Дембель давай! - Леон Дэмьен

В конце февраля к нам прибыли два водителя-механика, отучившиеся в Учебке. Звали их Вахан и Рудик. Они плавно влились в нашу компанию, я как «старожил» взял над ними шефство, переложил на них почетную обязанность доставки еды и уборки территории, и продолжал заполнять для шефа планшетки. Когда пришел срок, нас торжественно «посвятили в Мамонты», но все было сделано с юмором.

А в марте мы все поехали в зимние Лагеря. Тут уж было не отвертеться, ибо учения проводил сам Юрчук. Правда, мы с Ермилом и Федосом прибыли на несколько дней позже на машине как короли, и привезли с собой целый прицеп дров, предусмотрительно наколотых Ермилом и Федосом за два месяца в гараже у Жуха. Поставили палатку, сделали нары, примостили печку, все чин-чинарем, и началось веселье. Днем все УЧЕБИЛИСЬ (что они там делали, понятия не имею), Деды пилили и кололи новые дрова, а я сидел в палатке Шефа и топил печь по его приказу (за что Федос ругал меня немилосердно, лишний расход дров), и ночью тоже, так что когда я спал – непонятно. Один раз в палатку заглянул самый главный Генерал со свитой, увидел меня и спросил: Ты кто? Памятуя историю с бильярдом, я бодро отрапортовал: Личный секретарь майора Юрчука! Генерал заколдобился и отвалил. Юрчук потом долго смеялся. Один раз мне все это надоело, я дождался, когда все уехали, закинул в печку дров под завязку, лег на нары, навалил на себя все одеяла и шинели и с кайфом придавил «массу». Вернувшийся вечером Шеф ошизел от холода, но ничего сказать не успел, ибо у него прихватило сердце, я быстро натопил, он согрелся и уснул. Ермил и Федос долго смеялись. Через две недели мы поехали в Часть на БРДМе, и тут я замерз как СОБАКА, ибо Юрчук не придумал ничего лучше, чем вылезти в открытый люк с целью наблюдения за колонной. Зато в казарме я залез на верхнюю кровать (очень кстати отключили электричество) прямо в шинели, шапке и сапогах, и смачно придавил. Самое смешное, что именно в этот день мне исполнилось 24 года. Вот это День Рождения получился! Такого Праздника у меня еще не было. Конечно, в ближайшую субботу мы всем кагалом закупили Дринка и закуси и неплохо оттянулись на природе, отметили.

Еще один раз весь Полк уехал на сборы, но на этот раз я остался. И дежурный Замполит тут же припахал меня в качестве курьера при Штабе. И целыми днями я бегал по казармам, созывая народ в наряды, но все оставшиеся абреки тут же дружно «заболели» и пришлось мне самому идти в караул. Вот уроды!

В апреле мы опять выехали куда-то на стройку. Почему-то с нами не было Дедов (наверное, они уже дембельнулись) и Вахана с Рудиком, но зато был Андрон, с которым мы к тому времени скорешились. И еще мы сблизились с Баланом, качком-культуристом, каждый вечер ходили с ним в самоволку, в кино, на танцы и т.п.

Вспоминаю такой эпизод. В один из дней к Балану приехали родичи из Молдавии. За КПП его не выпустили, но разрешили посидеть рядом, ну и я присоседился. Естественно, они привезли кучу жратвы и огромную бутыль домашнего вина. А молдавское вино – это особая статья, пьется легко как сок, а кайф дает убойный, но не сразу. Мы нагрузились под завязку и добрели до казармы. А меня пытался доставать один абрек по имени Малай, и заметив наше состояние, тут же ко мне прицепился. Тут уж я лясы точить не стал, а просто двинул ему пару раз, но этот трус и слабак тут же заорал: На помощь! Убивают! – и в коридор высыпала толпа его черных земляков и двинулась было ко мне (вообще-то я с ними жил мирно, но тут был готов всех положить), но я сумел протолкаться к выходу и выскочить на воздух для большего простору; и в этот момент на крыльцо вылетел голый по пояс Балан, встал в позу Арнольда на Чемпионате Мира и гаркнул: Кто на Леона?! Всё. Народ притих и тихонечко уполз в казарму. Больше эксцессов не было. Смех! Но и кайф одновременно.

После этого мы порулили в город, мечтая посмотреть фильм «Легенда о княгине Ольге», но спьяну перепутали автобусы, долго ездили туда-сюда, потом еще пешком бродили, пока не стемнело, и вернулись назад несолоно хлебавши. На следующий день опять собрались, но тут меня словно предчувствие кольнуло, и я не пошел, а за Баланом увязался Малай, они пошли на танцы – там-то их Патруль и повязал!

Один раз ко мне подошел Харьковский Бандит (из Наших, он с Андроном служил) и попросил помочь ему в одном деле: он собрался купить гитару, но так как играть не умел, то хотел прихватить меня для консультации. Меня упрашивать было не надо, и мы двинули. Несколько раз нам встречались офицеры, но Бандит так убедительно врал, что нас послал командир, что вопросов не возникало. Идем. И через 10 минут видим на углу цистерну с разливным пивом и нехилую очередь. Пивка? – спросил я. Не вопрос! – Бандит состроил жалостливую рожу, подошел сбоку к пожилой продавщице и с придыханием, как Доронина, просипел: Мама, налей, пожалуйста, две кружки пива! Ну, солдат всегда любили и жалели, и свое пиво мы получили. Гитару тоже купили, да и вина добавили, вечером со смаком выпили на лужайке за казармой. Вот так мы отдохнули.

А вернувшись в Полк, были сражены наповал новостью: Полк расформировывают! За раздолбайство! Такого в истории Армии, наверное, еще не бывало. И стали сослуживцы потихоньку расползаться как тараканы по разным Частям. Я тут же побежал к Щербине, но он сказал: Извини, поезд ушел, я очень хотел взять тебя к себе, но… скажи спасибо Юрчуку. А когда уходящий на Дембель Айнарс сообщил мне, что он планировал «поставить» меня на свое место – тут я совсем загрустил. Но поделать ничего не мог, продолжая толкаться в Штабе, хотя работы практически не было. Юрчук пытался меня оставить, но вместо того, чтобы плотно проследить за процессом, куда-то уматал, а Дереку с Жухом все было по барабану, они продолжали бухать в гараже как крокодилы. К середине мая большинство личного состава разъехалось, а я еще держался, но пришел и мой черед. В один далеко не прекрасный день ЛИЧНО за мной приехал майор Дрогайцев: какой-то важный генерал прознал, что в