Это ЦТК! - Сергей Буянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что, что с вами? Сердце?
– Наташа, моё сердце принадлежит науке!
– Шутите? – Наталья всплеснула руками. – А я напугалась до смерти!
– Йодом даже не жгло…
– Ну да! Я ещё попросила медсестру обработать фурациллином, а она ни в какую! – всплеснула руками Наталья.
– Покажите!
Старшая лаборантка показала большой палец правой руки. Хлопин взял в руку её ладонь, осмотрел. На этот раз он удержался, чтобы не схватится за сердце. Доцент понял: изобретённый им раствор был вылит в раковину! И это ещё в лучшем случае.
– Скажите, пожалуйста, – Хлопин посмотрел в глаза Натальи, продолжая держать её ладонь в руке, – вы получили травму уже в раковине, или…
– В раковине. Разбилась большая колба для сброса реактивов. Хорошо, сегодня не было никаких едких химикалиев.
Доцент хмыкнул.
– Почему вы надо мной смеётесь, Александр Юрьевич? – лаборантка выхватила руку и сунула её за спину.
– Всегда потешает ваша непосредственность, Наталья Николаевна!
– Даже когда мне больно? – взорвалась старшая лаборантка. Она чувствовала, что вести себя так со старшим преподавателем кафедры нельзя, но остановиться уже не могла. – Почему вам всегда потешно, когда людям плохо?
– Наталья! Я совершенно не собирался вас обидеть, тем более, надсмехаться над вашей болью! – Хлопин покачал головой. В глазах его было столько тоски, что Наталья разом сдулась, как воздушный шар. Лаборантке показалось, что Александру Юрьевичу гораздо больнее, чем ей самой.
– Просите меня, Александр Юрьевич. Не знаю, что на меня нашло, – плечи лаборантки опустились. Лицо скривила гримаса. Ещё секунду, и её коровьи глазки зафонтанируют! Хлопин не знал, что делать. Обнять, утешить, или выйти прочь, извинившись. Он постоял в нерешительности, глядя на измятый и местами прожжённый халат Семёновой. Бедная женщина, ещё такая молодая, а за собой уже не следит. Мало того, что никогда не восстановится в институте, так ещё и помрёт в одиночестве. Хлопин поморщился. А кто обо мне подумал? В таком же в одиночестве, так же без перспектив и денег! Доцент, ни говоря ни слова, направился к выходу.
На разработку новых компонентов для фиксирующего раствора Хлопин затратил полтора года. Работал сверхурочно, полулегально, на износ. В результате: кто-то, скорее всего неосознанно, просто-напросто выплеснул реактивы.
Дождавшись перерыва, Хлопин прошёл в преподавательскую. Жанна Альбертовна стояла лицом к окну. Она дёрнула плечом, выбросила что-то в форточку и повернулась к входной двери.
– Ректор не одобряет такого поведения, Жанна Альбертовна!
– Александр Юрьевич, я…
– Если аспирантов отчисляют за курение, то уж рядовому ассистенту не миновать кары сей! – Хлопин улыбнулся.
– Но я же, – воодушевлённая неплохим настроением старшего преподавателя, Жанна Альбертовна процитировала его, – «в форточку».
– А хоть бы и в поддувало! – сказал Хлопин, скрестив руки на груди. Улыбка так и не сходила с его лица. Но чувствовалась в ней неприветливая гадливость. Жанна Альбертовна сникла. Она стояла, скрестив руки на груди, не зная как уговорить доцента не сообщать о страшном проступке молодой ассистентки.
– Жанна Альбертовна, давно намереваюсь вас спросить…
Жанна Альбертовна подобралась. Она повернулась к доценту. Веснушчатое лицо двадцатипятилетней преподавательницы равномерно окрасилось бордовым цветом. Если предложит кровать, решила она, надо соглашаться. Хоть бы здесь и сейчас. До защиты диссертации осталось два с небольшим месяца.
– Я готова, – Жанна Альбертовна, имитируя нерешительность, расстегнула пуговичку накрахмаленного халата.
– Переодеваться не нужно, – сказал Хлопин, прекратив улыбаться.
Лицо Жанны Альбертовны перекрасилось, теперь оно напоминало передержанную в духовке булочку с маком.
– Так вот, – протянул Хлопин, – о чём это я?
– Вы хотели о чём-то спросить, Александр Юрьевич, – Жанна Альбертовна движением одного пальца застегнула пуговицу на груди.
– Да, – Хлопин пожевал губами. – Вы имеете доступ к сейфу с реактивами.
– Я, конечно, имею доступ к реактивам. В том числе, к особо опасным.
– К биологически опасным, – поправил Хлопин. Он продолжал смотреть на молодую ассистентку, ожидая… Сам не зная, чего. Признания в чём: халатности, безалаберности или намеренном вредительстве?
