Таро Бафомета - Андрей Николаев

-- Ну что ж, знать судьба такая, - прошептал Козловский.

Хорунжий с неохотой подозвал казаков, объяснил задачу. Казаки хмурились. Корсаков, горяча коня, вырвался к перекрестку.

-- Ну, чего ждем, господа казаки?

-- Езжайте, Георгий Иванович, - кивнул хорунжему Козловский, - что написано - то и сбудется.

-- Эх, - с горечью пробормотал Головко, - дал же Бог командира. Вы не беспокойтесь, Николай Михайлович, мы быстро обернемся, - пообещал он, с места посылая коня в галоп.

Казаки пролетели следом, обдавая князя запахом лошадиного пота и взметнувшейся из-под копыт пылью.

-- Пожелайте удачи, князь, - крикнул, поднимая коня на дыбы, Корсаков.

-- Езжайте уж, корнет, - пробормотал Козловский, - ваша смерть еще далеко.

После двадцати минут скачки, корнет осадил коня. Дорога, выходя из леса на простор полей, просматривалась далеко и была пустынна, будто по ней испокон веку никто не ездил. Семен, не спешиваясь, проехал вперед, высматривая следы.

-- С ночи никто не ездил, - доложил он хорунжему.

-- Не иначе, лесом пошли, - сказал Головко.

Корсаков выругался, привстал на стременах.

-- Да, но в какую сторону?

Хорунжий пожал плечами.

-- Воротимся к мосту, где князя оставили, если след, в лес ведущий есть - казак его всегда отыщет.

Рассыпав казаков вдоль обочины, они повернули назад, двигаясь неспешной рысью. К дороге выходило множество тропинок, но то были звериные тропы, которые можно оставить без внимания. В одном месте Семен спешился, ведя в поводу коня, углубился в лес, но вскоре вернулся.

-- Натоптали, вишь, тропу - чисто тракт проезжий, - пожаловался он хорунжему, - небось местные по грибы-ягоды шастают, но француза тут и близко не было.

Головко догнал едущего впереди Корсакова.

-- Что на сердце у меня неспокойно, Алексей Василич. Может, поспешим?

-- Успеем, - беспечно отозвался корнет, - князь торопиться не будет кони устали, да и сам в летах немалых.

-- Я не к тому. А ну, как француз на него наскочит?

-- Ты сперва найди их, французов.

-- Ваше благородие, - позвал Семен, - следы. Вроде, те же, что у моста. Точно, конные шли. Поначалу гурьбой, а потом цепочкой растянулись.

-- Семен, вперед пойдешь. Возьми еще Митяя. Остальные с тылу. Ну, Алексей Василич, с Богом?

-- Вперед!

Плавный ход коляски укачал князя Козловского и Сильвестр, в очередной раз оглянувшийся, чтобы спросить, не надо ли чего, промолчал, причмокнул, понукая лошадей и поудобней устроился на козлах. Еще какой-нибудь час-полтора и они будут в имении. Там, все же, спокойней, чем на лесной дороге. Ладно французы - европейская нация, а ну, как мужики озоровать начнут под шумок? Ограбят, а то и жизни лишат не за понюшку. Сам-то он с малолетства при князе. Николай Михайлович самолично его в секретари себе готовил: наукам обучал, даже языку французскому, как в благородном обществе принято.

В тени деревьев было относительно прохладно, солнечный свет, пробиваясь сквозь листву, делал дорогу пятнистой. Впереди путь перебежала лиса, мелькнула рыжим мехом в орешнике и затерялась в чаще. По зиме надо бы охоту сладить, подумал Сильвестр. Эх, жалко князь постарел, а ведь раньше, бывало, и на волков облавы устраивали, по полсотни гостей наезжало, да все со своими сворами, доезжачими, загонщиками.

Сильвестр посмотрел в лес, откуда вынырнула рыжая плутовка и почувствовал, как сердце ухнуло в пятки и дыхание перехватило: поверх подлеска, смутно видимые на фоне темной чащи, на него смотрели всадники в темно-зеленых мундирах. Лихие усы перечеркивали суровые лица над оранжевыми, с зеленой выпушкой, воротниками.

Перепуганному секретарю даже показалось, что он разглядел жестокие прищуренные глаза под низко надвинутыми кольбаками.

У секретаря мелькнула мысль, что надо бы равнодушно отвернуться, сделав вид, что ничего не заметил - не станут французы нападать на коляску с явно штатскими лицами, но руки помимо воли тряхнули вожжи, а из пересохшей глотки вырвался отчаянный крик.

-- Н-но, пшел! Пошли, родимые!

Привстав на козлах, он хлестнул что было мочи лошадей. Кони взялись вскачь, тревожно кося черными глазами на перепуганного возницу. Вся напускная чопорность и слетела с Сильвестра, как пух одуванчика от порыва ветра - теперь это был просто деревенский мужик, в панике пытающийся спасти свою жизнь.

Князь Козловский, очнувшийся от дикого крика, привстал в коляске и оглянулся. Французы, ломая подлесок, вырвались на дорогу и бросились в погоню, нещадно терзая коней шпорами.

Поминутно оглядываясь, Сильвестр нахлестывал коней. Егеря на скаку прикладывались к карабинам. Фуражка слетела с секретаря и встречный ветер мгновенно высушил вспотевшее лицо, взбил редкие прилизанные волосы на голове. Раздалось несколько выстрелов. Пуля пробила коляску рядом с князем.

Лес впереди поредел, стал светлым, прозрачным. Сквозь просветы деревьев стало видно широкое поле.

Сильвестр похолодел: на ровной местности французы охватят с двух сторон - в лесу деревья мешали, подстрелят лошадей и все, останется только молиться. Так и случилось. Вырвавшись на равнину, конные егеря рассыпались веером, офицер, скакавший шагах в десяти впереди всех, вытянул руку с пистолетом. Грохнул выстрел, правая лошадь заржала, шарахнулась в сторону, увлекая коляску на обочину. Ноги ее подкосились и она грянулась оземь, перевернувшись через шею, забилась, путая постромки. Коляска налетела на нее, пошла боком и опрокинулась. Князя выбросило из коляски, мелькнула трава, голубое небо...

Сильвестр вылетел с козел, как камень из пращи, но упал удачно и, успев подставить руки, покатился по траве. Едва остановившись, он перевернулся, приподнялся на колени. В глазах все плыло, но он успел увидеть летевшего на него французского офицера с занесенной для удара саблей.

Сцепив пальцы в замок, Сильвестр выбросил руки над головой, повернув их ладонями наружу.

-- Chez moi, les enfants de la veuve! - крикнул он срывающимся голосом.

Офицер на полном скаку осадил коня. Почти ударившись крупом о землю, конь присел, выбросил передние ноги.

Последнее, что увидел Сильвестр - летящая в лицо подкова с блестящими звездочками гвоздей. Копыто ударило его в лоб и он, закатывая глаза, рухнул на спину.

-- Mon Dieu! - офицер соскочил с коня и бросился к нему.

Кровь заливала лицо секретаря, сквозь содранную кожу белела кость. Офицер сорвал с пояса флягу, открыл и опрокинул ее на голову Сильвестра. Вода, окрашиваясь кровью, потекла по лицу. Секретарь пришел в себя и, судорожно схватив француза за рукав, прошептал:

-- Qu'avec le prince ?

-- Malheureusement, il est mort, - ответил офицер, взглянув на спешившихся егерей, окруживших коляску и неподвижно лежавшего на обочине Козловского.