такое цирроз печени? А у бабки - диабет: Вот я и приспособился. Понимаешь, они уже не могут без этого.

- Без чего? Без водки?

- Да нет, не то, чтобы без водки, а без этого застольного ритуала. Не могут они вот так просто сесть, поговорить надо что-то внутрь заливать. Сядут, выпьют - люди. А так

- грызутся весь вечер. Бабка - это моя тетка двоюродная та еще ничего. А этот днем где-то шатается, в подвале со слесарями из жэка сидит, или найдет каких нибудь забулдыг... Работает грузчиком в магазине - там тоже...

- Но ведь они пьянеют - я же вижу! Не может же быть, что от воды!

- Черт его знает. Сам не пойму. Хотя, в нашей стране даже от лозунгов пьянеют, а тут все же нечто материальное...

Виктор разлил остатки из бутылки по стаканам и подмигнул Петрову:

- Ваше здоровье! И выпил. Петров тоже выпил - вода! Самое интересное, он даже почувствовал легкое опьянение. Немножко кружилась голова, немножко подташнивало, и немножко побаливал затылок. Зато мысли обрели некоторую ясность, а ощущения - предметность. Теперь Петров был почти уверен, что все события сегодняшнего дня не случайны, а являются звеньями одной дьявольской цепи, сплетенной судьбой из сатанинских козней! Ибо чем же еще можно было объяснить все происходящее? Ну, хорошо, в бутылке была вода - это понятно и объяснимо, но откуда взялись отрицательные зарплаты и однофамилец со своим паспортом? А может быть сегодня День сумасшествия? Миленький праздничек!.. Но, пожалуй, несколько затянувшийся.