– Александр Юрьевич, что-то случилось? Что-то пропало из сейфа в вашем кабинете?
– Вы удивительно проницательны, дорогая коллега.
– Если пропала крупная сумма, давайте привлечём органы, ну я не знаю, что и делать, – сказала Жанна Альбертовна, щёлкая суставами пальцев.
– Если не удастся бросить, – Хлопин указал кивком на форточку, – хоть не наглеть!
Жанна Альбертовна стояла перед начальником и громко моргала накладными ресницами. Её золотые серёжки большими кругами подрагивали, хлопая по щекам.
– На воре и шапка горит! – усмехнулся Хлопин, оглядев рыжую шапку волос Жанны Альбертовны.
– Хорошо, я нарушила правила. Я готова искупить вину, любой ценой! – Жанна приложила сложенные ладони к подбородку.
Хлопин не отрываясь, смотрел на подчинённую. Маленькая родинка посередине её лба вдруг увеличилась и приобрела форму овального пятна. Доцент улыбнулся – вылитая героиня индийского фильма!
– Цена одна – ваше здоровье. Плюс репутация кафедры.
– Но что взамен?
– Кто брал реактивы из моего сейфа, и для чего. Скажете точно, тогда, – Хлопин сделал ладонями умывательные движения, – всё забываю.
В это время зазвонил мобильный телефон Хлопина. Доцент извинился, вышел из преподавательской. При этом он сделал жест, указующий Жанне Альбертовне занять место на стуле у окна.
– Привет, Саня!
Хлопин поморщившись, оглянулся. Настолько громко раздался голос в трубке. Кто бы из студентов не услышал панибратского обращения к старшему преподавателю!
– Сожалею, но пока твоя кандидатура не может быть рассмотрена.
– Это означает: отказ?
– Ты не понял. Пока. Только пока! Мы ещё возьмём своё!
– Я всё понял, Лёня. Даже больше, чем всё.
– На фирме внештатная ситуация! Форс-мажор, можно сказать! – кричал в трубку Лёня, но его однокашник не понимал ни одного слова. Речь бывшего разгильдяя троечника казалась ему набором слов, соответствующих вежливому отказу.
Хлопин отстранил трубку от уха, поболтал телефоном в воздухе. В мобильнике Лёни зафонило, зашипело.
– Извини, Лёня, не могу говорить. Вхожу в зону особого внимания! – Хлопин отключил телефон. Вот так! Доцент чуть было не присел. Коленки его подкосились. Выходит, фикс-раствор выкрала та самая фирма. Автор, понятное дело, больше не нужен.
– «Мавр сделал своё дело», – пробурчал под нос Хлопин.
– «Мавр может идти»? – робко спросил женский голос позади Хлопина.
– Жанна Альбертовна! – Хлопин развёл руками. – Как вы могли подумать, что такую красавицу мне придёт в голову сравнивать с диким варваром?
Доцент покачал головой.
– Я помню, что вы не очень-то уважаете целоваться с пепельницей! – сказала осмелевшая красавица.
– Отчего же? – неожиданно для себя развеселился доцент. Он никогда не видел Жанну Альбертовну во взвинченном состоянии. Даже когда её цапнула за палец лабораторная крыса!
– Извините, говорю исключительно, цитируя вас, Александр Юрьевич!
– Воздушные поцелуи столь же чисты, как и целомудренны! – продолжил мысль Хлопин.
– А воздух завонючен сигаретным выхлопом.
– Жанна, нужно закончить разговор, – доцент взял подчинённую под локоток и провёл обратно в преподавательскую. Молодая женщина не сделала попыток вырваться, но и не висла на мужской руке.
– Мне всё известно! – сказал доцент, усадив женщину на стул.
– К сожалению, больше чем мне хотелось бы.
– Так, говорите же, Жанна!
– Я не выдержала и купила пачку сигарет. Не сомневаюсь, что вам известно, когда и какой марки, – держа руки на коленках, Жанна сжала кулаки, сморщив трикотажные чулки, от чего её ноги стали похожими на слоновьи.
– Вы меня здорово переоцениваете, Жанна Альбертовна! – хохотнул Хлопин. – Мне почти нет дела до того, чем вы травите организм. Сказали бы лучше, кто готовил реактивы для работы студентов!
– Допустим, я.
– Не лгите, дорогая! – Хлопин нахмурил брови.
– Допустим, как всегда.
– Другое дело! – ободряюще поддакнул доцент.
– Семёнова. Но ведь все так делают…
– Мало того, – деланно вздохнул Хлопин, – что вы расшатали каждый сустав ваших пальцев, так принялись за ногти! Ещё их обломаете? И всё из-за какой-то недокуренной сигаретки! Ай-ай-ай!
Жанна Альбертовна поднялась на ноги, ноздри её расширились. Ещё секунду: влепит пощёчину непосредственному начальнику и научному руководителю!
– Так кто же готовил реактивы?
