Сборник стихов - Игорь Шкляревский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Снова нота, как когда-то…»
Снова нота, как когда-товпуталась в ползучий плющ,будто сплющена октаваи просунута, как луч,в ствол туннельного вокала.Вдоль пронизывая опто —волоконный стебелёк,эта мысленная нотавсе искомости плетётв однотонные полотна.Будто вечная верандався под крышу заросладиким лозьем винограда,где заблудшая осатянет вечное фермато.
Дмитрий Веденяпин. Зал «Стравинский»
М. Ш
В прохладном центре белого пятнаОтчаянье, надежда, тишина, —Такая «неслучайная» развеска.Спасибо, а теперь смотри: онаИ ты, и вы сидите у окна —Темнеет лес, белеет занавеска.
УПОВАНИЕ СЫРОЕЖКИ
…Рой мух на падали шуршал, как покрывало…
Шарль Бодлер «Падаль», пер. А. ГелескулаВ насекомых тучах зудья-нытьяС кузовком по ельнику я кружился,Весь в жуках да мухах, как будто я,Невзначай скопытившись, разложился.
Перевод есть образ и знак потерь,Грустный символ поствавилонской эры.Пусть антропоморфно я был теперьБойкой иллюстрацией к стихам Бодлера.
Как в любых блужданиях последних летПоначалу казалось: спасения нет.Но — хотя ни мох, ни тенёк, ни слизниНе спасли вот этот конкретный гриб —Повторяя просековый изгиб,Промелькнула бабочка из прошлой жизни.
И сказал сыроежковый Иезекииль:«Вот я видел, как в плоть облекается гниль,В чащах правды под елками греясь»…Над болотом яснела и хмурилась мгла,Между кочек в чернике, краснея, рослаСыроежка, лучась и надеясь.
«Мои еврейские друзья…»
Мои еврейские друзьяЖивут в Америке не зря.По бостонско-нью-йоркским дачамПрилежно празднуя шабат,Они обратно не хотятТуда, где мы под снегом скачемИ с каждым днем всё меньше значим.Кто это говорил? Житков?России крышка без жидков.
ЭКСКУРСИЯ ПО РИМУ ИЛИ КАК МАНДЕЛЬШТАМ ТЮТЧЕВА ПОБОРОЛ
Природа — сфинкс…
Ф.И. ТютчевВот там Бернини, это Борромини,Вон пинии, верней, скульптуры пиний,Колонны пальм и фейерверки птиц…A destra, a sinistra или прямо —«Природа — тот же Рим» из МандельштамаВстречает вас… А Тютчев? Тютчев — цыц!
2011
«Во сне всё ясно: ключ в просвете…»
Во сне всё ясно: ключ в просветеИ луч в замке,И комнаты (уже не эти,Ещё не те),
И стражница — глаза, как блюдца,Сама с быка…Но разрешается проснутьсяПока… «Пока!»
Hotel de Russie. Зал «Стравинский»
К.Г.
Актеры оживляют вещи:Стакан хохочет, сигаретаРыдает; пальто устало —Невозможно почти сто лет ходить в героях…
Хотя висеть в углу, наверно,Ещё грустнее.
Мы в ресторане, как в стакане,Сидим, как добрые злодеи,У Катерины ГрациадеиЕсть дочь актриса.
Она играет в сериалах,Стесняясь этого напрасно —Известно, что она прекрасна,И это классно.
Официант из ПакистанаМне подаёт американо,Все прочие из политесаБерут эспрессо.
Однажды, заложив за ворот,Мой друг сказал мне со значеньем:«Рим — Вечный Город» с удареньемНа слове «город».
Чуть смутный смысл подобных жалобМне ясен, но ещё яснее,Что Катерина ГрациадеиТак не сказала б.
2011
«Скажи, ты с нами или с ними…»
— Скажи, ты с нами или с ними?— Я в Риме.— Смешно… А разве возвращатьсяТы не намерен?— Поймите, сам вопрос, ragazzi,Такой не верен.— Поверь, ты в очень уязвимойПозиции, дружок беспечный!Ничто не вечно…— Кроме Рима,Который Вечный.
2011
Лондон
