Алмазная нелюбовь - Элли Лартер

5 глава

Вит нависает надо мной, и хватка его пальцев до того тесная и крепкая, что сдвинуть мужскую руку хоть на сантиметр нет никакой возможности.

– Отцепись! – хриплю я слабым голосом, осознавая, что погорячилась. Набрасываться на него вот так просто – это была плохая идея. Сила – на его стороне. На моей стороне должна быть хитрость.

Но Вит не торопится отпускать меня: его пальцы сжимаются на моей шее, обнаженный пресс прилегает к моему обнаженному животу, на котором сбилась и задралась футболка, а колено прижимает мои ноги к постели. Положение – ужасное. От соприкосновения кожи с кожей у меня по всему телу как будто электрические разряды. Не трогай! Не прикасайся! Я буду кричать, чертов ты ублюдок!

– Ты успокоилась? Будешь еще драться? – невозмутимо спрашивает Вит, обдавая мое лицо своим дыханием.

– Не буду, – ворчу я. – Отпусти.

Он наконец отцепляется, и я сажусь в постели, принимаясь потирать шею: вчера туда воткнули иглу, а теперь вообще чуть не задушили.

– Больно? – спрашивает Вит.

– Да какое твое собачье дело, – морщусь я.

– Так больно или нет? – спрашивает он опять. Мне кажется, или он закатывает глаза? Пффф. Что, раздражаю я тебя, такая истеричная дура? Так и ты мне не больно нравишься, гангстер недоделанный.

– Больно, – сообщаю сухо.

– Иди сюда, – он подманивает меня пальцем. Ага, размечтался.

– Обломись.

– Иди сюда, я сказал, – повторяет он, и голос звучит уже тверже. Я вспоминаю: хитрость! Может быть, притвориться, что я смирилась? Что я согласна и жить с ним, и замуж выйти? А как только он и его папаша ослабят хватку – ноги в руки и бежать, бежать, бежать на другой конец света!

Я притворно-покорно подползаю к нему ближе. Он садится позади меня, кладет ладони на мою шею и плечи и принимается массировать, разглаживая кожу, нажимая мягко на позвонки... Если бы я не знала, что это руки преступника, его пальцы показались бы мне очень нежными. Но расслабляться нельзя. Всего на секунду я теряю связь с реальностью, невольно поддаваясь ему и прикрывая глаза, но тут же открываю их опять: будь начеку, Марина! Ты в постели с врагом!

Ладони у него сильные и ласковые – я с трудом и неохотой выпутываюсь, чтобы снова отползти подальше. Давненько мне не делали хороший массаж.

– Тебе понравилось, – констатирует мужчина, с ухмылкой глядя в мои чуть затуманенные глаза.

– Не тешь себя иллюзиями, – фыркаю я. – Я давно не была у массажиста – это раз...

– И давно не была в мужских руках – это два, – добавляет он.

– Отвали. У меня правда болит шея, мне кажется, я ее еще и застудила, пока валялась в этом подвале, а у тебя правда теплые ладони – это все, окей?

– Окей. Хочешь, сделаю тебе вечером массаж?

– Не хочу.

Ранним утром уезжают по «рабочим делам» Красоцкий-старший, а потом и Вит. Я остаюсь одна и весь день слоняюсь по дому, как неприкаянная. Перерываю все в поисках своих вещей – но их нигде нет. Ни одежды, ни сумочки с деньгами и документами, ни мобильного. Пытаюсь найти стационарный телефон – но такого в доме, похоже, не установлено. Порываюсь выйти наружу – все двери заперты. Не окно же выбивать, честное слово? Наверняка тут стоит сигнализация.

В кухне я обнаруживаю холодильник, в холодильнике – продукты. Готовить своим похитителям я не собираюсь, но оставленный мне хозяевами суп из замороженных овощей кажется до того унылым, что я решаю сделать для себя что-нибудь поприятнее на обед и ужин. Прикинув, какие продукты есть в холодильнике, подружившись с духовкой и мультиваркой, я делаю для себя гречневую запеканку с фаршем, свекольно-чесночный салат и французские сырные рулетики к чаю. Впрочем, чай в доме есть только пакетированный: та еще гадость.

После обеда я убираю остатки еды в холодильник и возвращаюсь в спальню. Шея и плечи к этому времени начинают болеть сильнее: я точно застудила их. Вот бы мне хороший массаж и старые добрые горчичники. Мама лечила меня такими, когда я болела в детстве. Но мама три года назад умерла – больше некому позаботиться обо мне.

Я забираюсь в кровать Вита. Она достаточно большая, чтобы спать на ней вдвоем и даже не касаться друг друга. Интересно, если попросить у него хотя бы второе одеяло – он откажет? Пока я укрываюсь тем, что есть. Сворачиваюсь клубочком. От беспомощности хочется рыдать – и я позволяю себе это, пока никого нет. Отец наверняка уже знает, где я, но ничего не предпримет, чтобы вызволить меня. Придется выбираться самой.

Умывшись собственными слезами, я засыпаю, а просыпаюсь уже глубоким вечером, когда домой возвращается Вит.

– Ты приготовила что-то вкусненькое.

В нос ударяет запах гречки и мяса. Моя запеканка. Вит ест ее, уплетает за обе щеки, жадно и с аппетитом. Я открываю глаза и смотрю на него, не отрывая головы от подушки. Нет сил вскакивать, ругаться. Неужели меня сломали? Да нет, не может быть... Я просто устала. Нужна передышка. Если я немного побуду слабой – это пойдет на пользу. Приду в себя – а заодно покажу Виту, что я готова идти на диалог.

– Вообще-то, я приготовила это для себя, – хмыкаю беззлобно. – Но ты ешь, ешь... Я не против.

– Спасибо, – он кивает.

– И отца своего накорми.

– Он взял салат. Я решил, что свекла с чесноком – так себе вариант. Вдруг придется с тобой целоваться?

– Не придется, – говорю я. – Но... – я приподнимаюсь, чувствуя, как все еще болят шея и плечи. – Ты можешь сделать мне массаж. Я разрешаю.

6