Пожиратели душ - Ирина Щеглова

Мы ступили на дорожку, как на узкий мостик над пропастью. За нашими спинами сразу же стукнула, захлопнувшись, дверь.

– Ой, – испуганно пискнула девочка.

Мы тут же обернулись и попытались открыть, но предательская створка не поддавалась.

– Что же делать? – с надеждой глядя на меня, спросила девочка.

– Пока не знаю… Заманили нас, что ли? Похоже на ловушку.

– Смотри! – В ее голосе слышался неподдельный ужас. Она указывала пальцем под кровать. Я заглянула туда, но ничего не увидела, кроме углом выступающей коробки да слоя пыли. Дальше все скрывала тень.

– Что? – переспросила я.

– Там кто-то прячется, – прошептала девочка.

– Никого нет, я посмотрела.

– Может быть, и нет, – с сомнением произнесла моя спутница. – Только давай лучше не будем подходить к кровати, так, на всякий случай.

Мы медленно двинулись вперед по плетеной дорожке.

– Думаю, нам надо пройти все комнаты насквозь, – предположила я, – и мы найдем выход. В крайнем случае вылезем в окно.

Она промолчала.

В соседней комнате было так же бедно и обычно, как и в первой, только окна плотно зашторены, да буфет у стены массивнее. Рядом с ним стоял стол с квадратной столешницей, как на старых кухнях. И снова кровати с наваленными одеялами без пододеяльников.

Нас напугал сумрак, и мы поторопились миновать эту комнату, чтоб войти в последнюю – третью.

Здесь было светлее, а вдоль стен стояли кровать, диван и большой деревянный сундук. Эта комната оказалась самой маленькой.

Да, но где же выход?

– Наверное, надо вернуться и попробовать, может, дверь откроется? – предположила девочка.

Было поздно. В соседней комнате зажегся свет, послышались топот и голоса.

– Ну все, – тихо сказала девочка.

– Что – все?

Но она не успела ничего объяснить. К нам вошла девочка-японка в красном кимоно.

– Здравствуй, – сказала я и попыталась улыбнуться.

Девочка посмотрела на нас безучастно, так, как будто нас тут и не было, а потом заговорила на незнакомом языке, певучем и нежном. Она словно звала кого-то, и кто-то не замедлил явиться на ее зов. Я узнала ее спутников.

Один, похожий на гигантского дикобраза, утыканный иглами, растущими между панцирными пластинами и жесткой коричневой шерстью, коротколапый шар, с длинным, тонким подвижным носом. Другой – ростом с медведя, рыжий, помесь волка и крысы, с отвисшими большими ушами, бесхвостый, с узкой зубастой пастью. Третий – карлик, крохотный, кривоногий, с перекошенным морщинистым личиком. Он единственный напоминал обличьем человека и даже одет был, как игрушечный гном.

Моя маленькая подружка вообще как-то сникла, опустила голову, сжалась.

– Здравствуй! Извини, что мы без приглашения… – попыталась оправдаться я.

Но японка, скользнув по нашим лицам взглядом, качнула подбородком, приглашая нас следовать за собой:

– Дверь открыта, мы уходим. Идите за нами. Только, пожалуйста, ничего не трогайте… Ни в коем случае!

Мы снова остались одни. В соседней комнате погас свет и все стихло.

– Теперь мы можем уйти, – сказала я своей маленькой подружке.

Мы вернулись во вторую комнату.

На столе и буфете стояло множество тарелок и блюд со всевозможными кушаньями. Хозяева ждут гостей? Готовятся к празднику? Стол ломился от блюд с колбасами, паштетами, пирогами и еще какими-то немыслимыми деликатесами. Не поддающиеся описанию рыбины, застывшие в желе кусочки неведомых растений или мяса в коричневом, остро пахнущем соусе, крохотные розетки из теста, наполненные разноцветными кремами, лепестками, ягодами, икрой…

– Сколько еды! – задохнулась от восторга девочка. – Давай съедим хоть по кусочку, – взмолилась она.

– Не надо, нас же попросили ничего не трогать, – попыталась остановить ее я.

– А что тут такого? – не отступала девочка.

– Нельзя! Мы же не мелкие воришки…

– Да ладно тебе, – возмутилась моя спутница и взяла металлическую лопатку, лежавшую рядом с блюдом.

Паштет был в форме продолговатого пирога, с той только разницей, что на блюде лежала только начинка. Девочка аккуратно разделила паштет на четыре части и ловко подцепила ближайшую.

– Мммм, вкуснота! Бери, – предложила она, жуя.

Я уже потянулась к блюду, но заметила багровые капли, выступившие на срезе и на лопатке, которой девочка разделила паштет.

– Кровь! – Меня передернуло от отвращения, и я отступила от стола.

– Где? – спросила девочка с набитым ртом. Ее губы слипались, мордашка была перепачкана красным…

– Да вот же, смотри! – Паштет кровоточил, блюдо быстро наполнялось кровью.

Девочка, прожевав, потянулась за следующим куском.

– Это соус, – утробным голосом объяснила она.

– Оставь его! – крикнула я. – Это похоже, похоже на… как если бы мы кого-то убили!

– И что из того? – кривя алые губы, насмешливо спросила девочка. И не девочка вовсе, взрослая женщина, в ярком платье, ухоженная, как будто только что из салона красоты. Она схватила блюдо с остатками кровавого паштета и запустила в меня. Я едва успела уклониться.

Черноволосая перевернула стол, посыпались тарелки, женщина безжалостно топтала рассыпавшиеся колбасы, пироги и паштеты. Жирные черные кляксы, отвратительно чмокая, прыгали к ней со всех сторон, прилипали к плечам, спине, рукам, голове, сливались, и вот уже один огромный черный сгусток, пульсируя и раздуваясь, двинулся прямо на меня.

Я не знаю, что произошло, не понимаю, наверное, от страха я выставила вперед руки и заорала что есть мочи:

– Не-е-ет!!!!

Сгусток взревел в ответ и… лопнул. Ошметки черноты сложились в рваные крылья за спиной черноволосой. Взмахнув ими, женщина устремилась вверх, пробила потолок и исчезла.

Я сидела в пыли, среди битой штукатурки и обломков. Вокруг валялись черные камешки, гладкие, матовые, похожие на яйца. Такие должна была бы снести черная курица или змея, змеи ведь тоже яйцекладущие… Да ведь у меня дома лежат такие же! Я потянулась к камню, хотела поднять, рассмотреть поближе. Но в последний момент, вместо того чтоб прикоснуться, отдернула руку и подняла голову…

Среди развалин стояла девочка, встретившая меня на станции, а под левой лопаткой у нее торчала рукоятка кинжала. Где-то я уже видела это… Точно, мне знакомы и эти развалины, и эта девочка. Я словно смотрела свой собственный детский сон, но со стороны. Сон, в котором меня хотела убить черноволосая волшебница в васильковом платье.

Я с опаской приблизилась, мало ли что… Но девочка была неподвижна, голова опущена, и вообще, она не выглядела живой. Вот только мертвых девочек мне не хватало!

Я присмотрелась. Крови не было. Мне захотелось проснуться, немедленно! Но рукоятка кинжала буквально приковала мой взгляд. Нехорошо оставлять в своих снах такое. Может быть, я смогу как-то помочь ей? Или… себе?