Продавец иллюзий, или Маска страсти - Екатерина Гринева

– Вы не хотите поплавать в бассейне? Он сзади дома, – крикнула Эльвира Николаевна.

Вода в бассейне была чисто-голубой, прозрачной. Вокруг бассейна стояли шезлонги, я уселась в один из них и вдруг поймала себя на мысли, что никак не вписываюсь в эту картинку. Картинка есть, а меня – нет.

– Так вы будете купаться? Принести вам халат? – надрывалась Эльвира Николаевна.

– Я сейчас приду, – крикнула я и пошла наверх. В шкафу я нашла пару купальников – один из них был леопардовой расцветки, другой – бирюзовый. Под платье я надела бирюзовый купальник и снова спустилась по лестнице.

Эльвира Николаевна стояла возле шезлонга.

– Вам сделать коктейль? – спросила она.

– Нет. Пока не надо.

Я нырнула в воду и поплыла к противоположному бортику.

Отфыркиваясь, я вынырнула из воды и увидела прямо перед собой мужские ботинки. Я подняла голову и наткнулась взглядом на мужчину лет тридцати – русого, среднего роста, с серо-стальными глазами. Он смотрел на меня внимательно, даже сосредоточенно, как будто рассматривал диковинный экземпляр.

– Добрый день! – голос был низким и чуть хриплым.

– Добрый! – я почему-то не могла отвести от него взгляд.

– Вы тут аккуратно плавайте, – предупредил он меня.

– А что? Можно утонуть?

– Вы еще очень слабы и активные физические упражнения вам вредны.

– Спасибо за заботу. Вы, наверное, мой доктор?

– Не имею чести им быть. Я – телохранитель.

– Вот как! Я вас не нанимала.

– Меня нанял ваш муж. Смотреть за вами и оберегать.

– Я в ваших услугах не нуждаюсь.

– А вас никто и не спрашивает. Мое дело маленькое: наблюдать за вами и следить за всеми перемещениями.

Я упала в воду и поплыла на спине; сквозь сомкнутые ресницы я смотрела на незнакомца, который почему-то непонятным образом взволновал меня. Глухое раздражение, смешанное с любопытством, ворочалось где-то внутри. Я поплыла обратно. Он все так же стоял, немного расставив ноги, и смотрел на меня. От его взгляда мне стало неловко, и я опустила голову, чтобы он не увидел краски, разлившейся на моем лице.

– Послушайте, как вас зовут?

– Вадим.

– Я – Марина.

– Я уже знаю, знаком заочно. Ваш муж рассказывал о вас.

– А что он говорил?

Вадим усмехнулся:

– Только хорошее. Другие вещи мужья обычно и не говорят.

– Похоже на издевку! – с досадой воскликнула я.

– Ничуть! Можете спросить у него сами.

Я повернулась спиной.

– Эльвира Николаевна! – позвала я экономку. – Принесите мне коктейль!

– Какой? Ваш любимый?

– Да-да.

Я вылезла из воды, ощущая на себе взгляд Вадима: пристальный, мужской. Плюхнувшись в шезлонг, я вытянулась на нем, подставляя лицо и тело солнечным лучам. Эльвира Николаевна принесла коктейль, и я принялась лениво через трубочку потягивать его, время от времени посматривая на Вадима. Он уже отошел в сторону и сел на стул. Нас разделял бассейн, а мне почему-то захотелось, чтобы он был рядом. Выпив один коктейль, я попросила другой. В голове зашумело…

Я встала и подошла к бассейну.

– Эй, вы! – позвала я телохранителя.

– Да, слушаю!

– Вы не можете здесь торчать все время! Это неправильно.

– Я охраняю вас и поэтому обязан быть рядом.

– Вы… мозолите мне глаза, – сказала я сердито, – и я чувствую себя как под колпаком.

– Мне за это платят.

– Но мне это не нравится!

– Мне тоже много чего не нравится.

– Хам! – вырвалось у меня.

Он усмехнулся, покачал головой, но ничего не ответил.

Вскоре приехал муж.

– Саш! – мы сидели с ним наверху в моей спальне, и он держал меня за руку. – Зачем мне телохранитель?

– Маленькая! – муж погладил меня по голове. – Ты же помнишь налет в больнице? Как я испугался за тебя! Я понял, что могу внезапно лишиться самого дорогого. Конечно, я принял все меры, чтобы уберечь тебя от подобных инцидентов в будущем. Я не могу больше рисковать тобой!

– Я понимаю. Но этот Вадим…

– Что – Вадим? Он – надежный человек.

– Ты уверен?

– Маленькая. Я проверяю людей, прежде чем брать их на работу. Можешь даже не сомневаться. Если бы я был не уверен в Вадиме, я бы не работал с ним. И тем более не нанял бы его охранять самый дорогой для меня объект. – И Александр поднес мою руку к губам. – Ты имеешь что-то против него?

– Нет. – Я отняла руку. – Ладно, замнем этот разговор. Считай, что его и не было.

