Взлет разрешаю! - Корчевский Юрий Григорьевич

На остановках стояли подолгу и часто. Паровозы бункеровались углем и водой. Бойцы в это время бегали к станционным зданиям за кипятком. Для пассажиров проходящих поездов всегда были на станциях бесплатно холодная и горячая вода.

Из-за стремительности наступления, а немцы уже на четвертый день взяли Воложин, Сморгонь, Вилейку, неготовности руководства, эвакуации многих предприятий не было. В городах бросали банки с деньгами и ценностями, отделы милиции с бланками паспортов, заводы со станками. На Украине ситуация не намного лучше, кое-какое оборудование и станки успели вывезти. Учитывая, что с оккупацией Украины немцами были потеряны многие оборонные заводы, а главное – опытные специалисты, положение складывалось критическое. Во многом из-за просчетов руководства. Нельзя концентрировать тяжелую промышленность (Запорожский металлургический комбинат или Харьковский танковый завод) так близко к границе.

Пока ехали, Павел размышлял. Все, о чем говорили партийные руководители, чем гордились, оказалось ложью. Красная армия несла тяжелые потери и отступала. Взять авиацию. Где истребители? Почему не было прикрытия бомбардировщиков? Почему Красная армия, имея численный перевес в танках, пушках, авиации – отходит? Для оснащения армии денег не жалели. На парадах народ радовался проходу тяжелых танков Т-35, легких БТ-7, пролету больших ТБ-3 и ТБ-7. Где эти армады?

Обман, блеф, или Павел чего-то не знает? И огромная подмога уже идет из глубины страны к западным рубежам и еще день-два и врага остановят? Иллюзии о могуществе страны таяли, как утренний туман. И не один Павел был озадачен, разочарован, недоумевал. Если и обсуждали между собой, то один на один и шепотком. Потому как «стукачи» в любом подразделении были и полковому контрразведчику исправно доносили все, о чем слышали и видели. В памяти военнослужащих еще свежи были воспоминания о массовых репрессиях 1937–1938-х годов, когда почти всех командиров в звании старше майора или посадили в лагерь по диким, надуманным обвинениям, либо расстреляли. С началом войны, с отступлением Красной армии, из лагерей вернули командарма Г. К. Жукова и многих других.

Эшелон хоть и военный, а до Казани добирались больше двух недель. Хотелось помыться, поесть горячей пищи. При авиазаводе казарма, где расположился полк. В 1941 году завод № 22 в Казани смог выпустить 1122 самолета, московский № 39 303 ПЕ-2 и № 125 в Иркутске 144 самолета. Летчики прибывали для формирования из разных полков и дивизий, с разным уровнем подготовки, налета. С бомбардировщиком ПЕ-2, новинкой, никто знаком не был. Для начала, поскольку инструкций и наставлений не было, водили пилотов по цехам, подводили к стапелям, показывали устройство прямо на собираемом самолете. Потом начались рулежки и пробежки по заводскому аэродрому с инструктором. Инструкторами были заводские летчики, они сидели на месте штурмана. Бомбардировщик был хорош, но и недостатки были.

Инструктор, пока прогревали двигатели, предупредил:

– Штурвал крепче держи, при разбеге аппарат в сторону тянет, норовит развернуть. А при посадке скорость высоковата, поэтому к земле подводи плавненько, иначе «козлит», стойки шасси сломаешь.

Советы дельные и дать их мог только опытный летчик, который не одну сотню часов на данном типе самолета налетал.

Два ознакомительных полета с инструктором Павел совершил. Не без ошибок, но ничего не сломал. Самолет пикирующий, но бомбардировку с пикирования можно осуществить только при наружной подвеске бомб. Таким способом начали пользоваться только после 1943 года в авиаполку Полбина, который сам освоил этот способ и летчиков своих научил. А до того все возможности самолета не использовали в полной мере, бомбежки осуществляли с горизонтального полета. При нем точность попадания ниже. Если по станции железнодорожной или аэродрому вражескому не промахнешься, то в корабль или танк в капонире промажешь. У немцев бомбардировка с пикирования применялась массово на бомбардировщиках Ю-87, и бомбили очень точно, попадали в одиночную пушку в капонире или подавляли дот или дзот. А наши пилоты по старинке воевали, потому как не обучали.

