Инкубатор для шпионов - Фридрих Незнанский

— Можно конкретнее? — попросил Турецкий. — Вы ответите на мой вопрос?

— Пожалуйста. В этом году американцы создали модель кожи пальца, в которой на месте слоя, ответственного за поры и морщины, находится специальная эластичная прокладка. Изменяя силу сжатия этой прокладки, можно создавать различные «узоры» на искусственном пальце.

— Для чего же они это сделали? — спросил Турецкий.

— Загадка, — пожал плечами Вася. — Не иначе как тайные разработки, случайно просочившиеся в печать. Единственное, что имеет хоть какое-то прикладное значение, так это факт, который установили попутно. Что папиллярные узоры зависят от формы подушечек пальцев.

— То есть?

— Если кончики пальцев округлые, то на отпечатках будут преобладать завитки, а если плоские, будет больше дуг. Ну а если идти дальше, то формы подушечек пальцев и папиллярный узор определяются особенностями фенотипа человека. Именно в этом направлении американцы решили двинуться дальше. Их главная цель — полная идентификация человека по следам рук. То есть сняли «пальчики» — извольте получить портрет. Но пока что до этого не дошло. Иначе это, конечно, была бы революция.

— А у нас чем-то подобным никто не занимается?

— Вот уж не знаю. Хотя мало ли что там в секретных подвальчиках ФСБ творится, — хихикнул Вася.

— Да… Это будет, пожалуй, даже посильней популярной некогда теории о том, что изображение преступника запечатлевается в глазах его жертвы.

— А что, была такая? — оживился Вася.

— Трудно сказать наверное. Вам это легче выяснить — вы ближе к науке. Скорее, тут кинематографом попахивает.

— Все равно очень интересно, надо обязательно узнать про это, спасибо, что рассказали.

— На здоровье, — буркнул Турецкий.

Поразительно вот что, думал Турецкий, выходя из

ЦСЭ, как в голове у Стасова соседствуют откровенно выдающиеся идеи и полный мусор? Впрочем, об этом еще Ломброзо писал — о соседстве гениального и безумного. А он все-таки был родоначальником антропологического направления в криминологии и уголовном праве. Но ведь Ломброзо имел в виду прежде всего именно преступников. А преступник ли Стасов? Кто он вообще?

Результат экспертизы по «пальчикам» Стасова, оставленным им в машине Турецкого, оказался нулевым. Они не проходили ни по одной картотеке. От фотографии его тоже толку не было. Такого человека словно бы и не существовало.

Солнце жарило уже немилосердно, несмотря на то что было всего лишь без четверти девять утра. Все-таки кондиционер — серьезное достояние цивилизации, думал Турецкий, подъезжая к Генеральной прокуратуре.

Он выключил двигатель и заметил, что на тротуаре стоит девочка или девушка небольшого роста. На ней была синяя юбка и такой же пиджак с какой-то эмблемой на лацкане. Турецкий вылез из машины, и она сделала шаг навстречу.

— Помогите мне, пожалуйста, — тихо сказала она, и щеки ее вспыхнули. — Я так долго вас ждала…

У нее были безупречные черты лица, персиковая кожа и пронзительные зеленые глаза. В остальном — вполне сформировавшаяся маленькая женщина. Турецкому стало не по себе от таких мыслей. Но-но, Гумберт, сказал он себе. Твой номер пятнадцатый. Лови преступников и оставь девочек в покое. Впрочем, наверно, она сейчас попросит червонец на метро или два, что в таком случае будет означать — на пиво.

Однако не тут-то было.

— Вы должны найти мою маму, — продолжила она ровным голосом. И вдруг закашлялась.

Если бы не этот кашель (наверно, с мороженым перестаралась, подумал Турецкий, в жару это чревато), он бы слушать ее не стал.

— Я? — машинально переспросил Турецкий. — Почему я?

Она кивнула так, будто именно его тут и ждала.

— Я сама не смогу. А папа не хочет мне помогать. На вас вся надежда.

— На меня? — снова уточнил Турецкий, рассчитывая все-таки на отрицательный ответ.

— Да.

Мало мне моей собственной дочери, про себя вздохнул Турецкий. Мало нам взрослых психов. Что это они вдруг все разом сюда поперли? Звезды так сошлись? Какая-нибудь специальная фаза луны?

— А что случилось с твоей мамой? — осторожно спросил он, продвигаясь ко входу.

— Она исчезла. Ее кто-то похитил.

— Может… инопланетяне?

— Я не знаю, — вполне серьезно ответила она, и тут Турецкий понял, что все-таки она еще совсем девчонка. Напридумала бог знает чего. — Я не видела. Это давно было.

