Тьма. Том 3 - Лео Сухов

Очень хотелось отвлечься от мерзкого холодка по коже, который никак не проходил после взгляда в темноту.

— Да там один род совсем берега потерял, думал к саксам переметнуться. Представляешь? У них владения у самой границы Тьмы, ещё и земли спорные. И они, значит, решили, что саксы их лучше защитят… Ну а князю Новгородскому это, само собой, не понравилось… Ты чего, Федь, оглядываешься постоянно?..

— Да всё чудится, что сзади кто-то следит! — я охотно поделился своими подозрениями. — Как будто взгляд в спину.

— Такое в темноте бывает! — шепнул Турок.

— А бывает, что и впрямь следят… — зловеще пробормотал Бублик.

— А ну тихо вы, болтуны! — недовольно крякнув, попросил Виктор Леонидыч.

И я с ним был полностью согласен: нашли тоже время болтать. Память Андрея уже вовсю подкидывала мне разнообразные картины, в которых постоянной единицей было только одно.

Ротозеи, погибшие из-за лишних разговоров.

Но это Андрей был умудрённым опытом мужиком. А я всё ещё оставался девятнадцатилетним парнем, вот периодически и отвлекался на разную ерунду.

И вдруг в наступившей тишине, которую прерывал только звук наших осторожных шагов по ступенькам, я отчётливо услышал где-то впереди хрип… Потом ещё один…

В голове замелькали страницы из инструкции для пограничников. И заворочались в памяти описания характерных признаков каждого отродья.

— Что это? — не один я услышал хрипы, Костя тоже обладал отменным слухом.

— Загородник, — ответил я. — Отродье-щит, используется во время приступов, при взятии укреплений и во время наступлений. Не опасен, но воротник у него сложно пробить.

— Оно впереди? — поинтересовался Виктор Леонидыч.

— Они не любят открытых пространств, — пояснил я. — Скорее всего, перекрыл внизу выход с лестницы.

— Разберёмся! — Костя тряхнул головой и оглянулся проверить, что делает Мария Михайловна.

Но спрашивать ничего стал, просто двинулся дальше.

Лестница наконец-то кончилась, завершив пятый оборот. И, как и ожидалось, выход из колодца был для нас перекрыт.

Ничем иным, как воротником загородника.

Вживую этот щит мне ещё не доводилось видеть, но на заставе был образец, оставшийся после того, как группу отродьев накрыли артиллерийским ударом.

И броня на голове, и воротник не теряли прочности даже после гибели отродья. Раньше из них делали щиты и броню для ратников. Правда, обработка этой странной то ли кости, то ли хитина была очень трудоёмким делом, но, видимо, оно того реально стоило. И даже сейчас ещё, говорят, попадались бронежилеты с вставками из этого материала.

Когда мы уткнулись в щит, я снова обернулся на пройденный путь. Было чувство, как будто что-то чесалось между лопаток… И мне даже показалось, что Тьма позади шевельнулась.

Не удержавшись, я достал фонарик, включил и посветил — никого. Одни лишь каменные ступени, уводящие обратно вверх.

— Как это сдвинуть-то? — тем временем спросил Виктор Леонидыч, глядя на загородника.

— Может, просто всадить в него магазин? — хмуро предложил Турок.

— Без толку, — подал я голос. — Это воротник выдерживает попадание из среднего калибра… И гранаты, и мелкие ракеты — если не достать навесным броском до тела, всё бесполезно. Он уязвим вроде бы к заклятиям, но к каким, точно не знаю. И, насколько я помню, не перекрывает ток теньки.

— А где башка этой образины, и почему оно хрипит? — с интересом потрогав преграду, спросил Костя.

Воротник был шершавый на ощупь, это я помнил ещё по заставе. А, кроме того, слегка пружинил. Необычные ощущения, на самом деле. Вот и Константин удивлённо хмыкнул, не удержавшись и снова потрогав живой щит.

— Башку он в себя вдавил, — пояснил я. — Потому и хрипит: ток воздуха перекрыло…

— А он дышит? Не как насекомое? — уточнил Виктор Леонидыч.

— Понятия не имею, — признался я. — Этого в инструкции не было.

— А за щитом он тоже бронированный? — продолжая осматривать воротник, спросил Костя.

— Нет, у него тело очень чувствительное. К тому же, слабое: пули из крупного калибра насквозь прошивают. И судорогу почти любое ранение может вызвать, — ответил я.

— А почему я всего этого не помню? — возмутился Бублик.

— Потому что ты балбес, а Федя книжки читал! — отвесил ему необидную затрещину Миша. — Просто Тьма уже не использует этих загородников. А ты, Федя, эту инструкцию наизусть, что ли, заучил?

— Конечно… У меня же целых три года было на заставе! — я даже удивился его вопросу, для меня это само собой разумелось. — Мало ли что…

— Ну ты и параноик! — искренне восхитился Бублик, всё ещё потирая затылок после затрещины.

— Вам бы тоже не мешало! — с ворчливым добродушием заметил Виктор Леонидыч.

— Я стрелять любил, а наизусть учить не любил! — ничуть не расстроился Бублик.

— Есть ты любил, в три горла! — не поверил Турок. — Вон какой ладненький отъелся!..

— Ты просто завидуешь моей красоте! — отозвался второй боец, одобрительно похлопав себя по крепким бокам, прикрытым бронькой.

— Ладно, хватит болтать… Попробуем дотянуться до его тушки за щитом, — решил Костя. — Если у меня получится, готовьтесь из всех стволов стрелять. Как закончу заклятие, мне нужна будет пара секунд, чтобы заново поставить нам щиты. В общем, не зеваем.

А я тоже решил времени не терять: прихватил цилиндр фонарика зубами и, подсвечивая себе, начал перезаряжать револьвер. Сначала осторожно вытряхнул из барабана патроны, у которых пули имели сердечник из хладного железа. А потом начал заменять их артефактными, подаренными Виктором Леонидычем.

— Тёмный здесь ходил… Не один раз, — неожиданно проговорила Мария Михайловна. — Следы повсюду.

— Выходит, он сейчас где-то там, Маш? — настороженно поинтересовался Костя, кивнув на скрытый воротником вход в подвал.

— Скорее всего, да. Там, в глубине, гнездо, похоже. Для него самое безопасное место, — подтвердила проректор.

— Всё, готовимся… — решил Константин. — Я убираю этого загородника, а вы стреляете во всё, что движется, пока я заново защиту не поставлю. Виктор Леонидыч, с тебя гранаты!

— Сделаю, — кивнул урядник.

— Начинаем… — Константин присел и, коснувшись пола рукой, прикрыл глаза.

В теневом зрении я видел, что он формирует какое-то сложное плетение, используя почти все свои жгутики. А, перейдя на обычное, краем глаза снова заметил шевеление во тьме. Резко подняв голову, я направил туда фонарик, зажатый в зубах…

Тёмное