Кот, который сигналил - Лилиан Браун

– Вы знаете Флойда Тривильена, Гомер? Он президент Ламбертаунского ссудного банка.

– Точно сказать не могу. Мы, жители Пикакса, ярые снобы. Вы в курсе того, что живёте во фруктовом саду старого Тривильена? Так вот. На протяжении нескольких поколений никто не притронулся к его собственности, пока не появились вы – чужак из Центра, хе-хе-хе…

– Не притронулись из-за снобизма? – спросил Квиллер.

– Нет. Из-за проклятия Тривильена, – ответил историк. – Яблони засохли, в дом ударила молния, а сам фермер повесился.

– И кто наложил проклятие?

– Никто не знает.

– Кстати, Гомер, Полли строит дом на месте фермы.

– Ну, не говорите ей то (свист), что я вам сказал.

– Ничего страшного. Она не суеверна.

– Всё равно не говорите, – предостерёг старик.

Выйдя из библиотеки, Квиллер направился в центр города, с целью поделиться новостями со знакомыми и нанося по дороге незапланированные визиты:

в магазин мужской одежды «Скотта», чтобы взглянуть на летние рубашки. Ни одна не привлекла его внимания, но он поболтал с хозяином и рассказал ему о Прогулочном поезде;

в «Букинист» Эдда, куда товар поступал из частных библиотек. Эддингтон Смит выслушал рассказ о Прогулочном поезде с интересом, поскольку располагал любопытными изданиями, посвящёнными железным дорогам. Квиллер же купил книгу об истории Панамского канала;

в офис газеты, по непонятным причинам носившей название «Всякая всячина». Его давний друг из Центра Арчи Райкер, издатель и главный редактор, прослушал информацию о Прогулочном поезде не без удовольствия;

в супермаркет Тудла, чтобы купить полтора килограмма нарезанной говядины для жарки и два пакета лапши с сыром. У кассы он занял очередь за матерью Уолли Тоддуисла, шившей костюмы для Театрального клуба. Она спросила, слышал ли он о готовящейся постановке «Сна в летнюю ночь», а он спросил, слышала ли она о Прогулочном поезде.

Вернувшись к себе в амбар, он обрадовался назойливым воплям сиамцев, – стало быть, дома всё в порядке. Быстро нарезав для них кубиками ростбиф, он разогрел себе оба пакета лапши с сыром. Всё, что он умел по части кухни, – это резать, разогревать и нажимать кнопку автоматической кофеварки.

После обеда все трое устремились в библиотеку, чтобы заняться чтением. Растущая коллекция старых книг Квиллера была распределена по следующим категориям: биографии, классическая художественная литература, драматургия и так далее. Свою новую покупку он определил на полку с книгами по истории. Юм-Юм терпеливо дожидалась хозяина, чтобы устроиться у него на коленях; Коко нетерпеливо бил хвостом.

– Книга! Книга! – крикнул Квиллер. Это было одно из нескольких слов, которые понимал Као Ко Кун, другими были: вкусненькое, щётка, шлейка и БРЫСЬ! Кот произвёл осмотр новой книжной покупки, а затем вспрыгнул и покачался на краю полки с собранием классической литературы. Он презрительно обнюхал корешки, а потом вдохновенно зацепил когтем «Швейцарского Робинзона».

«Любопытный выбор», – подумал Квиллер. Он понимал, что это всего лишь совпадение, но уж больно соблазнительное: у Коко ведь исключительное ассоциативное чутье. Всё же связь между швейцарским романом 1913 года и изобретательницей кабиблов даже свято верящему в таланты своего кота Квиллеру казалась абсурдом.

Он развалился в своём любимом кресле и положил ноги на оттоманку. Юм-Юм легко вспрыгнула к нему на колени, покрутилась несколько раз против часовой стрелки и наконец улеглась. Коко занял свою обычную позицию на подлокотнике.

Квиллер открыл книгу, купленную в основном из-за иллюстраций, и произнёс:

– Эта книга предназначена по большей части для молодежи, но может подойти и для котов любого возраста. В ней есть главы о… посмотрим… китах, черепахах, страусах и медведях. Вам она понравится. Глава первая: «Один после кораблекрушения».

Первой засопела и закрыла глаза Юм-Юм, затем стал позевывать Коко; наконец и Квиллер, убаюканный звуком собственного голоса, сообразил, что пора спать.

Однажды днём, перед встречей с президентом Ламбертаунского ссудного банка, Квиллер из чистого любопытства решил заехать в Содаст-сити. Город, расположившийся в устье реки Иттибиттивасси, сам по себе мог бы послужить материалом для колонки «Из-под пера Квилла». Это был промышленный центр округа, откуда в Центр регулярно отправлялись товарные составы и настоящие автопоезда. Грузовики на своих шинах тащили в город грязь с проселочных дорог, вследствие чего Содаст-сити прозвали Помойкой. Тем не менее рабочих мест здесь было полно, а среди жителей пять тысяч человек имели рабочие профессии. И ещё. Этот город, в котором загрязненность стала насущной проблемой, располагал лучшей футбольной командой округа.