В войну приходилось учиться у противника. Даже тактику перенимали у немцев. В Красной армии по Уставу основная тактическая единица в авиации – звено из трех самолетов. Малоподвижное, особенно с учетом, что почти все истребители начала войны не имели радиосвязи.

А у немцев – пара, два истребителя, ведущий и ведомый. И способы атак разные, результативность выше. И так во всем. Понятно, что немцы воевать начали еще в Испании в 1937 году, сделали выводы, усовершенствовали самолеты, пропустили через Испанию методом ротации большинство пилотов. А в СССР самолеты наши посчитали вполне на уровне, а пилотов, прошедших Испанию – репрессировали, передать боевой опыт было некому.

К любой новой для летчика машине надо привыкнуть, узнать особенности. А для боевой техники еще и вооружение опробовать – отбомбиться на полигоне, пострелять из пулеметов. Пострелять получилось на полигоне, а бомбить – нет. В немалой степени, как понял Павел, из-за боязни начальства, что поднимется паника, дескать – немцы прилетели. А у люфтваффе дальних бомбардировщиков не было. Фюрер делал ставку на войну молниеносную, блицкриг. Для такой войны потребны фронтовые бомбардировщики с небольшим радиусом действия.

Вот и выпускали немецкие авиазаводы Ю-87 и Ю-88, «Хейнкели-111», у всех радиус полета не более тысячи двухсот километров.

За месяц полк укомплектовали до штатной численности. Потом перебазировали на полевой аэродром под Тулу. Самолеты перелетели с одной дозаправкой, а технический персонал и наземная техника – эшелоном. Сводки Совинформбюро, передававшиеся несколько раз в день, слушали обязательно и с напряженным интересом. Но они не радовали. Чаще всего звучало: «Наши войска оставили…» и следовали города, сданные врагу. Радовало даже «На фронтах велись бои местного значения».

Значит – оборонялись наши, стояли насмерть. На Смоленском направлении, а в перспективе на Москву, немцы сосредоточили основные силы. И уже окружили значительную часть наших войск.

Но первого августа 16-я и 20-я армии под командованием К. К. Рокоссовского прорвали фронт окружения, деблокировали окруженных. Однако немцы снова замкнули кольцо и пятого августа разгромили окруженную группировку.

Павел особенно остро воспринимал сводки Совинформбюро, где говорилось о действиях летчиков и нашей авиации. Так, 7 августа летчик Виктор Талалихин совершил ночной таран на подступах к Москве и уничтожил вражеский бомбардировщик. А 8 августа специальная группа первого минно-торпедного полка Балтийского флота под командованием полковника Е. Н. Преображенского, взлетев с острова Сааремаа в составе двенадцати бомбардировщиков ДБ-3, осуществила первую бомбардировку Берлина. Геринг до этого удара хвастливо заявлял, что ни одна бомба не упадет на столицу. На следующий день самолеты восемьдесят первой авиадивизии под командованием легендарного комбрига М. В. Водопьянова повторили налет. Германские газеты напечатали заметки о бомбардировках города англичанами. Никто поверить не мог, что бомбили русские.

Первый вылет на новом для себя самолете Павел совершил под Смоленск. Сначала взлетели бомбардировщики, ближе к линии фронта к ним присоединились истребители, два звена «ишаков». Отбомбиться удалось удачно. На ведущем ПЕ-2 опытный штурман, вывел к цели точно. С ходу нанесли удар по железнодорожной станции, где разгружался эшелон с вражеской техникой. Зенитки немцев вели ожесточенный огонь, но все бомбардировщики вернулись на аэродром. С повреждениями, но ни один «бомбер» не был сбит. В полку, где за два дня сбиты все СБ, такой вылет настоящая радость. Немецкие истребители не успели появиться. С первого захода сбросили бомбогруз, развернулись и на форсаже к линии фронта. После СБ на «пешке» непривычно. Кабина просторнее, штурман рядом, а не в передней кабине.

Павел сел в числе первых, зарулил на стоянку, заглушил моторы. А потом со страхом смотрел, как приземлялись другие. Не рассчитал пилот вертикальную скорость, резковато подвел к земле, следует удар колесами о взлетно-посадочную полосу. Самолет отскакивает, как мячик, на десяток метров, а скорость уже упала и снова удар о землю. «Козел», но меньшей высоты.