Наталия Гончарова. Михаил Ларионов - Илья Михайлович Зданевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Затем идут выставка аквалеристов, на которой выставлялась и Гончарова, «Товарищества Московских Художников», «Мир Искусства», и «Союз». В вывешенных на этих выставках полотнах проглядывает влияние Матисса и Ван-Гога.
Одновременно с Гончаровой, Ларионов получает приглашение участвовать в Русском Отделе Осеннего Салона и едет в Париж вместе с несколькими художниками, получив средства на поездку через С. П. Дягилева от Великого Князя Владимира, В том же году он участвует в журнале «Искусство» издававшийся Тороватым, второй номер которого предложили ему, но Ларионов отказался от помещения снимков со своих работ и заполнил номер Ван-Гогом, Гогеном и Сезанном – одно из первых появлений этих мастеров в России в печати.
В следующем году выставляет на «Венке», и в этом же году вступает вместе с Гончаровой в число сотрудников «Золотого руна».
Салон этого журнала находит в нем деятельного участника, в 1909 году он выставляется в провинции, в 1910 г. отказавшись от приглашений на другие выставки организует «Бубновый валет», в 1911 и 1912 гг. выставляется на «Мир искусства» и «Союз молодежи» и весной 1912 организует «Ослиный хвост», а в 1913 г. «Мишень». Кроме Осеннего Салона заграницей выставляется в Берлине, Венеции, Мюнхене, Лондоне.
V.
Импрессионистский период Ларионова продолжался четыре года с 1902 по 1906 гг, и если позднее и встречаются у него полотна в этом духе, то они или совершенно случайны или являются воспоминаниями о прошлых годах. Хотя эти работы и носят печать совершенной оригинальности, они ближе всех иных произведений художника импрессионистам, Синьяку, Ван-Гогу, а также там где начинает проглядывать синтез Матиссу, и главное Сезанну. В этот период было написано около четырехсот полотен, и если кто-либо был в мастерской Ларионова, то мог видеть, что художник расставляет свои работы на полках совершенно также, как в библиотеках размещают книги. Как и картины Гончаровой, его полотна этой эпохи раскупались, хотя лучшее все-таки не ушло от автора. Картины его находятся в Московской Третьяковской галерее, в частных собраниях: поэта В. Я. Брюсова, И. А. Морозова, Н. П. Рябушинского, Л. И. Жевержеева, С. А. Полякова, А. А. Корсини и друг.
Следующий период начинается с 1906 года – период творчества под влиянием восточных и русских образцов. В эти годы Ларионов живет в провинции, на юге, и тут то наталкивается на живопись вывесок, которая приводит его в удивление своими достоинствами и мастерством. Он начинает писать франтов, франтих, уличные прогулки, трактирные натюрморты в мажорных и минорных гаммах, драки и трактирные сцены, вообще, автопортреты – всегда в белой рубахе и со смеющимся лицом – и все это так любовно, так просто с глубоким проникновением в душу русской провинции, над которой поныне считают долгом насмехаться «культурные» обитатели столиц.
Тона картин противоположны первоначальным импрессионистическим – все очень густые, сильные, цельные – покрывающие всю данную плоскость целиком. Преобладают ультрамарин, слоновая кость, умбра, сиенская земля, белила, темная, зеленая очень густого тона, создававшаяся смешением вохр с ультрамаринами и красная индийская. Иногда гамма бывала иной – из киновари, зелени изумрудной, зелени Веронеза, слоновой кости, кадмиев или только из светлого крап-лака, слоновой кости и светлой вохры.
Тогда же он начал испещрять картины надписями – первоначально чисто случайными, вроде тех какие бывают на стенах, – а потом более строгими так сказать дополняющими картину буквенным орнаментом.
Трактовка этих работ отличается величайшим разнообразием, любовью к воссозданью в каждой вещи новой поверхности, причем мы встречаемся со способами не только употреблявшимися другими мастерами, вроде поверхности блестящей, матовой, шершавой, залитой и т. д., и тех что были найдены на вывесках вроде губчатой, пористой, песчаной, но и с новыми созданными Ларионовым поверхностями, напр., зубчатой, бархатистой и т. и. В соединении с темными красками и национальными мотивами эти приемы создавали совсем особый эффект, причем мастер применял несколько способов сразу на плоскости одной работы, что само по себе являлось новой трактовкой.
Этот период продолжается до 1910 года. Летом Ларионов жил на юге, в сарае, где и работал, зимой же возвращался в Москву, где выставлял на выставках в большинстве им самим организовываемых, так как существующие кружки и выставки в приеме в том составе и количестве как он хотел ему отказывали, попутно знакомясь с молодыми художниками, совместно с которыми эти выставки и устраивались. Из них нужно упомянуть о В. Варте, великолепном рисовальщике, М. Ле-Дантю прекрасном живописце, очень строгом в композиции и ритме, Ив. Ларионове, Сагайдачном, К. Зданевиче, Фаббри, Оболенском и совсем молодых Романовича, Левкиевского и друг.
В 1910 году Ларионова берут на военную службу, по истечении отсрочки, которая давалась ему до окончания училища. Там он знакомится с новым бытом и его восторгают достоинства казарменной солдатской живописи, на которую до него никто не обращал внимания. Их примитивная роспись стен, кавалерийские значки, что пишутся солдатами на жести с изображением людей и лошадей и вывешиваются, означая местопребывание известной части полка, явились новыми побудителями. В эту струю он сумел внести свое и создать прекрасное искусство. В таком духе им было написано около 40 полотен, так как служба не позволяла много заниматься живописью.
Через одиннадцать месяцев отбывание воинской повинности было окончено и Ларионов был выпущен из армии с чином прапорщика запаса.
Начинается работа под влиянием кубистов и футуристов, причем они так увлекают мастера, что он отдается им всецело, но не надолго. В этом духе им было создано около десятка полотен и множество рисунков. Далее он приходит к убеждению, что вообще стиль стран и эпох не более, как мода: мода ходить, одеваться, рождаться, расти, есть и думать. Таким образом повернутые профилем плечи египетского стиля, характерные для него, но отнюдь его не выражающие, ни что иное как мода того времени, отступление от которой дало бы все кроме Египта, точно так же как ношение живота вперед женщинами Ван-Ейка и назад нашими современницами – только мода: побороть эту моду до нашего времени было невозможно. Основываясь на этом, отрицая законность индивидуального выявления и признавая значение лишь за художественностью произведения, Ларионов пришел к убеждению, что нужно уметь работать во всевозможных стилях и уметь претворять их задачи, а так как красота по общему представлению выражается в богине любви – Венере, во всех ее обликах, он задумал цикл Венер всех стилей и написал Венеру негритянскую, Венеру турецкую, испанскую, русскую, еврейскую и др. с характерными особенностями и формами. Но этот цикл остался недоконченным, ибо
