Цветок пустыни - Кэтлин Миллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Один из поступков, за который я прослыла бунтаркой, связан с моим страстным желанием иметь пару ботинок. Обувь и сейчас остается моей навязчивой идеей.
Один из поступков, за который я прослыла бунтаркой, связан с моим страстным желанием иметь пару ботинок. Обувь и сейчас остается моей навязчивой идеей – мой шкаф весь забит шпильками, сандалиями, кроссовками, мокасинами, сапогами. В нашей семье одежда была не у всех, а на обувь тем более денег не хватало. Ботинки были только у мамы. Как же я мечтала о таких же! Мои ноги были вечно в каких-то ссадинах, царапинах, синяках – некоторые следы остались у меня до сих пор. Однажды я наступила на острый шип, и он насквозь проткнул мне ногу. При этом с любой раной ты должен был исполнять свой долг и пасти скот – могу не могу, а что делать? Каждый день я представляла, как надеваю свои удобные ботиночки и гоню свое стадо на выпас. И мне не страшны ни колючки, ни змеи, ни скорпионы…
У отца было несколько братьев, один из них, дядя Ахмед, был очень зажиточным. Он жил в городе Галькайо, мы ухаживали за его верблюдами и стадом, а я лично пасла его коз. Однажды – мне тогда вроде было лет семь – дядя Ахмед приехал к нам в гости, и я прямо попросила его о подарке. Он рассмеялся и ответил, мол, ладно, будут тебе ботинки.
Через какое-то время отец повез меня повидаться с ним. Мне тогда не спалось, и вообще я жутко переживала, ведь сегодня наконец исполнится моя мечта!
Я чуть ли не с порога кинулась к дяде:
– Ну что, где мои ботинки?
– Вот они, держи, – ответил мне дядя и протянул сверток.
Я развернула его и не поверила своим глазам. Внутри были обычные желтые шлепки!
– И это, по-твоему, ботинки? – Я заревела и со всей силы швырнула подарком в дядю – он попал ему прямо в голову. Отец попытался сделать грозный вид, но ничего не вышло, смех оказался сильнее. Его буквально согнуло пополам от хохота.
Дядя был возмущен:
– И это так ты воспитываешь детей? Ты только посмотри на нее!
Я же была невероятно зла: в каком-то диком, даже истеричном приступе ярости я набросилась на дядю с кулаками и что есть силы колотила его.
– По-твоему, этого я заслуживаю за свою работу? Пары этих дрянных шлепанцев? Я сбила ноги в кровь, выгуливая твоих верблюдов, а ты, ты… Да я уж лучше буду ходить босиком, чем носить этот мусор!
Дядя лишь закатил глаза и пробормотал:
– О Аллах! Что с этой девчонкой? – Шлепанцы он увез с собой.
Но я просто так не сдаюсь. Каждого родственника, каждого знакомого и незнакомого, держащего путь в Галькайо, я просила передать дяде Ахмеду: «Варис нужны ботинки!» Увы, прежде чем моя детская мечта сбылась, я прошла тысячи миль босиком.
Расскажу еще одну историю из моего детства. Она случилась за много лет до этого случая с дядей Ахмедом. Я тогда была совсем малышкой, мне было около четырех лет. К нам как-то заехал в гости близкий друг моего отца, Гюбан. Он был частым гостем в нашей семье. Взрослые беседовали в сумерках, и мама заметила, что пора гнать скот обратно – всходит планета Макал Хидид. Гюбан предложил свою помощь и позвал меня с собой.
Как я была горда собой! Меня, девчонку, а не моих старших братьев, выбрали в помощницы папиному другу. Взяв меня за руку, он повел меня к животным. Было уже темно, и мне было страшновато, поэтому я старалась держаться к Гюбану поближе. В какой-то момент он вдруг расстелил на песке куртку и сел. Я удивилась: темно же, нужно побыстрее разобраться со стадом.
– Зачем ты сел? Уже темнеет, мы не успеем загнать скотину обратно.
– Мы все успеем, времени еще полно. Садись-ка лучше ко мне, – сказал он и похлопал по свободному месту рядом с собой.
Я неохотно подошла к нему. Но затем решила, что сейчас отличный момент, чтобы послушать сказку, и попросила об этом Гюбана.
– Тогда расскажешь мне сказку?
– Сядь рядом и расскажу.
Я согласилась, и тут же он попытался повалить меня на куртку рядом с собой.
– Нет! Я не хочу лежать, я хочу сказку послушать.
– Ну, хорошо, хорошо. Ложись, и я расскажу тебе сказку, какую только захочешь.
Я удобно вытянулась и зарылась ногами в песок. Небо над пустыней медленно превращалось из синего в чернильно-черное, ярко сиял Млечный Путь, вокруг с тихим блеянием бродили овцы и ягнята. И вдруг надо мной склонилось лицо Гюбана, и все исчезло – небо, Млечный Путь. Даже овцы как будто замолчали.
Он сорвал повязку с бедер, протиснулся между моих ног, и я почувствовала, как в меня упирается что-то очень твердое и мокрое. Я вся похолодела от страха: что происходило, я не понимала, но догадывалась, что все это очень, очень нехорошо. Он все давил и давил, пока я не почувствовала острую боль.
– Отпусти, я хочу к маме!
В следующий момент меня всю залила теплая, тошнотворно пахнущая жидкость.
Я в ужасе подскочила и схватила набедренную повязку, пытаясь оттереться от этой вонючей жидкости.
– Ты что? Ты пописал на меня?
– Нет-нет, все хорошо, не переживай. Я же просто хотел рассказать тебе сказку, – прошептал он и схватил меня за руку.
Я вырвалась и побежала домой – быстрей, к маме! Он гнался за мной, пытаясь остановить мой бег. Наконец я увидела стоящую у костра маму и бросилась к ней на колени.
– Варис, милая, что такое? – с тревогой спросила мама. – Гюбан, что с ней случилось?
– Да хотел ей сказку рассказать, а она испугалась и убежала, – ответил он беззаботно.
Я так хотела поделиться с ней, рассказать, что сделал этот папин друг. Но как объяснить то, чего не понимаешь? И я лишь крепче обняла маму. Лицо Гюбана ярко освещал огонь, на его улыбке плясали тени от костра – ненавистное мне лицо, которое я потом видела еще много раз.
– Варис, ну-ну, все хорошо. Не бойся, малышка, это ведь только сказка. Это все неправда. Гюбан, где же ягнята?
Он сорвал повязку с бедер, протиснулся между моих ног, и я почувствовала, как в меня упирается что-то очень твердое и мокрое.
3
Жизнь кочевников
В Европе людям очень важно чувствовать связь с прошлым, чувствовать себя наследником мыслей и дел прошлых поколений. В Африке все по-другому. В Сомали не было единой письменности до самого тысяча девятьсот семьдесят третьего года. Писать и читать никто не умел – наш народ передавал знания потомкам из уст в уста, через сказания и поэзию. Самые важные знания ребенок получал от своих родителей. Плести сосуды для молока из высушенной травы меня научила мама. А папа обучал уходу за животными – как правильно пасти скот, как за ним ухаживать. Жизнь в пустыне полна забот, у нас попросту не было времени болтать о прошлом. Вся наша жизнь сконцентрирована в моменте: будет ли нам чем ужинать сегодня? Не болен ли скот? Все ли дети вернулись вечером домой? Куда идти с караваном, чтобы найти воду?