— Вот оно что. Тогда дело серьезное. Давно?

— Тринадцать лет назад.

Это клиника, понял Турецкий. Либо она на самом деле хочет чего-то другого — тех же денег, например.

— Вообще-то инопланетянами занимаются специальные люди. Они называются уфологи.

— Я знаю, — совершенно серьезно ответила она. — Я к ним обращалась. Они меня даже тестировали на своей аппаратуре. Только у них ничего не получилось. Аппаратура зашкалила и сломалась.

— Серьезно? — Турецкий не верил ни единому слову.

— Ага.

Он уже стоял на ступенях. Девчонка вдруг подпрыгнула и схватила его за руку. Заглянула в глаза:

— Вы же мне поможете, правда?

Голос у нее стал странный. Почему-то Турецкому показалось, что ответа от него она совсем не ждет. Ну и дела… Он покачал головой, осторожно убрал свою руку и вошел в Генпрокуратуру.

Турецкий сидел у Меркулова в кабинете. Это было самое спокойное место во всей Генпрокуратуре, если, конечно, к телефону не подходить. Ну так на то тут сейчас имелся хозяин.

В ожидании утреннего совещания смотрели телевизор. По телевизору показывали президента братской славянской державы, мирно беседующего с журналистами. Повод был. Президент был президентом уже лет десять, но страстно хотел быть президентом еще, а по Конституции не выходило. И он задумал референдум, в ходе которого страна должна была ответить, настолько ли сильно она его любит, чтобы изменить Конституцию.

Турецкий ухмыльнулся:

— Что-то мне это напоминает… Костя, знаешь анекдот про Фиделя Кастро и черепаху? Ему подарили черепаху и сказали, что жить она будет триста лет. Вечный кубинский лидер грустно погладил ее панцирь и сказал: беда с этими домашними животными, только начинаешь к ним привыкать, а они уже умирают…

Тем временем журналисты задавали президенту личные вопросы, в частности про семью и про детей, про которых мало что было известно. Он этого не любил, но сейчас была не та ситуация, чтобы отнекиваться, президент это понимал и признался, что дети — это его особая забота.

Тут в кабинете включилась внутренняя связь, и секретарша Меркулова Виктория сказала звонким голоском:

— Константин Дмитрич, вас и Александра Борисовича просит к себе генеральный. Сейчас начнется коллегия.

— Идем, — пообещал Меркулов, не вставая, впрочем, с места. Он хотел досмотреть телевизор.

«Я очень аккуратно к ним отношусь, — сказал президент. — Они очень обычные дети. И тут же уточнил: — Правда, я стараюсь держать их возле себя, чтоб оградить их от высоких заработков».

— Каков жук? — кивнул Меркулов.

— Любящий отец, — пожал плечами Турецкий.

— Ладно, скажи лучше: ты разобрался с этим Стасовым? — Меркулов выключил телевизор.

— Как же, разберешься с ним, — пожаловался Турецкий. — Он просто какой-то Штирлиц. Потом расскажу. Пошли к шефу.

Совещание было рядовым и длилось недолго. Через полчаса генеральный всех отпустил, как обычно, кроме Меркулова и Турецкого.

— Итак, Александр Борисович, до поры до времени я вас не дергал, ну а теперь пора вам отчитаться. Какие есть соображения по Стасову? Насколько это серьезно?

— Затрудняюсь ответить однозначно. Но мне удалось наладить с ним контакт.

— О! — удивился генеральный. — В таком случае мы уже утерли всем нос! Они его телефон никак обнаружить не могут, а мы…

— Кто — они? — поинтересовался Меркулов.

— Ну… — Генеральный сделал красноречивое круговое движение глазами.

Турецкий, сидевший рядом с окном, бросил вниз взгляд, и то, что он там увидел, его совершенно не обрадовало. Внизу стояла девочка. Та самая. В синем пиджаке. Вид у нее был такой, словно она кого-то ждала. Его ли? Турецкий машинально глянул на часы — с момента их короткого разговора прошло около двух часов. Ну не странно ли?

Меркулов под столом пихнул его ногой. Турецкий сказал:

— Извините, я сейчас… — и быстро вышел из кабинета.

Генеральный и Меркулов с удивлением посмотрели на закрывшуюся дверь. Подобное было, мягко говоря, не принято.

— Хм… — сказал генеральный. — Константин Дмитриевич, Турецкий вам докладывал о том, какие мероприятия он провел в связи с поручением по Стасову?

— В общем, да. Но мне кажется, стоит подождать, пусть Александр Борисович сам расскажет, — вывернулся дипломатичный Меркулов, мысленно проклиная легкомысленного Турецкого, который поставил его в такое дурацкое положение.