Человек со шрамом - Ежи Эдигей

Сержант Хшановский собрался было выполнять приказ, но тут произошло нечто, в корне изменившее ход следствия. К офицеру милиции подошла жительница деревни гражданка Мария Гженда, она вела за руку испуганную девочку.

— Вот малышку свою привела, — сказала пани Гженда, — она с самого утра невесть что болтает. В школу ее не пустила, вдруг, думаю, вам пригодится то, что ребенок рассказывает. Ну-ка расскажи дядям о черте, которого ты вчера видела.

Но девочка молчала, словно воды в рот набрала.

Поручик Левандовский полез в карман и вытащил оттуда горсть конфет. По опыту он знал, что, отправляясь на дело, не надо пренебрегать показаниями детей, а завоевывать их доверие можно с помощью сладостей. Дети, конечно, не во всем способны разобраться, зато они наблюдательны, и их показания часто помогают следствию. И, прежде чем приступить к расспросам, он протянул девочке конфету. Однако та не двинулась с места.

— Возьми же, раз пан тебя угощает, — вмешалась мать.

Девочка взяла конфету, развернула бумажку и сунула леденец в рот.

— Вкусно? — поинтересовался поручик.

— Угу, — промурлыкала девчушка и неожиданно сказала: — А папа мне привозил такие же из Цеханова. Только у тех были зеленые фантики.

— В следующий раз постараюсь купить в зеленых фантиках, — серьезно пообещал Левандовский. И, стараясь ободрить ребенка, спросил: — А как же тебя зовут?

— Ханочка Гженда.

Девочка становилась все смелее.

— Так ты, Ханочка, вчера видела черта?

— Двух чертей, — серьезно ответила девочка.

— А откуда ты знаешь, что это были черти?

— Потому что такие же ходили с ряжеными на рождество.

— Ага, понятно, — кивнул офицер. — Наверное, это и в самом деле были черти. А где ты их видела?

— Они стояли около магазина пани Михаляк и смотрели в окно.

— А ты сама что там делала?

— Я домой шла. Я была у Паулины в Недзбоже.

— Ханка вернулась домой около девяти часов, — пояснила мать. — Я даже всыпать ей собиралась за это, да отец не дал. Еще раз такое выкинет — покажу ей, где раки зимуют.

— А мы сначала с Паулинкой играли, а потом стали уроки делать. Когда кончили уроки, уже совсем темно было. Учительница такие трудные задачи задала! Велела нарисовать в тетрадке трапецию.

— Трапецию? — подхватил старший сержант Хшановский. — Это действительно очень трудно, — убежденно сказал он. — Может, еще и равнобедренную?

— Не знаю, — искренне призналась Ханочка.

— Уж и детей мучают… — буркнул сержант. Ему явно не по душе была учебная программа недзбожской начальной школы.

— Возьми еще, — поручик протянул девочке конфету.

На этот раз Ханочка не заставила себя долго упрашивать.

— Так как же ты этих чертей увидела?

— Я возвращалась от Паулинки по дороге. Было темно, и я немножко боялась. Смотрю, в магазине окошки светятся, два черта стоят и в окошко заглядывают. Я испугалась и припустилась домой.

— Правда, — подтвердила мать. — Ханка примчалась домой запыхавшись. И за ужином не хотела есть.

— А ты рассказала маме про чертей?

— Нет, сразу не рассказала. Я боялась.

— Кого боялась? Маму?

— Мама ругалась, почему я поздно пришла домой. Но боялась я чертей — не хотела, чтоб они мне приснились.

— Ага, — с пониманием подхватил поручик. — Но они тебе не приснились?

— Нет, — ответила девочка.

— Значит, и не приснятся. Их уже нет тут. Так что ты, Ханочка, можешь смело рассказать, как они выглядели.

— Теперь могу, — согласилась девочка. — Я утром сразу же рассказала маме про чертей. Это они утащили пани Михаляк в ад.

— Езус Мария! — пани Гженда даже перекрестилась. — Чего только она не болтает! Пани Михаляк умерла, ее ангелы забрали.

— Но вчера за ней черти приходили, — упрямо твердила девочка.

Пани Гженда собиралась одернуть дочь, но поручик сделал ей знак, чтобы она не вмешивалась в его разговор с дочерью.

— Ты права, Ханочка, это были черти, — согласился Левандовский. — И их было двое. А как они выглядели?

— Один был высокий, а другой — низенький.

— Совсем маленький? Как ты?

— Такой, как мамочка. Может, немножко повыше. И весь черный.

— Весь черный?

— С черным лицом. Ни носа, ни глаз, одна чернота. Волос тоже не было, и на голове тоже что-то черное.

— Может быть, шапка?

— Черти шапок не носят.

