Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом - Александр Грибоедов

Рославлев-старший. Как мило она отклоняет от себя всё, что на лесть похоже. Вот раствор, он готов, мне всегда был целебен. Ужасно противен вкусу, но во всяком случае безвреден. (Подносит Рославлеву-младшему, тот рукой машет, что не хочет.)

Юлия. Не понуждайте его, он не хочет, будет время после.

Рославлев-старший. Как вам угодно; однако какая у него здоровая жилистая рука!

Юлия. Это идропическая пухлость, в лице он совершенно иссох.

Рославлев-старший. Лицо его слишком увязано, ему душно, я его немного освобожу от этих свивальников.

Юлия (торопливо удерживая его). Оборони боже, не делайте того; малейшее неосторожное прикосновение произведет в нем жестокую боль. Один луч дневного света, как острие ножа, глаза ему колет.

Рославлев-старший(отшедши, смотрит на больного издали). Передвижная мумия, одною ногою уже в гробе, а придется позавидовать жребию подобных ему жалких существ! Для них только вы имеете душу пламенную, все прочие вам чужды.

Когда в вас сердце признаетПрава священные несчастья,Когда к страдальцу вас влечетПорыв нежнейшего участья, —Ужель могли б вы не вниматьДуши тоскующей взыванью?Ужель могли б не сострадатьОт вас рожденному страданью?Ах нет! Несчастливей не тот,Кто бедность получил в наследство,Недужным помощь подаетИскусства быстрое посредство;Но нам дано мученье знать,Где след один есть к упованью,Где тот лишь может сострадать,Кто сам виною был страданью.

Будьте искренны, – если бы человек, не старик, не тягчимый болезнями, но добрый, в цвете лет, полюбил вас всем сердцем, преданный во власть вашу безусловно, в вас бы поставил одну свою отраду, цель жизни и всё свое блаженство, неужли бы вы ему в пользу не склонились ниже к малейшей взаимности?

Юлия. Отчего же нет; но, во-первых, он бы не должен быть русским!

Рославлев-старший. Не русским? кем же, ради бога!

Юлия. Нас, выезжих из Польши, не любят в вашей России!

Рославлев-старший. Напротив: мужчины, мы все боготворим вас.

Юлия. Свет не из одних мужчин составлен, ваши дамы…

Рославлев-старший. О! Не думайте об них. Разумеется, вы у нас явитесь, и участь их будет из-за угла вам завидовать! Вы единственны, не бойтесь моих слов, верьте им, дайте им полную веру, они отсюда, из глубины сердца невольно вырвались; но бесполезно вам высказать всё то, что я теперь чувствую! (Осыпает ее поцелуями.)

Рославлев-младший. Он не путем пристает!

Рославлев-старший. Больной простонал что-то.

Юлия. Он просится к себе, ему назад пора. (Юлия идет к больному.)

Рославлев-старший. Неужели мы расстаемся? О! я за вами всюду! Не правда ли, вы позволите мне за вами следовать?

Юлия. Я вам не запрещаю!

Рославлев-старший(отнимает у нее колясочку). Нет, уж это мое дело; покуда мы вместе, я буду возить больного; любовь села на козлы и правит.

За кулисами слышен хор.

Любит обновыМальчик Эрот!

В цветнике появляются дочери почтмейстера, писарь, люди графские и сам хозяин. Шумят, поют и пляшут, все бегут навстречу везущему графу.

Рославлев-старший. Какая ярмонка! Что вы, с ума сошли?

Юлия. Пусть их тешатся, оставьте их повольничать, пожалуйста, для меня! – У них нынче праздник!

Рославлев-старший(уходит с Юлией и увозит больного). Веселитесь, и я весел.

Явление 18

Пан Чижевский, писарж, Антося, Лудвися, Андрей– слуга Рославлева-старшего (и прочие).

Хор

Мазурка краковская

Любит обновыМальчик Эрот,Стрелке перёной,Знать, не черед, —Вожжи шелко́выВ руки берет,Плеткой ременнойХлещет и бьет.

Андрей. Эк, барин-та у меня не путем развозился!

Пан Чижевский. Не он первый, не он последний!

Судьба проказница в насмешкуДает нам часто напрегай,Чему ж дивиться, что в тележкуВпряжен твой барин невзначай? (2)Имея счастье на примете,Век целый возится народ, (2)Везде возня на этом свете:Кто возит, а кому везет! (3)

Антося и Лудвися

Пускай шумиху с возу счастьяГлупец хватает, вздернув нос,И после с лихвой, в день ненастья,Он, плача, платит за провоз! (2)Фортуна нас и на запяткиВ свою повозку не берет, (2)Но и без ней пути нам гладки,Пока нас молодость везет! (3)

Явление 19

Те же и Рославлев-старший(Андрей между тем заснул на столе).

