Убийства в Солтмарше - Глэдис Митчелл

— Да нет, чего там, — заверил Берт. — Ты ведь сын викария?

— Племянник, — поправил Уильям, и воцарилось молчание. Потом Кора вскочила и, открыв дверь, велела Фостеру Вашингтону Йорку нести ужин.

— Ой, мне пора, я пойду. — Торопливо расправившись с пирожным, Уильям поднялся.

Прекрасная богиня рассмеялась, толкнула его обратно на стул и чмокнула в щеку.

— Ничего подобного! — заявила она. — Такой славный мальчуган уж точно не откажется заморить червячка.

Если верить Уильяму, то был самый страшный момент в его жизни, но он смог выдавить:

— Я… мы выпустили из часовни мистера Гэтти, и вы не думайте… мы знаем, что это ваша работа!

— Ну-ка, ну-ка. — Берт подался вперед.

— Он заключил с вами пари, — в отчаянии пояснил Уильям, — что не побоится остаться запертым в часовне. Просто ужасно — бросить вот так человека одного. Ведь могло и убийство выйти, разве нет?

Берт засмеялся и сказал, что в таком свете он случившееся не рассматривал.

Тут вошел Фостер Вашингтон Йорк и стал накрывать на стол. Появилась дичь, всевозможные салаты, большой кувшин с компотом и еще один со сливками, печенье, пирожные, сыры, копченый язык и мясной паштет. Вечер становился все лучше.

В конце ужина Берт вдруг чертыхнулся: вспомнил, что ему нужно забрать со станции большую посылку с книгами. Кора посоветовала взять с собой слугу, а Уильяма попросила посидеть пока с ней. Ходить, мол, они будут недолго — до станции меньше мили, — а он поможет ей скоротать время, рассказывая об освобождении мистера Гэтти.

Уильям почти ничего не мог добавить к тому, что они уже знали, но когда с ужином было покончено и посуда убрана — Фостер вернется и вымоет, — Кора и Уильям придвинули к камину кресла, и он с готовностью повел речь о вызволении мистера Джексона Гэтти из плена.

— А знаете, у миссис Гэтти есть забавная привычка сравнивать каждого с каким-нибудь животным. Например, старого Гэтти она считает волком. Смешно, он же такой дохляк. Когда его выпустили, он первым делом выразил надежду, что никому не причинил беспокойства. Он волновался о миссис Гэтти, а не о себе. Если миссис Гэтти и вправду свихнулась, почему она не в лечебнице? Да, кстати, о лечебнице — вы читали в газете про драку двух психов? Один другого укокошил, и даже санитары перепугались. Еще бы, кругом кровь, мозги, и все такое.

Словом, мальчик, как умел, поддерживал светский разговор.

Кора, содрогнувшись, сказала:

— Давай-ка задернем шторы и включим свет. Еще не совсем темно, но от этих сумерек у меня мороз по коже. Мне нравится и тишина, и покой, только дом у нас уж больно уединенный. Кругом одни торфяники да каменоломни, да одна дорожка к деревне. Иногда мне прямо страшно. Хорошо еще зимой здесь не живем. Я бы на нервной почве с ума съехала!

— Но ведь с вами мистер Берт.

— С призраками и Дэвид ничего не поделает, правда, дружочек? Я так думаю. Ты знаешь, что одно из тех жутких убийств совершили у нас за домом, в саду? Ну, тот псих, который удрал из Моут-Хауса. Это, конечно, случилось очень давно, и нашего дома тогда еще не было, но кто-то пометил то место — положил там серый валун, и часто, пока Дэвид работает, я там сижу, шью себе сорочку или одежду чиню, и думаю — не бродит ли по ночам тот бедняга? Честное слово! Ни за какие коврижки не поменялась бы местами с миссис Гэтти и не согласилась бы жить в Моут-Хаусе. Хоть озолоти! Неудивительно, что у нее в голове помутилось. Гос-спо…

Он поперхнулась от ужаса.

— Слышишь, дружочек? — прошептала она. — Что там такое?

Кто-то медленно передвигался по крыше прямо у них над головами. Раздавались скрипы, словно по черепице волокли тяжелый предмет. Кора вцепилась Уильяму в коленку.

Уильям — не робкого десятка. Он убрал с коленки ее руку, встал, взял кочергу и направился к двери.

— Ой, не надо, дружочек! — Кора вскочила, схватила его за плечо. — Не бросай меня! Не открывай дверь, — в ужасе стонала она; возня наверху возобновилась. Кто-то явно полз по крыше и иногда оскальзывался.

— Нужно пойти, — сказал Уильям, который, наверное, побледнел. — Это просто кто-то дурачится. Какой-нибудь мальчишка деревенский. Я его шугану.

— Не ходи, — умоляла хозяйка. — Меня не бросай!

Кора так сильно за него ухватилась, что Уильям чувствовал плечом биение ее сердца; она была девушка рослая. Оба внимательно слушали, но ничего не услышали. Постепенно их испуг прошел. Уильям осторожно освободился. Они еще послушали.