Уже на подъезде к городу Квиллер заметил открытый стадион с тремя футбольными полями, беговой дорожкой и ромбовидной площадкой для игры в софтбол. Неподалеку находился единый школьный комплекс со своим собственным футбольным стадионом.

По Главной улице мчался бешеный поток транспорта, в центре города, как обычно, расположились кафе, заправочные станции, церкви, библиотека с магазином внизу, магазины по продаже оружия, ломбарды, магазины одежды с товарами, выставленными напоказ прямо на тротуаре, питейные заведения и магазин видеокассет. Ламбертаунский ссудный банк занимал здание, напоминающее старый железнодорожный вокзал, а настоящий – на окраине города, окруженный путями, товарными вагонами, грузовиками и пакгаузами, – казался забытой реликвией. Жилые массивы по соседству отличались аккуратными газонами, толпами школьников, отпущенных на летние каникулы, баскетбольными корзинами, гриль-барами и тарелками спутниковых антенн. Это был процветающий во всех отношениях город, но Квиллер знал, что Содаст-сити резко отличался от Вест-Мидл-Хаммока, где жил президент Ссудного банка и где находились крупнейшие поместья Ланспиков, Вилмотов, а в лучшие времена и Фитчей. Квиллер покинул город и оказался на шоссе Скатертью дорога, которое пролегало среди каменистых пастбищ и дремучих лесов, среди заброшенных шахт, походивших на призраки. Миновав шахту Бакшот (возле неё он когда-то препротивным образом упал с велосипеда), Квиллер очутился на развилке: впереди маячила Индейская деревня со своими кондоминиумами и шикарными квартирами; влево убегала дорога на Хаммок. А на перекрестке дорог была организована стоянка для машин коллективного пользования. Квиллер свернул налево. Дальше, за стоянкой, шоссе проходило мимо пары унылых деревушек, после чего пейзаж неожиданно менялся – становился холмистым, появлялись просеки, фермы, построенные по индивидуальным архитектурным проектам. И никаких следов коммуникаций – все они были скрыты под землей. Дорога петляла, обходя старые деревья, не подлежавшие вырубке.

Вскоре Квиллер увидел сельский почтовый ящик в виде локомотива, а между шпал – указатель, гласивший: «Круглый дом». Ничего круглого в доме, стоявшем на холме, он, правда, не обнаружил: длинное одноэтажное современное здание с широкими навесами и большими трубами – почти отвратительное в своей наготе. Кедровые доски наружной обшивки здания были выкрашены в мрачный коричневато-зелёный цвет.

Квиллер оставил машину у начала аллеи, серпантином поднимавшейся к дому, взбежал по широким ступеням, сделанным из железнодорожных шпал, и, дернув дверной звонок, стал ждать, испытывая обычное состояние неопределенности: выйдет ли из интервью что-нибудь стоящее или всё это обернётся пустой тратой времени?

Дверь открыл мужчина, одетый в мятые шорты и футболку защитного цвета, – бесспорно, один из тех «волосатых валлийцев», которыми славился Содаст-сити. Несмотря на то что со лба мужчина начинал уже серьезно лысеть, виски его были покрыты густыми чёрными волосами; чёрными волосами были покрыты его руки и ноги и даже спина. Квиллер заметил это, когда следовал за ним в прихожую.

Хозяин отрывисто поздоровался:

– Из газеты?

– Джим Квиллер. Двайт Сомерс говорил мне, что у вас дома – целая железнодорожная империя.

– Внизу. Виски или пиво?

– Не сейчас, спасибо. Давайте сначала взглянем на коллекцию. Я ничего не смыслю в моделях железных дорог, поэтому этот визит будет скорее образовательным.

Следуя за коллекционером к широкой лестнице, ведущей вниз, Квиллер быстро и оценивающе осмотрел первый этаж: архитектурно задуманное на широкую ногу, помещение было довольно плохо обставлено. Пока они спускались вниз, Квиллер для разминки наспех задал несколько вопросов: «Как долго вы занимаетесь коллекционированием?», «С чего начинали?», «Сохранился ли ваш первый экспонат?».

Ответы были такими же вялыми, как и вопросы: «Долго… Н-знаю… Ага».

Лестница привела их в большую светлую комнату с окнами во всю стену; за окнами виднелся мощёный дворик, а за ним – зелёные холмы. У противоположной стены помещалась диорама, представлявшая сельский и городской пейзажи. Пересекая дороги, реки, холмы, минуя фермы и поселки, причудливо вились железнодорожные пути. Там пассажирский состав отдыхал в депо, тут товарняк переходил на запасной путь; из туннеля выглядывал нос паровоза.