— Ах, ну да, — вовремя спохватился поручик. Он прервал разговор с девочкой и что-то шепнул старшему сержанту. Тот вышел из комнаты.

— Ну а второй черт какой был?

— Такой высокий, со светлыми волосами.

— А его лицо помнишь?

— Я видела только глаза и волосы. Пониже — черное пятно, ни рта, ни носа не было.

— А как эти черти были одеты?

— Оба в куртках. Как у Стаха, только посветлее.

— Кто такой Стах? — на этот раз поручик обратился к матери девочки.

— Стах — мой старший сын, — объяснила пани Гженда. — Семнадцатый год мальчишке.

— А в какой куртке он ходит?

— Отец купил ему черную капроновую куртку на «молнии». Сколько раз я ему говорила, чтобы поберег ее для праздника, да разве он меня послушает? Он бы и спал в ней, если ему волю дать.

— Черти были в сапогах?

— Не знаю. Я сразу убежала. Испугалась.

— Еще бы! Я бы тоже этих чертей испугался, — признался поручик. — А в окне ты видела свет?

— Да. В магазине все лампочки горели.

— А черти заглядывали в окно? Оба?

— Только тот, большой. Черный стоял немножко подальше.

В этот момент вернулся Хшановский. Он протянул поручику черный чулок.

— Ну-ка посмотри на меня, Ханочка, — попросил офицер милиции. — Похож я на того маленького черта? — И поручик натянул на голову принесенный сержантом чулок.

Девочка в испуге отпрянула.

— Да-а, очень похожи, — пролепетала она.

Поручик сдернул чулок и вернул его Хшановскому.

— Расскажи-ка мне еще, Ханочка, про того высокого черта. Ты видела, какие у него глаза, лоб, волосы? Ну-ка вспомни.

Ханка задумалась.

— Я сразу убежала. Но волосы у него такие белые, а на лбу царапина.

— Царапина?

Девчушка приложила палец ко лбу над левым глазом.

— Вот здесь, — сказала она, — у него такая красная полоска. Как будто он сильно, до крови, об забор ударился.

— Ты его хорошо разглядела?

— Он у самого окна стоял. Я хорошо видела, — твердо сказала девочка.

Левандовский снова угостил ее конфетой и поблагодарил Марию Гженду за то, что привела дочку. Эти сведения, сказал он, могут быть очень полезны при поисках убийцы.

Когда женщина вышла, поручик обратился к сержанту:

— Мне кажется, девчушка говорила правду. Да и откуда бы ей знать о «человеке со шрамом»? Сначала мне не хотелось ей верить. Ведь до сих пор этот преступник никогда не убивал своих жертв. Но все остальное сходится: низенький, с черным чулком на голове и высокий блондин со шрамом над левым глазом.

— Может быть, Михаляк не хотела отдавать денег и поэтому они ее убили?

— Сомневаюсь. Ведь их было двое. Уж как-нибудь они и без убийства справились бы с одной женщиной. Не знаю, слышали ли вы о том, как человек со шрамом совершил налет на дом приходского священника в Вербовской Воле. Священник тоже не хотел отдавать денег. Тогда они его так отдубасили ножкой от стула, что он недели три провалялся в больнице. Перед уходом они связали ксендза и заткнули ему рот кляпом. А деньги сами отыскали в канцелярии прихода, в столе. Им стало известно, что ксендз в тот день продал свою машину за шестьдесят с лишним тысяч злотых и что он пока держит деньги дома. Но все-таки они не убили свою жертву.

— Может, потому, что это был ксендз?

— Ну да, как же! А беззащитную женщину без колебаний пристрелили? Кстати, врач подтвердил, что выстрел был сделан с расстояния трех метров и несколько сверху. Это свидетельствует о том, что Михаляк сидела на стуле и никакой борьбы не было.

«Человек со шрамом»! Старший сержант видел папку с такой надписью в уездном отделении милиции в Цеханове. Однако сам он до сих пор еще ни разу не сталкивался с этим неуловимым бандитом. Более двух лет «человек со шрамом» держал в страхе как Цехановский, так и прилегающие к нему уезды. Действовал он всегда одинаково. В день, когда в магазине или у кого-нибудь из богатых хозяев либо у приходских священников появлялась крупная сумма денег, туда неожиданно врывались два замаскированных бандита, У низенького на голове всегда был черный чулок, закрывавший лицо. Высокий ходил с непокрытой головой и в черной маске, закрывавшей глаза. Волосы у него были светлые, на лбу, над левым глазом, виднелся большой красный шрам.

Несмотря на запоминающуюся внешность, преступник каким-то чудодейственным образом ускользал от всех милицейских облав. За два года он вместе со своим помощником совершил более двадцати налетов и похитил (насколько это возможно было установить, ведь люди не всегда называют истинную сумму убытков) без малого миллион злотых.