— Наверное, — шепотом начал Уильям, — это здоровенный кот. Они же бывают очень большие, с собаку размером. И звуки такие, будто кот возился.

— Думаешь, кот? — Кора изо всех сил старалась поверить в кота. — Скорее бы уже вернулись Дэвид с негритосом.

— Ага. — Уильям взглянул на часы. — Мне уже домой пора.

— Да ты что?! — Кора цеплялась за его локоть своими немаленькими пухлыми ручками. — Я тут умру от страха, если ты уйдешь! Точно тебе говорю. Давай позвоним твоему дяде. Телефон-то у вас есть?

Уильям продиктовал номер.

Кора сняла трубку и довольно бессвязно сообщила то, что я и выслушал на другом конце провода. Сразу после этого скребущие звуки возобновились. Теперь не захотел выходить даже отважный Уильям. Кора от страха побелела. Через две минуты все стихло.

— Что бы это ни было, оно еще там, — заявил Уильям. — И что же теперь?

— Останемся здесь. — Зубы у Коры стучали.

— Наверное, не только мы с вами в опасности?

— Дружочек, точно! Он и на них может напасть! Ах, вот горе-то, что же мне делать? Я так боюсь этого Гэтти… злопамятный хорек!

Она схватила кочергу.

— Лучше дайте мне, — предложил Уильям. — У вас силы не хватит. Возьмите совок и лупите в случае чего по физиономии. Меня-то не повесят, если я кого-нибудь убью, а вот вы — другое дело.

Они подошли к входной двери. В холле было светло. Вдвое согнувшись, Уильям на цыпочках подкрался к двери, Кора за ним. Они услышали трели Фостера Вашингтона Йорка, который, чтобы подбодрить себя и хозяина по пути домой, распевал негритянский духовный гимн.

— Отойдите в сторонку, — попросил Уильям Кору. Рожденный бездействием страх уступил место боевому задору. — Я быстро открою дверь и впущу их.

Он подождал, пока, по его расчетам, Берт и слуга подошли к самой двери, распахнул ее и крикнул:

— Скорее, скорее!

Фостер Вашингтон Йорк перепугался, но отреагировал моментально — сразу ввалился в дом вместе со своей ношей, и Уильям захлопнул дверь.

— Гасспади, миз Кора! — выдохнул слуга, закатив глаза. — Чего стряслось?!

— Кто-то ползает по крыше, — сообщил Уильям. — Вот — опять.

Громкий стук в дверь возвестил появление Берта. Его попросили войти как можно быстрее, и Уильям сообщил ему новости. Кора, подумал он, слишком напугана, чтобы рассказывать.

— На крыше? — переспросил Берт. — Чушь!

Однако же, видя их ужас, он пошел к своему столу, достал из ящика револьвер и направился к двери, держа в левой руке электрический фонарь. Кора взвизгнула, рванулась вперед и вцепилась ему в рукав. Берт стряхнул ее.

— Жди здесь, — велел он и вышел. Уильяму и слуге пришлось придержать Кору. Вернулся Берт почти сразу.

— Никого, — коротко сообщил он.

— Но ведь кто-то же был! — садясь, слабо запротестовала Кора.

— Да, — медленно и задумчиво произнес Берт. Уильям обратил внимание, что он не вернул оружие на место, а положил его на стопку бумаг. — Да, кто-то там был. Выпей аспирину, Кора. Беспокоиться не о чем. — И он зловеще (выражение Уильяма, я ни при чем) улыбнулся.

— Я лучше домой пойду, — сказал Уильям.

— Только не один, — возразила Кора. — Дэвид, ты его проводи.

— И оставить вас? — удивился Уильям.

— Ничего не поделаешь, — решил Берт. — Не могу. Придется ему ночевать у нас.

И он опять, по словам Уильяма, зловеще улыбнулся. Ему казалось, Берт злился на Кору за то, что она так перетрусила.

— Уильяма может забрать его дядя, — сообразила Кора. — Я ему звонила.

И тут как раз пришел я, и меня впустили.

— Что случилось? — спросил я, увидев револьвер Берта.

— Выпейте с нами, — пригласил Берт. — Я все расскажу. Не волнуйся, Кора, я не буду выходить.

Я взял рюмочку виски.

— Проблема такова: сегодня вечером некая неустановленная личность влезла на крышу Бунгало и расшатала черепицу. Моя жена испугалась и решила, что юному Куттсу не следует возвращаться одному. Меня в тот момент дома не было.

— Расшатали черепицу? — переспросил я. — И все, вы уверены? Довольно бессмысленно, не находите? — И я рассказал, как, подходя, слышал на крыше царапанье, и решил, что это кошки.

— Допьете — можете взглянуть сами, — предложил Берт. — У меня, правда, только фонарик, но очень сильный, адом невысокий. Сейчас-то, конечно, никого нет. Хотите посмотреть?