Восхождение звезды - Джерри Уандер

— Когда я приглашал тебя отобедать вместе, то не знал еще, что возникнет необходимость очень важной встречи. И как раз в это время. Поверь!

Пока Макс, сделав знак официанту, расплачивался за коктейли, девушка поняла: ее подставили! Макс предчувствовал — она ни за что не захочет встречаться с Шароном, вот и подготовил западню.

Во-первых, специально не сообщил ей о смене режиссера, хотя знал об этом уже несколько дней. Во-вторых, сам опоздал в «Бурбон» преднамеренно, чтобы не услышать ее категорический отказ до того, как появится им же приглашенный Айк Шарон. Его целью было свести их напрямую… Выстроив соображения в одну цепь, подвела итог: ее обвели вокруг пальца.

Намерения Макса вполне прозрачны: он надеется на обаяние мистера Шарона, перед которым она не устоит и даст согласие сниматься. Он ведь не догадывается, что между Айком и ею лежит пропасть не только из-за отца, но и из-за жгучего стыда, испытанного ею в прошлом по «милости» того же Айка.

— Я прошу тебя отменить свою деловую встречу, — настойчиво произнесла Барбара, метнув в своего агента яростный взгляд, свидетельствующий, что она прекрасно поняла, какую игру он ведет.

— Еще раз приношу извинения, но это невозможно, — невозмутимо покачал головой тот.

— Брось! Ты все можешь, если захочешь…

— А вот отобедать с вами сегодня не смогу, хотя знаю, как прекрасно здесь кормят, — спокойно перебил Макс. — Счета уже оплачены, так что наслаждайтесь, — запечатлев два поцелуя на щеках Барбары, он откланялся Шарону и удалился.

— Гнида! — в сердцах пробормотала девушка.

— Ты имеешь в виду его или меня? — съязвил Айк.

Она и не знала, что произнесла это слово вслух.

— Макса, — нехотя ответила Барбара, думая про себя, что самоуверенный американец тоже подходит под сие определение. — Он ловкач, какому палец в рот не клади!

— Почему же ты держишь такого агента?

Барбара пожала плечами.

— У него нюх на выигрышные для артистов контракты, тем и ценен. Вот все и терпят.

Айк поймал взгляд девушки.

— А ты терпишь еще и потому, что его отец был агентом твоего отца?

Барбара выпрямилась. Она не хотела заводить разговор об Анджее. С Шароном это была вообще запретная зона, священная область, куда именно ему, как какому-нибудь язычнику, вход заказан.

— Значит, я продолжаю семейную традицию, в чем, надеюсь, нет ничего плохого, — довольно дерзко произнесла она.

— Согласись все же, твой Макс Авери поступил не очень красиво, умолчав об обстоятельствах с Бобом Прайсом и не поставив тебя в известность, с кем именно организовал твою сегодняшнюю встречу, — заметил Айк. Он не спускал с нее глаз. Блестящие каштановые волосы, зеленые миндалевидные глаза, губы цвета спелой земляники, точеная шея, высокая полная грудь — ничто не ускользнуло от его внимания. Шарон даже чуть подался вперед, чтобы получше рассмотреть ее фигуру. Девушка сидела свободно, положив ногу на ногу, под облегающей юбкой четко вырисовывалась линия бедер…

— Ты изменилась…

Барбара напряглась. Осмотр походил на неторопливую и детальную инспекцию, будто Шарон постепенно снимал с нее одежду, лениво отбрасывая тряпки в сторону. Она почувствовала себя голой, совершенно голой.

— Ничего удивительного, — огрызнулась Барбара. — Когда мы виделись последний раз, мне было восемнадцать, а сейчас…

— Двадцать пять, как я понимаю…

Черный полотняный костюм, из-под жакета которого выглядывала кружевная, цвета слоновой кости блузка, очень был ей к лицу. Бронзовые тени искусного макияжа оттеняли зеленые глаза, волосы свободными кудрями раскинулись по плечам… — Ты стала красивой взрослой девушкой, — добавил Айк.

Барбара знала, сколь хорошо выглядит, и хотя сказала себе, что ее совершенно не интересует мнение Айка Шарона, женское самолюбие, тем более самолюбие молодой актрисы, было польщено.

— Спасибо, — коротко поблагодарила она.

— Впрочем, ты всегда знала себе цену.

Барбара вспыхнула. Последнее замечание таило особый смысл. Семь лет назад, явившись в отель «Бурбон», она специально вырядилась в платье с очень глубоким вырезом, рассчитывая обратить внимание Айка на нежные выпуклости своей юной груди…

Сейчас же ей, наоборот, хотелось запахнуть жакет и застегнуться на все пуговицы. Кружевная блузка вдруг показалась слишком прозрачной, юбка чересчур короткой — будто она намеренно стремилась сразить собеседника наповал.

— А почему не отложили съемки, пока Боб Прайс не поправится? — Барбара сделала отчаянную попытку вернуться к главной теме разговора. — Не понимаю, зачем такая спешка?

Посмотрев ей в глаза, Айк покачал головой и лишь потом заговорил.

— Фильм слишком много значит для большого количества людей. Если студия в ближайшее время не начнет съемки, то потеряет права на пьесу. Работа над экранизацией и так чересчур затянулась… Деньги вложены, счетчик включен, производственная машина запущена, и остановка грозит катастрофой… — Шарон помолчал, испытующе глядя на девушку. — Если бы ты снималась у Прайса раньше, я бы понял, почему актриса Барбара Молик предпочитает работать с ним, но ведь это не так! Какая же тебе разница, кто из режиссеров его заменит, — Айк Шарон либо другая кандидатура?..

Разве он не понимает, в смятении подумала Барбара, или поддразнивает специально? Хотя вряд ли Шарон держит в голове столь мимолетный эпизод в своей жизни, когда восемнадцатилетняя девушка беззастенчиво вешалась ему на шею. Не она первая, не она последняя, можно полагать… К тому же, все это было так давно. Глупо сейчас придавать значение хоть чему-то подобному! Но что же ответить, почему Барбара предпочла бы все-таки режиссера Прайса, а не режиссера Шарона? Боится повторения истории, в какую попал когда-то ее отец? Да нет, не столько боится, сколько не может простить. Однако и эту тему поднимать сейчас нелепо…

Барбара отпила глоток сока, остававшегося на дне бокала, механически повертела его в руках.

— Я предпочитаю Боба Прайса, ибо уже свыклась с мыслью, что он будет снимать фильм. Во время нашей встречи мы много говорили о пьесе, о том, как я воплощаю свою героиню на сцене. В кино он практически не собирался менять трактовку образа. Мне было с ним легко. Громадная разница в возрасте между нами…

— Тебя всегда привлекали мужчины постарше, — иронически заметил Шарон.

К ужасу, Барбара почувствовала, как у нее загорелись щеки. Нет, Айк ничего не забыл, черт бы его побрал! Но пусть не рассчитывает смутить ее! Вспомнив, как в театральной школе исполняла роль Клеопатры, Барбара одарила собеседника взглядом, полным царственного презрения.