Заблудившийся - Тати Дадо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Без особой надежды на успех я вышел в коридор третьего этажа. Отрава клубилась вокруг, было темнее, чем этажом выше. Информатика, математика, физика — школа была большой и очень неплохо оснащенной. Химия, лингафонный кабинет… Что-то связанное с речью? В убежище обязательно гляну, для чего он нужен. Так я добрался до конца коридора, оканчивающегося тупиком, справа были окна, выходящие в школьный двор, слева оставались еще три двери. Фильтр снова требовал замены. Вкрутив последний новый, я немного отдышался и посмотрел на ближайшую ко мне дверь — «Лаборантская» — и перевел взгляд на предпоследнюю. Вот оно! «Кабинет ОБЖ. 321». Просматривая брелоки на ключах, я вдруг подумал, что мне больше нужен предыдущий кабинет под номером «320». Но первым нашелся ключ «321». Я вошел в класс, увешанный плакатами с наглядными инструкциями, как вести себя при терроризме, ядерном взрыве. По иронии, плакат про химическую опасность валялся на полу в слое пыли, рядом безжизненными тряпками свисали со стены два флага. В кабинете, за исключением парт, стульев и учительского стола, больше не было ничего, но это меня не удивило — взгляд уже упал на дверь в дальней стене, за которой как раз должна была располагаться лаборантская. И она была не заперта.
Узкое и длинное помещение казалось еще у́же из-за стоявших по обе стороны прохода шкафов вплоть до самого окна. Не теряя времени, я начал распахивать дверцы и просматривать содержимое, подсвечивая себе фонариком. Очень много брошюр на тему пожарной безопасности, гражданской обороны, вооруженных сил, свернутые в трубку плакаты, коробки с дисками, учебники. Все не то.
Продвигаясь ближе к окну, я открыл последний шкаф и вздрогнул. Прямо передо мной на длинной полке лежало тело человека. Гримаса ужаса на застывшем лице — вот первое, что бросилось мне в глаза. В следующий момент, немного оправившись от неожиданности, я сообразил, что это учебный манекен и довольно страшный. Рот широко раскрыт, стеклянные глаза неестественно выпучены. На манекене был надет черноволосый парик и синий спортивный костюм с белыми полосками. Рассматривать его мне было некогда, но я продолжал в каком-то оцепенении смотреть в это пластиковое желтое лицо. Казалось, еще немного и он повернет ко мне голову, оближет пересохшие от вечного молчаливого крика губы и глухо представится: «Михаил». Ну, или как там их называют? И почему-то произносимое пластмассовым мертвецом имя в моем воображении пугало меня больше всего. С усилием подавив подступающий страх, я исследовал полки под манекеном (предварительно накинув цветастый пакет на его физиономию). И был вознагражден: на полке стоял закрытый деревянный ящик с надписью «ГП-5». Наконец-то! Верхняя крышка с хрустом отлетела, стекла свернутых противогазов сверкнули, поймав свет окна. Разворошив прохладные резиновые маски, я увидел аккуратно сложенные в картонные ячейки фильтры и облегченно вздохнул. Теперь можно было не торопиться.
*****
За полчаса я перетащил в Машину ящик с противогазами, несколько коробок с различными видами аптечек и перевязочных пакетов, учебный автомат Калашникова, четыре комплекта ОЗК. Все это лежало в том самом шкафу с манекеном Михаилом, который с пакетом «Спасибо за покупку» на лице утратил пугающую таинственность и превратился в просто школьное имущество. В какой-то момент я даже подумал захватить его с собой, но отказался от этой мысли. Так же с великим трудом, пыхтя и поминутно отдыхая, я погрузил в багажник несколько станков из слесарной мастерской. Вернувшись в последний раз в лаборантскую и спокойнее осмотрев помещение, я нашел карманный дозиметр, компас и документацию к манекену, который назывался «Максим II-01».
Выкрутив последний фильтр, который я захватил из убежища, я установил найденный и осторожно вдохнул. Воздух как воздух, ни малейшего намека на кислый запах отравы. Оставалось последнее дело. Все ключи я сложил в сторожке в ящике письменного стола. В кармане лежали только ключ от слесарной мастерской и ключ, на линолеумном брелоке которого была надпись: «Столовая. Склад».
Как я уже успел заметить, в столовой до меня побывали. Столы были перевернуты, стулья раскиданы и поломаны, в витринных холодильниках не осталось ни одного целого стекла. Пройдя на кухню, я неожиданно наткнулся на тело. Теперь уже не манекен, а настоящий труп. Он лежал, раскинув руки, лицом вверх, но рассмотреть его мешал густой туман, да и желания подойти ближе у меня не возникло. Противогаза не было, и понять, умер ли человек от отравления или противогаз сдернули с него после, не было возможности. Обойдя тело вдоль стены, я прошел в облицованный светлой плиткой коридор, который упирался в двойные металлические двери, выходившие, по всей видимости на улицу и служащие для выгрузки продуктов. Ключ подошел к двери справа от грузовых ворот, на которой не было никаких табличек. Это действительно был склад, но в этот день удача и так слишком часто улыбалась мне, чтобы это превратилось в закономерность. Несколько рядов стеллажей и длинные холодильники были пусты совершенно. Никакой крупы, муки или сахара я не нашел, но на последнем стеллаже стояли две упаковки с полулитровыми бутылками минералки. Естественно, я их забрал, попутно захватив из кухни открытую бумажную коробочку соли.
В Машине я запустил двигатель, включил компрессор на откачку загрязненного воздуха и откинулся в кресле. Усталость давала о себе знать, но это была приятная усталость. Мой план сработал превосходно, результат превзошел самые смелые ожидания. Теперь необходимо было рассортировать сокровища и обменять излишки на то, чего мне не хватало. Но сначала нужно безопасно вернуться в убежище.
Включив передачу, я осторожно выехал на улицу. Возвращаться той же дорогой было неправильно, но у меня не было особого выбора; существовал объезд, но он был намного длиннее, что увеличивало и без того немалую вероятность обсохнуть на половине пути. Солнце было в самом зените и туман сделался намного плотнее — объекты за пределами 15–20 метров уже не просматривались. Дорога до предполагаемой засады заняла почти в три раза больше времени. Подкатив так,