– Я рад, что твое здоровье поправляется. Очень рад. – Александр хотел сказать что-то еще, но замолчал.

Я сидела и чувствовала внутреннюю неловкость. Мы еще ни разу не были близки с мужем с тех пор, как я приехала в этот дом. Каждый вечер я вся сжималась от того, что Александр в любой момент может сказать: «Я буду ночевать здесь». А то и вовсе ничего не будет говорить, просто возьмет и останется.

– Я пошел, – сказал Александр, целуя меня в щеку. – Мне еще нужно поработать с бумагами. Накопилось работы всякой – не разгрести… Спи. До завтра.

– До завтра, – с облегчением вздыхаю я.

Утром у меня все валилось из рук, да и небо было неприветливое, затянутое тучами. Я спустилась вниз, позавтракала и поймала себя на том, что все время смотрю на дверь – войдет или нет Вадим. Я хотела его увидеть и в то же время боялась этого. «С чего бы такое?» – хмурилась я. Мужик как мужик, к тому же хам и строит из себя независимого. Для такого женщина – существо второго сорта, даже если это жена работодателя, что уж там говорить об остальных! Эльвира Николаевна ушла куда-то, я сидела в кухне одна и пила чай. Рядом с чашкой я положила сотовый. Мог позвонить Александр, а бежать на второй этаж не хотелось.

На улице раздалось громыханье: резкое, протяжное. Зашумело в деревьях, небо стало из серого набухше-синим, и дождь внезапно полился косыми струями по стеклам.

И все-таки он вошел бесшумно, неслышно. Я скорее почувствовала его присутствие спиной и, вздрогнув, обернулась.

– Как вы меня напугали! – вскликнула я. – Разве можно так?!

– Как «так»? – он смотрел на меня без улыбки.

– Подкрадываться незаметно, – сказала я. – Так можно людей и по-настоящему напугать.

– А вы такая пугливая? Пардон, не знал.

– Да нет! – с досадой вырвалось у меня. – Я не то хотела сказать!

– А что?

И тут меня начала бить мелкая дрожь, которую я не могу сдержать. Я вцепилась в чашку, чтобы успокоиться или скрыть дрожь; мне хочется, чтобы Вадим ушел, но я не знаю, как сказать ему об этом. Мне хочется остаться одной. Вместо этого я как со стороны слышу свой голос:

– Хотите чай или кофе?

– Чай, – резко бросает он, и я услужливо вскакиваю с места и бегу к плите. Спиной я чувствую его тяжелый взгляд, и большая белая чашка выскальзывает у меня из рук; осколки летят в разные стороны.

– Разбилась, – прошептала я. – Надо же.

Я присела, собирая руками осколки, Вадим, наклонившись, стал помогать мне. Наши ладони случайно встретились, и я удивилась, что мои руки холодны как лед, а его – сухи и горячи. Я выкинула осколки чашки в ведро и налила воды в электрочайник.

Вода, наконец, забулькала, и я заварила чай в пузатом чайнике с яркими розами.

– Вам покрепче?

– Да, – бросил Вадим, а внутри у меня все сжимается. Я… боюсь этого человека, но вместе с тем чем-то он притягивает меня. До судорог. До головокружения. А если я знала его раньше?

Я изучающе смотрю на него, пытаясь отыскать в глубинах памяти что-нибудь, что дало бы мне хоть какую-то зацепку, толчок, знак. Но тщетно. Моя память, как пуленепробиваемый сейф, закрытый на сверхсложный кодовый замок.

– Чего смотришь! – говорит Вадим, переходя на «ты».

И я страшно пугаюсь от одного звука его голоса. А если он был одним из тех, кто напал на меня в больнице? Я же их плохо запомнила. Эта мысль абсурдна и глупа, но мне непонятно: почему этот человек вызывает у меня такое паническое животное чувство страха. Этот страх зарождается где-то в солнечном сплетении и поднимается выше – к горлу. Мне хочется выплюнуть его, вытащить из себя. Но я лишь прикладываю руку к шее.

– Что-то случилось?

– Н-нет.

Я поставила на стол коричневую чашку с пальмой и придвинула сахарницу.

– С сахаром не употребляю.

– Извините, – говорю я почему-то шепотом. – У меня очень… болит голова. Вы тут пейте. А я пойду к себе.

– Иди… те, – буркнул Вадим, не поднимая головы.

Я пулей несусь наверх, на второй этаж. И влетаю к себе в комнату. Я бросаюсь к окну. Дождь заливал все вокруг, вселенский потоп. Но где Эльвира Николаевна? Я вдруг понимаю, что не знаю номера ее телефона. Может быть, позвонить мужу? Что сказать? Мне страшно от одного взгляда телохранителя, которого ты нанял? Я боюсь оставаться с ним в доме, приезжай скорее, пока он… Что «пока»? И как Александр отреагирует на мою истерику? Лишний раз убедится, что у меня не все в порядке и болезнь приняла затяжной характер? А я боюсь этого больше всего: что он упечет меня в психушку, откуда уже никто и никогда не вытащит…