Мысли, переживания, размышления человека летающего. Психологическое эссе - Владимир Пономаренко

По-настоящему свое второе «Я» человек «обеляет» на пути к слиянию с возвышенным. В этой связи я попытался найти некоторые примеры из жизни летающего человека, т. е. космонавта и летчика, подтверждающие мою гипотезу о том, что дух земного человека, особенно в полете, нуждается в большей космической (небесной) поддержке.

Для человека летающего Небо всегда было, есть и будет любовь и Дух. Не следует упорствовать в убеждении, что Дух – это обязательно что-то не от мира сего. Человеческий дух – это реальный опыт возвышенного психического состояния, возникающего не столько в результате действия, сколько в процессе достижения смысла своей деятельности. Само понятие «смысл» включает в себя цель в ее духовном смысле.

У летчика и космонавта, в отличие от птиц, в основе желания к полету всегда духовная потребность познать себя, свое «Я». Таким образом, познать себя – это и есть духовная работа, а человек летающий, стало быть, является носителем духа! Высшее предназначение Духа – вести человека к Истине путем развития в нем сущностных сил. Для человека летающего высший смысл не только в «небесном» труде, но и в самом процессе летания. Человек есть субъект, объектом которого является вся вселенная (О. Вейнигер). Ибо летание в Небе открывает человеку Земли святость данной ему свободы. Каждый летчик и космонавт знает, что полет, как возможность соприкосновения с Вселенной, заполняет душу такими чувствами, как страсть и эстетическое наслаждение творением Всевышнего. Полет способствует тому, чтобы раскрыть себя, развить, размыслить свое «Я» и, наконец, выйти из своей телесной оболочки да погулять чуточку на воле… Скорость, пространство, дыхание гравитации, ощущение своей причастности к Вселенной, переживание своего нового «Я», более свободного, вольного – все это и есть новый мир пространства Духа, с помощью которого человек в полете познает Сущее.

Отсюда понятен мотив ответов летчиков на вопрос: «Чем Вас заговорило Небо?»:

– полет вытеснял из меня все мелкое и всегда напоминал, чего я стою;

– чувством сплоченности, слитности с небом, с вечностью;

– чувством отрешенности от мирской суеты;

– возможностью жить в другом измерении;

– новым ощущением, пониманием смысла, которое нельзя получить на Земле;

– полет помогает осмыслить величие души. Да, душу человеческую умом не понять.

Когда летчик или космонавт в рискованной ситуации усилием воли побеждает страх и ликвидирует угрозу для жизни, его духовное поле на мгновение наполняется далеко не гордыней. Дух является как очищение от гордыни, в виде откровения: «переоценил себя». Опасность, как угроза жизни, в сжатые мгновения центрирует человека на смысловом переживании: кто ты на самом деле. Это и есть духовный процесс очищения от самодовольства, осознание вины за расширение рамок своих возможностей. Таким образом, дух космонавта, летчика есть реальность, представленная в его жизненном и профессиональном опыте.

Представленный сгусток моего опыта наблюдений близок многим мыслям философа С. Кьеркегора.

«Человек есть дух, но что такое дух? Это Я – отношение к себе… И это отношение есть дух, в нем заключена ответственность…».[11]

Психологи в XXI веке обязаны создать новое научное направление в виде образа Духа человеческого как источника для поддержания духовных ценностей. Ибо полагаю, что дух – это жизненная сила, но не для власти над другими. Дух – это характер, но не для повелевания, а для примирения своего «Я» с добродетелью. Духовная ценность человека поддерживается состоянием веры в другого человека. Но для этого надо владеть особым языком сознания, с помощью которого можно общаться с другой праведной душой, черпая из нее Красоту и Истину в согласии с Провидением.

Из всего сказанного я делаю дерзкий вывод: сообщество летающих людей духовно ближе к пониманию того, что человек не властен над собой, а стало быть, не может быть властен над подобными себе. Люди, непосредственно соприкоснувшиеся с Космосом, к сожалению, утаивают, что отчетливо ощутили смысл и жизнь Духа в себе, в своем втором «Я». Человек летающий в качестве средства достижения высших целей предлагает любовь и жизнелюбие.

