Такие вот дела - Питер Чейни

Вскоре он приехал, открыл наружную дверь, запер ее за собой и поднялся по длинной старомодной лестнице на второй этаж. В конце коридора сквозь стеклянную дверь падал из конторы свет. О'Дэй удивился.

Он шел по коридору, и его шаги эхом отдавались в пустом здании. О'Дэй остановился у двери, взглянул на табличку. На матовом стекле было написано:

"О'Дэй и Веннер. Расследования".

Может быть, скоро придется изменить вывеску, подумал он. Одна фамилия – О'Дэй – будет выглядеть лучше.

Он вынул ключи и дотронулся до ручки двери. Дверь была не заперта. О'Дэй опять удивился. Это непохоже на Трандл, она ВСЕГДА все запирала, когда уходила. Возможно, она вернулась за чем-нибудь и забыла запереть дверь.

Он вошел в контору. Столик с пишущей машинкой и письменный стол слева были в порядке – Трандл аккуратная девушка. Все выглядело нормально. О'Дэй вошел в свой кабинет, стоя в дверях включил свет и огляделся. Даже издали он сразу заметил, что правый ящик стола был грубо взломан и выдвинут на три четверти.

О'Дэй вздохнул, медленно прошел в кабинет и остановился, глядя на ящик. В нем ничего не было, кроме полбутылки виски. Он всегда его запирал, но у Трандл был свой ключ на случай, если надо оставить секретную записку, когда он возвращался поздно. Не было конверта с письмом Нидхэма, денег тоже не было. На столе в пепельнице лежал пепел от сожженных бумаг, а на дне ящика лежал какой-то листок. На нем было напечатано:

"Ну, паразит, как тебе это нравится? Деньги мне пригодятся, а письмо я сжег – мне было лень читать его. Это тебе лишь небольшой аванс.

Р. В."

О'Дэй опять вздохнул, закрыл ящик, потушил свет, вышел из конторы, закрыл дверь и подумал, что надо закрасить имя Веннера на двери.

Он медленно спускался по лестнице. Мысли его снова переключились на Мерис Веннер. Очень интересная личность, настолько интересная, что трудно понять, куда она гнет. Как-нибудь надо выяснить это в своих же интересах.

О'Дэй сидел за рулем с сигаретой в зубах. Надо расслабиться. Он проехал через безлюдный Вест-Энд, через Кенсингтон и выехал на шоссе. Ему было жаль семисот пятидесяти фунтов. Интересно, что сделает Веннер с этими деньгами? Наверно, потратит на бракоразводный процесс. О'Дэй скривил губы в циничной усмешке. В пятидесяти километрах от Лондона он свернул с шоссе и вскоре подъехал к красному особняку, спрятанному от дороги в тени деревьев. Луна освещала его старинный фасад и галерею. О'Дэй поставил машину во дворе, позвонил и терпеливо подождал. Дверь открыл седой благообразный мужчина с длинными бакенбардами. На нем были полосатые брюки и черный шерстяной пиджак и он смахивал на слугу почтенного семейства.

– Добрый вечер, – сказал О'Дэй.

– Добрый вечер, мистер О'Дэй. Давно мы вас не видели.

– Кто-нибудь играет?

Мужчина кивнул.

– Да, есть немного народу на втором этаже.

Он добродушно улыбнулся.

– Где мистер Фаврола?

– В своем кабинете. Он один.

– Мне нужно сказать ему пару слов. Докладывать обо мне не надо.

О'Дэй отдал ему шляпу и прошел через широкий холл, обставленный старинной мебелью. В конце коридора висел тяжелый занавес. О'Дэй отодвинул его, постучал в дверь и вошел. Комната была хорошо обставлена, за каминной решеткой горел огонь. Напротив камина за большим дубовым столом сидел Фаврола – толстый и спокойный, безукоризненно одетый – казалось, что его смокинг только что из-под утюга. Он встал.

– Очень рад вас видеть, мистер О'Дэй. Давно вы не заходили к нам.

– У меня давно нет денег, чтобы играть.

– Выпьем немного?

Фаврола открыл шкаф, достал бутылку виски, два бокала и графин с водой. Он налил виски в бокалы, дал один О'Дэю, затем подлил воды в другой бокал и поставил его на стол.

– А теперь вам везет, мистер О'Дэй? Хотя вам всегда везет, не правда ли?

– Иногда. Это зависит от того, что вы называете везением.

О'Дэй отпил немного виски.

– Что там наверху?

Фаврола пожал плечами.

– Всего лишь покер. Последние дни у нас все меньше и меньше народу, ну а те, кто приходят – не очень нам нужны. Слишком много денег и никаких манер.

– А есть хорошие игроки?

Фаврола опять пожал плечами.

– Сейчас здесь мистер Даррел. Играет он необыкновенно – выигрывает кучу денег. Он приходит каждую ночь, играет во все подряд и все время выигрывает. Но сегодня ему не везет, и он не играет, а просто стоит и смотрит.