Рославлев-старший. Сделайте милость, уплетайтесь куда-нибудь подальше с вашею веселостью: у меня и без того голова кругом идет!

Они уходят. Он будит Андрея, который просыпается, зевая, и потягивается.

Так и есть, только и умеешь пить и спать без просыпа, а в промежутках зевать!

Андрей (зевая и шатаясь). Да помилуйте! Что же другое делать?

Жизнь наша сон…

Рославлев-старший. Молчать, пьяница! куда девался тот, – как его зовут!..

Андрей. Как его зовут? (Опять принимается петь.)

Жизнь наша сон…

Рославлев-старший. Дурак! не разевай мне никогда так широко глупого своего рта. (Про себя.) Куда девался брат ее? мне непременно нужно видеться и объясниться с ним. Пойду, отыщу его. (Андрею.) А тебя я знаю, как протрезвить. (Уходит.)

Явление 20

Андрей (один). В песне-то не то сказано, как, бишь, я ее наладил:

Жизнь наша сон! всё песнь одна:Или ко сну, или со сна!Одно все водится издавна;Родятся люди, люди мрут,И кое-как пока живут;Куда как это всё забавно!Как не зевать? всё – песнь одна:Или ко сну, или со сна.

Иной зевает от безделья,Зевают многие от дел,Иной зевает, что не ел,Другой зевает, что с похмелья!Как не зевать и проч.

Актер в своей зевает роле,Зевотой зритель давит свист,Зевая пишет журналист,А сускрибент зевает боле!Как не зевать и проч.

Я холост был, зевал без счета,Подумал завестись домкомИ взял жену, чтоб жить вдвоем,И вдвое забрала зевота!Как не зевать и проч.

Явление 21

Андрей и Юлия в мужском платье.

Юлия. Где твой барин?

Андрей. Мой барин… а вот он!

Явление 22

Рославлев-старшийи Юлия, потом вся компания.

Рославлев-старший(входя, толкает Андрея вон). Прочь! Ах, любезный, новый знакомец, я вас ждал с невероятным желанием.

Андрей уходит.

Юлия. Я пришел проститься с вами.

Рославлев-старший. Куда вы? как, уже в дорогу?

Юлия. У нас все готово, идти сестру кликнуть, потом пожать вам дружески руку и скорее отсель во всю конскую мочь.

Рославлев-старший. Ваша сестрица… постойте, погодите… у вас сестра – существо необыкновенное!

Юлия. Я вам сказывал.

Рославлев-старший. Вы мне ничего не сказали, она свыше всего, что об ней сказать можно!

Юлия. Это для меня очень лестно; однако хорошо, что мы с вами оградились против нежных впечатлений пылких страстей.

Любви туман и сумасбродствоНе посетят меня и вас!Признавших красоты господствоМильон страдают и без нас.Они нас не прельстят собою,Их красота пред нами дым, —Мы, дорожа своей душою,Поклон прелестным отдадим.

Смеюсь я над Амуром смелоИ рад уверить целый свет,Что сердце наше будет цело,Хоть стрел его опасней нет!Пускай летает он, где хочет,Чтобы поранить как-нибудь!Для нас напрасно он хлопочет —Ему мы скажем: добрый путь!

Рославлев-старший. Стойте, я ни за что не отвечаю. Добрый путь! Вы великий импровизатор! Я ни за что не ручаюсь, полчаса бывают иногда важнее года в судьбе человека, решают ее на всю жизнь, и самые твердые, неломкие намерения разбиваются вдребезги, как детские игрушки. Прах и дым – всё наше мужество. Еще два слова об вашей сестре!

Неужли никогда в ней кровьВ час мысли не была в волненьи?Ужель не знает, что́ любовь,Что́ сердца трепет, восхищенье?

Или в невинной простотеЛюбовь по слуху только знает,И в полной блеска красоте,Как нежна роза, расцветает?

Ах, точно ль для ее душиЕще счастливец не сыскался,Который счастия б в тишиЛюбви блаженством наслаждался?

Ах! нет, – он, верно, верно, есть,Напрасно я влекусь мечтами;Нет, не моей душе процвесть:Любовь, блаженство, радость с вами!

Юлия. Давеча я с первого свидания с вами не мог предаться совершенной искренности. Теперь выведу вас из заблуждения: сердце сестры моей давно уже неравнодушно.