В полете появляются необычные чувства, которых человек не испытывает на Земле. Перечислю некоторые из них, на которые указывали летчики:

– в полете появляется ощущение, что паришь над обыденностью, возвышаешься душой, ты в прямом контакте с небом, ты часть этого бесконечного пространства;

– состояния были, я бы обозначил их как «легкость души»;

– в полете, в отличие от земной жизни, появляется чувство свободы;

– появляется необычное просветление сознания, четкость мышления, каких на земле не испытывал;

– было несовпадение с истинным временем;

– в воздухе из-за кислородного голодания я потерял сознание, в этот же миг за 150 км от меня другой летчик в воздухе ощутил, что со мной беда; я очнулся.

Самый большой порок в человеке – это гордыня. Человек в полете усмиряет и ее, исповедуя нравственный императив: чем выше мы поднимаемся над людьми, тем меньше мы им кажемся. Вот еще один пример святости полета: возвращаясь с Неба, обогащай Духом Землян. Конечно, далеко не все летающие достойны этой святости: как говорится, у каждого свое поле, свой злак и свой сорняк. Но нам, землянам, надо более продуктивно использовать космические полеты в целях исследования психического поля личности человека как носителя планетарного сознания, как энергетического резервуара космической энергии в интересах поддержания потенциала Духа разумности. В этой связи в научные программы космических полетов следует включать не только вопросы физиологического выживания и способности к работе в условиях невесомости, но и более широкие проблемы, определяющие физическую суть энергетической «подкачки» культуры живой планеты Земля.

В космосе – ключ к открытию психического кода (вещества), который был по неизвестным причинам утрачен, и нам досталась лишь частичка витальных, репродуктивных и эгоистических потребностей. Не менее важна роль Космоса в формировании нового планетарного сознания, новых теорий о происхождении психического.

Хотел бы напомнить, что еще в 1929 г. П. А. Флоренский в своем письме к В. И. Вернадскому сообщал: «…хочу высказать мысль, представляющую скорее эвристическое начало. Это мысль о существовании в биосфере того, что можно было бы назвать пневматосферой, т. е. о существовании особой части вещества, вовлеченной в круговорот культуры или, точнее, круговорот Духа. Это заставляет подозревать существование и особой сферы вещества в Космосе».[12]

Это предвидение не только духовного лица, но и естествоиспытателя. Не менее интересен и ответ В. И. Вернадского: «…в научное мировоззрение должны войти явления жизни, и, может быть, мы подойдем к ослаблению противоречия, которое наблюдается между научным представлением о Космосе и философском или религиозном его постижением. Ведь сейчас все дорогое для человечества не находит в нем – в научном образе Космоса – места».

Я прихожу к мысли, что познание духовного, как системы преобразования Высших потоков Разума в земной эквивалент веры, может стать научной базой для разработки геополитической идеи безопасности жизни на планете Земля. Для этого необходимо знаковое объединение религиозного и научного сознания. Для этого люди должны отказаться от утверждения превосходства говорящего над неговорящим.

Уместно помнить, что возникновение жизни не случайно: за этим стоит взлет духа (Т. Шарден). Общий гуманитарный смысл всего сказанного очень прост: между верующим и неверующими вполне возможно наводить мосты, построенные не столько на доказательствах «про и контра», сколько на принятии святости мысли: сохраняйте источник жизни в Духе, Вас породившем.

Наблюдения, раздумья и сомнения, прочувствованные и выстраданные, помогут выработать психологическую установку на профессию как на особый духовный источник добра и добродетелей.

В межпрофессиональных общностях, как столпах общенационального благополучия и духовного общения, люди легче приемлют и понимают друг друга в разномыслии и свободе выбора. В качестве доказательства справедливости высказанных суждений в книге[13] представляю данные анализа результатов экспериментальных психологических, физиологических и социальных исследований жизнедеятельности человека, избравшего для себя опасную профессию. В опасной профессии почти исключена возможность проявления лукавства и мимикрии, так как за ложь неотвратимо придется заплатить жизнью. Имея личный опыт работы в подобных профессиях, хотел бы привлечь внимание читателя к некоторым результатам профессиональных исследований в области психофизиологических основ надежности человеческой психики во «внечеловеческих» условиях. Речь идет о поиске космогонических резервов добродетельности. На примере профессии «небожителей» (летчики, космонавты) предлагаю заглянуть во внутренний мир профессионала, в его душу, которая не позволяет ему творить зло, так как не позволяет браться не за свое дело. В книге, которая посвящена этой проблеме, сделана попытка представить своеобразную онтологию духовных напряжений развивающейся и действующей личности профессионала. Особое внимание в ней уделено образованию и воспитанию как среде, культивирующей дух добра.