Фаврола дружелюбно улыбнулся.

– Но, может быть, он сыграет с вами.

О'Дэй вышел в холл, поднялся по винтовой лестнице, прошел по ковру и открыл дверь. Комната была такая большая, что казалась пустой. В ней было около десяти столов, но все были пусты, кроме одного ближнего к двери, за которым шесть человек играли в покер. Даррел сидел у стены, потягивая бренди. О'Дэй подошел к нему.

– Добрый вечер, Даррел. Говорят, играют не очень хорошо?

Даррел пожал плечами. Это был дородный лысый человек с маленькими глазами, то добродушными, то хитрыми. Он сказал:

– Трудно сказать. Кто выигрывает, кто проигрывает. А как у вас?

– Не очень хорошо. Даже не знаю, зачем я сюда пришел. У меня сейчас полоса невезения. Вряд ли я смогу что-то выиграть. Знаете, бывает такое чувство.

Наблюдая за Даррелом, О'Дэй заметил блеск в глазах игрока.

– Бывает. Хотите сыграем?

– В покер?

Даррел кивнул.

– Вообще-то не хочется, но уж раз я здесь, то попробую. Десять партий – и хватит, – сказал О'Дэй.

– Ладно.

Они прошли в дальний конец комнаты к маленькому столу.

О'Дэй сказал:

– Начинаете вы. Сколько вы ставите?

– Десять фунтов. Если проиграю, то удваиваю ставку.

Игра началась.

Вскоре, когда О'Дэй спускался по лестнице, у него уже было 650 фунтов. Он вышел к Фавроле и сказал:

– Я выпью с вами. А Даррелу все еще не везет сегодня.

– Это значит, что вам всегда везет. Вы иногда говорите, что у вас полоса невезения. Многим хотелось бы испытать такое "невезение". И да поможет Бог тем, кто играет с вами, когда вам везет.

– Я еще зайду к вам. Кстати, вы давно не видели Ральфа Веннера, моего компаньона?

– Не видел и не хочу видеть. Когда он приходит сюда и немного выигрывает, то ужасно возбуждается, а если проигрывает, то становится не очень-то любезным, вы понимаете? Знаете, – продолжал Фаврола, – мне кажется, с парнем что-то случилось, его что-то беспокоит. А как он пьет!

О'Дэй кивнул.

– Он любит выпить. А его жена была здесь?

– Да, два раза. Но не с ним.

– Ей везет?

– Я бы сказал, ей всегда везет. Она приходит с каким-нибудь мужчиной, и если он проигрывает, то это ей безразлично. Но если он выигрывает, то в следующий раз она приходит с ним опять, и на ней какая-нибудь драгоценность – или бриллиант, или браслет.

Он улыбнулся. О'Дэй спросил:

– Вы хотите сказать, что она умна?

Фаврола кивнул.

– Очень. И я часто удивляюсь, как это она вышла замуж за такого, как Ральф Веннер. Уж его-то умным никак не назовешь.

– Я тоже так считаю. Ну, до свидания.

О'Дэй вышел и тихо закрыл дверь.

Было половина третьего, когда О'Дэй приехал домой. Он прошел в гостиную, включил электрокамин, налил себе виски с содовой и сел в большое кресло, глядя как накаляется спираль.

Да, жизнь задает странные задачи! Она делает с вами все, что хочет, независимо от вас. Вы не можете управлять жизнью. Можно лишь принимать ее такой, какая она есть, принимать условия ее игры и отражать ее удары.

О'Дэй снова стал думать о Мерис. Что она задумала? На первый взгляд все было очень просто. Она в него влюбилась, он ее отверг, и поэтому она сочинила эту дурацкую историю для своего мужа, чтобы напакостить О'Дэю. Она убедила Ральфа делать то, что ей надо, и теперь Ральф настроен очень воинственно. О'Дэй закурил. Казалось, все ясно, особенно после их разговора. Или это только казалось?

Ральф взвинчен, пьет и, наверно, собирается разводиться. А пока мстит О'Дэю – сжигает письмо Нидхэма и забирает 750 фунтов. Все это кажется очевидным, не так ли? А на что рассчитывает она? На то, что О'Дэй женится на ней? Он усмехнулся. Нет, для этого она слишком хорошо его знала, особенно после того, что он сказал ей в последний раз. Здесь явно что-то не то. Мерис очень хитра и изворотлива, никогда не знаешь, что от нее ждать. Эта женщина не может жить без интриг и готова на все ради своей выгоды.

О'Дэй потушил сигарету.

Впрочем, играть в жизнь просто, только надо доверять своему чутью и надеяться на лучшее.

Он встал, выключил камин, допил виски и пошел спать.

II

В понедельник О'Дэй проснулся в 10 утра и позвонил, а когда ему принесли завтрак, он сел на постели и стал пить кофе, думая о Нидхэме. О'Дэй плохо помнил его – много воды утекло с тех пор, когда они встречались в Америке во время войны. Однако внешность его запомнилась.